The National Interest
Соединенные Штаты фактически утратили свое влияние в нагорно-карабахском конфликте и позволили Владимиру Путину oвладеть регионом. Об этом в своей статье в американском издании The National Interest пишет Майкл Рубин.
Представляем статью в переводе на русский язык.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган присоединился к своему азербайджанскому коллеге Ильхаму Алиеву на трибуне в Баку 10 декабря, чтобы посмотреть парад, посвященный «Победе в Отечественной войне». Шествие ознаменовало собой празднование Алиева, закрепившего за ним свое наследие человека, вернувшего территории, потерянные Азербайджаном Армении в ходе войны в Нагорном Карабахе 1988–1994 годах.
Алиев мыслит краткосрочно. Он еще не осознает огромную цену своей победы: суверенитет Азербайджана. Россия и Турция разместили войска на территории Азербайджана. Сообщается также, что Турция контролирует несколько тысяч наемников, переброшенных в Азербайджан из Сирии, Ливии и других арабских стран. Ни одна из этих сил не находится под контролем Алиева, и Москва, и Анкара могут легко использовать их против Алиева и его семьи, если он слишком далеко отойдет от диктата Эрдогана или президента России Владимира Путина.
Алиев может сосредоточиться на Нагорном Карабахе, но для Путина игра намного шире и распространяется на Кавказ, если не за его пределы. Это касается не территории, а, скорее, характера правительства. Увы, в последней войне на Кавказе Путин снова выиграл, поскольку он сигнализирует региону, что российский авторитаризм предлагает безопасность, в то время как либеральная демократия приносит только хаос и территориальные потери.
Ни администрация Трампа, ни администрация Обамы до этого особо не заботились о Кавказе. Их стратегическое пренебрежение было прискорбным не только из-за стратегической ценности региона, но и из-за его культурного веса. В 301 году нашей эры Королевство Армения провозгласило христианство своей официальной религией и таким образом стало старейшей христианской страной на земле. Что еще более важно, народы Южного Кавказа неоднократно принимали демократию, культурное отношение, которое не нравится Путину. Иранские демократы, действующие в основном из Тебриза, столицы иранского Азербайджана, смоделировали свою конституционную революцию 1905 года после успешной попытки России подчинить царя законодательному органу в начале того же года. В последующие годы Армения, Азербайджан и Грузия достигли независимости на фоне распада Российской империи, а затем потеряли ее в результате советской агрессии.
Каждая из трех независимых стран Кавказа уже имела опыт народной революции и демократии. Когда Азербайджан вышел из состава Советского Союза, Аяз Муталлибов, первый секретарь региональной коммунистической партии, просто занял пост президента, но был изгнан после серии катастрофических военных и экономических событий. 7 июня 1992 года азербайджанцы пришли на свои первые демократические выборы. Абульфаз Эльчибей получил 60 процентов голосов среди пяти участников, и ранее пришел к власти девять дней спустя как первый некоммунистический лидер Азербайджана. Эльчибей стремился отвлечь внешнюю политику Азербайджана от России, но его попытки поставить Азербайджан на демократический путь потерпели неудачу как перед лицом российской оппозиции, так и перед катастрофической военной кампанией в Нагорном Карабахе. Эльчибей пал в течение года и бежал, когда к власти пришел бывший сотрудник КГБ и коммунистический функционер Гейдар Алиев, укрепив диктатуру и в конечном итоге передав власть своему сыну и нынешнему лидеру.
Грузия тоже пошла по тому же пути. Бывший диссидент Звиад Гамсахурдиа возглавил акции протеста и демонстрации, которые на фоне распада Советского Союза завершились восстановлением независимости Грузии. Однако Гамсахурдиа продержался недолго. Оппозиция выросла в силу его диктаторских тенденций. Он стремился подавить югоосетинский национализм, в поощрении которого он обвинял Кремль. В конце концов, переворот, поддержанный Россией, свергнул Гамсахурдиа менее чем через год пребывания у власти, и он умер при загадочных обстоятельствах в изгнании менее чем спустя два года. Бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе стал президентом. Он понимал необходимость сбалансировать отношения между Россией и Соединенными Штатами, хотя и поощрял расширение НАТО на восток и стремился ориентировать Грузию в большей степени на западный лагерь. В конце концов, в 2003 году, после парламентских выборов, которые международные наблюдатели сочли сфальсифицированными, участники так называемой «революции роз» вынудили Шеварднадзе уйти в отставку. Михаил Саакашвили, лидер революции, доминировал в последующих опросах, выиграв 96 процентов на выборах с явкой более 82 процентов. Саакашвили истолковал свою популярность как повод для более прочной привязки Грузии к Западу. Путин презирал Саакашвили и в 2008 году вмешался напрямую, поддержав усилия по отделению как Абхазии, так и Южной Осетии. Российская оккупация поставила под угрозу амбиции Саакашвили, и его популярность резко упала. В 2013 году, проиграв парламентские выборы, Саакашвили бежал из Грузии и впоследствии переехал на Украину, где отказался от своего грузинского гражданства, чтобы избежать экстрадиции по обвинениям в коррупции и злоупотреблении властью. В период после Саакашвили Грузия вернулась к более сбалансированной внешней политике, уважающей чувствительность Кремля и красные линии.
Армения, возможно, самая близкая к России в культурном отношении страна на Кавказе, следовала той же схеме. Бывший журналист, ставший политиком, Никол Пашинян пришел к власти на фоне массовых протестов в 2018 году против попыток Сержа Саргсяна, давнего лидера Армении, продлить свой срок. Пашинян стремился к большему внешнеполитическому нейтралитету. Хотя он не сделал ничего, чтобы бросить вызов влиянию России в Армении или присутствию российской базы в Гюмри, как его готовность развивать отношения с Западом, так и его подъем в революции власти народа были глубоко оскорбительными для Путина.
Армяне могут быть разочарованы тем, что Россия мало сделала для защиты их от азербайджанского и турецкого натиска во время последней войны в Нагорном Карабахе, но, оглядываясь назад, можно констатировать, что защита Армении и особенно самопровозглашенной Арцахской Республики в Нагорном Карабахе была вторичной по сравнению с укреплением урока, который Кремль ранее применил к Азербайджану и Грузии: демократические революции могут принести краткосрочную политическую свободу, но они также могут привести к территориальным потерям и подрыву суверенитета.
Напротив, Путин показал, что диктатуры и контрреволюционные режимы добиваются успеха там, где их демократические предшественники терпят поражение. Эльчибей в Азербайджане, Саакашвили в Грузии, а теперь и Пашинян в Армении — все вступили в должность на фоне всеобщего одобрения. Все они понесли значительные территориальные потери: Эльчибей в пользу Армении, Саакашвили – в пользу сторон, поддерживаемых Россией, и Пашинян в пользу Азербайджана. И Эльчибей, и Саакашвили закончили свою политическую карьеру в изгнании и позоре, и, если оппозиционные партии в Армении добьются своего, Пашинян, возможно, не сильно отстанет.
Такой российский успех не должен был быть предопределен. Соединенные Штаты фактически утратили свое влияние задолго до того, как были сделаны первые выстрелы в последнем конфликте, и ни Белый дом, ни Государственный департамент не сделали ничего, чтобы вернуть себе рычаги влияния. Слишком часто кажется, что официальные лица США не видят лес сквозь деревья и не осознают долгую игру, которую ведет Путин.
Автор — Майкл Рубин (Michael Rubin), постоянный научный сотрудник Американского института предпринимательства и частый автор журнала National Interest.
