Геворг ТЕР-ГАБРИЕЛЯН
Директор фонда «Сотрудничество-Евразия»
Ереван
Идея данного специального номера «Аналитикона» родилась, когда в очередной раз на евразийском пространстве гонениям подверглись известная общественная организация и ее харизматичный лидер. В смежных политических единицах – признанных или нет – у представителей гражданского общества возникло желание выступить с коллективным письмом. Обсуждения, однако, свелись к тому, что подобное письмо, возможно, принесёт больше вреда, чем пользы, поскольку его могут трактовать как защиту гонимого со стороны «врага»,и единица, подвергающая его преследованиям, утвердится в мысли, что тот осуществляет «вражескую» деятельность. Ещё ничего, если всё останется на уровне толков или мнений маргинальных медиа.Увы, но в ряде постсоветских стран, и не только, подобный тренд постепенно формируется и укореняется уже на уровне государственной политики.
Мы решили обратиться к некоторым авторам с просьбой поделиться мыслями, исследовать ситуацию с НПО в регионе и, если сочтут нужным, рассказать о своем видении солидарности неправительственного сектора, его выгодах и вреде. Очевидно, что в «нормальных» условиях проявления подобной солидарности выглядели бы вполне закономерно. Но мы живем в эпоху, когда политические единицы все больше настраиваются против НПО-сектора и преследуют его. Ну, а в попытках «обуздать» его недостатка не было никогда.
Не случайно в большинстве статей номера этот вопрос затрагивается крайне осторожно. Между тем, ярлыки типа «враги народа» или «иностранные агенты» нередко культивируются в некоторых правовых пространствах как официальный, юридический подход, и даже президент США недавно использовал подобный ярлык.
Это помогает нам понять один из общественных феноменов сталинской эпохи и нацизма: многие, и даже весьма выдающиеся авторы, удивлялись, как мало было протеста или даже молчаливого сопротивления гонениям. Сегодня мы можем, хотя и в более «мягких» пока условиях, понять, почему это происходило, ибо открытая поддержка:
а) привела бы к ухудшению отношения к жертве;
б) к угрозе утери возможностей для поддержки и превращения того, кто поддерживает, в жертву.
А молчаливая поддержка без открытого содействия не могла стать общественно звучной и привлекать других желающих поддержать.
НПО, которые являются институциональными структурами и склонны к устойчивому исполнению своей миссии, проявляют бдительность, порой чрезмерную: и это иногда приводит к поражению их миссии. Кавказский форум, который упоминается в сносках к статье Михеила Мирзиашвили, был блестящим образцом группы, работающей для общекавказского мира и солидарности. Но он прекратил активность, как только являющиеся его членами НПО пошли за политическими расчётами. Форум позволял гражданскому обществу непризнанных территорий получить международный голос: общекавказское общественное мнение и призывы к миру звучали громче, чем голоса из отдельных стран или регионов, более консолидировано.
Но НПО пожертвовали этим потенциалом во имя приверженности ошибочным расчётам своих политических систем: они пожертвовали своим международным и общечеловеческим голосом в угоду так называемому «патриотизму», в результате утеряли важную и значимую возможность озвучивать свой голос на международной арене, постепенно оказавшись в стагнации на своей территории – описанные в статье Алвард Саркисян негативные тенденции обусловлены также и этим.
Примечательно, что Кавказский форум упоминается в статье нашего грузинского коллеги, который, казалось бы, должен быть носителем «патриотического» обязательства не одобрять данную структуру, ибо она предоставляла голос непризнанным, тем, кто лишён голоса. А «не иметь голоса» при примитивном подходе эквивалентно «не существовать», и сохранение безмолвности кажется выгодным близоруким властителям. Должны были пройти годы, чтобы эта уникальная структура и предлагавшиеся ею шансы стали обсуждаться и анализироваться, как сделала это и другой автор данного номера – Анна Оганян в своём важном труде[1].
Это указывает на то, что НПО как институции гражданского общества важны по тысяче и одной причине, одна из которых та, что они являются баррикадами против тоталитаризма и диктаторских режимов.
Так, где их нет, или где они молчат или их слишком мало, диктаторский режим либо наличен, либо имеет хорошие шансы для становления.
Идеология против НПО, конечно, «красива»: поскольку в нашем регионе они в основном финансируются Западом, то их легко объявить «агентами» Запада или любого иностранного государства, а значит, «сотрясающими основы» собственного государства. Такой подход, безусловно, предполагает специфическое мировоззрение: «кто девушку угощает, тот её и танцует», кто платит, тот и заказывает.
Если это действительно искренняя позиция, то она является отражением холопской психологии гомо советикуса – советского и постсоветского. И крайне примитивным, поскольку наука и здравый смысл указывают на то, что даже приказ, который человек обязан выполнять, выполняется с отклонениями. Во-первых, потому, что всегда существует разница между целевым приказом и реальным итогом его выполнения. Скажем, полковник отдаёт солдату приказ выкопать окоп глубиной в 3 м.: глубина реально выкопанного окопа никогда не будет равна точно трём метрам. По этому поводу в советской армии ходило много анекдотов, типа «Копать отсюда до… вечера».
Во-вторых, поскольку человек является воплощением свободы, он не может вести себя подобно бездушному предмету: нажал кнопку, свет включился. Человек не таков. То есть, если даже человек «продался» или «служит», в процессе своей деятельности он отходит от очерченного плана. Именно по этой причине, в числе иных, случился распад СССР: в обход всесильной идеологии люди превратили обязательное цитирование Маркса в ритуал и постепенно начали писать в статьях то, что они хотели, устанавливая некую, часто эфемерную, логическую связь между написанным ими и идеями Маркса.
Те, кто этого не понимает, либо примитивно мыслят (имеют дело только с примитивными механизмами), либо пытаются видеть вместо человека бездушный механизм, превратить человека в бездушный предмет, над которым легко властвовать. Не говоря уже о том, что они так и не усвоили уроки истории.
То есть, государство, которое они видят идеальным, система правления, о которой они грезят, состоит из бездушных роботов, которые служат подобно деревянным солдатикам, чтобы власть властвующих была неприкасаема, как солдаты Урфина Джуса.
Этот подход логически подводит к видению «пирамидальной» структуры мира, где на вершине пирамиды – «властелин мира», который должен, подобно Богу, рассматривать и решать все вопросы, успевать. И все ему подчиняются, как горящая лампа – выключателю, без осечек. В масштабе страны он властитель. Поскольку это невозможно физически, то в случае, когда страна стремится к этому, получается плохое правление, а если не стремится или понимает, что не получается, то это видение приводит просто к вере в конспирологические теории, в то, что таинственные и неведомые силы – типа чьих-то всесильных печенек – уничтожили власть Януковича и прочее[2].
Вера в конспирологические теории становится в мире все популярнее. Между тем существуют здравый смысл, наука, способы мышления, которые помогают здраво оценить ситуацию. И этот подход зачастую проявляется со стороны неправительственных организаций.
Неправительственные организации, если они серьёзные и хорошие, а не гонго, то являются объединениями свободных граждан, рефлексирующих на общественно значимые проблемы и вырабатывающих их решения, и могут получать финансы из любых легитимных источников и оставаться независимыми.
И если я разделяю свое мнение или ценности с англичанами или русскими, то это не означает, что я выполняю их заказ. Или они – мой. И это разделение также всегда относительно, ценности не могут разделяться в полной мере: разделять ценности всегда означает дискуссии о том, как они формулируются в моём мире vs как они формулируются в мире моего собеседника.
В современном глобальном мире деньги, как и информация, не имеют родины, за исключением двух –они или «грязные» и получены коррупционным путем, или честные – получены от начисленного государству налога со стороны трудящегося, или выделены им в благотворительных целях. И если НПО используют деньги из чистых источников, то они честнее, чем многие иные институции в регионе.
Но и это ещё не все. В последнее время я стал свидетелем трёх диалогов:
- – Вы — агенты иностранных государств, вы исполняете заказ, — говорит армянский деятель.
— Извините, но это вы агент иностранного государства, выполняющий заказ, — парирует другой. – Вы откуда получаете деньги?
Всем нам известно, к чему восходит лексикон первого, кто его финансирует. Но тайно – в отличие от большинства нормальных НПО. Первый, кстати, был в таком замешательстве и так удивлён подобным простым ответом, что промолчал всю последующую дискуссию. Он, наверное, действительно забыл, что Армения (пока еще) не Россия. Как-то не приходило в голову.
- – Вы получаете деньги из-за рубежа и выполняете иностранный заказ, поэтому вас следует контролировать, — говорит государственный чиновник.
— Простите, но самые большие и, увы, недостаточно подконтрольные деньги «из-за рубежа» получает государство, — оппонирует представитель НПО.
И опять «обвинителю» нечего возразить.
- — НПО доверяют только 7% населения, говорит «умный» деятель. – Вам следует работать над своим рейтингом.
— Индекс доверия к НПО примерно такой же, как доверие к Центральному банку, президенту, а также полиции, партиям, судебной системе и прочим[3], — возражает представитель НПО. – В Армении вообще кризис доверия. А то, что нужно быть прозрачными, это, конечно, верно.
И так далее.
Давление на НПО приводит к следующим последствиям: они не «исчезают». Мы знаем, как, якобы, уничтоженные в некоторых странах НПО возрождались, как птица Феникс, в изгнании или возвращались спустя годы, когда сменялся режим. В Южной Осетии недавно официально и торжественно объявили, что отныне здесь нет НПО (они прекратили работу). Но посмотрим, что произойдет через пару лет.
Деятельность НПО пытаются ограничить, предоставляя им узкий «отраслевой» коридор: занимайтесь, мол, спортом, сиротами, бездомными… НПО тем и занимаются, но множатся, и как только случается «оказия», вносят в свою работу и самую главную миссию.
А самое главное – это общественный контроль над государственными органами, более того – их проактивное совершенствование. Это именно то, что делают НПО, когда говорят, что они «занимаются демократическими проблемами или Правами Человека».
Почему это важно: потому что можно неоднократно кормить голодных, но если государство гниёт, то армии голодных не убудет. Можно возвести тысячу домов, но если государство коррумпировано, они развалятся при первом же землетрясении. Можно развивать сельское хозяйство, но если государство не намерено раз и навсегда отказаться от войны, цветущие сады будут уничтожены минами и окроплены кровью невинных…
В некоторых языках нет разницы между английскими словами politics и policy: они оба переводятся как «политика». Пользуясь этой языковой западнёй, некоторые государственные системы заявляют, что НПО не должны заниматься политикой и влиять на неё, и создаётся впечатление, будто НПО занимаются политикой в том же смысле, что и политические деятели, пытающиеся прийти к политической власти.
НПО обязаны заниматься тем, что называется policy, в какой бы то ни было сфере – то есть, если они занимаются бездомными, то должны влиять, скажем, на строительную политику государства, и так далее.
В нашем регионе, а сейчас можно говорить и о более широком пространственном распространении, можно наблюдать тренд по подталкиванию гражданского общества к коллапсу — именем патриотизма и под предлогом «избежать влияния извне». Тренд на то, чтобы не позволить солидарности гражданского общества одного пространства с обществом другого.
А это ведь глобальное явление. Гражданское общество – это когда люди не стремятся к политической власти, не стремятся к прибыли, не заняты только помощью своим родичам и клану, а делают общественно полезную работу, в помощь всему обществу – как естественной и красивой частице всех обществ мира. Вот оно – гражданское общество.
Тенденция к прерыванию связей между людскими сообществами, возведение границ и разбивка пространств ведут к вековой отсталости, невежеству и деградации. Информация, идеи, люди (если они носители доброй воли), солидарность должны свободно перемещаться по миру, чтобы его развивать. Это только в помощь любой культуре. Это только укрепляет саму суть культуры, суверенитет, а также возможности партнёрства. Чтобы вести переговоры, нужна другая сторона. Должна быть «девушка», чтобы можно было её «танцевать». Хорошие примеры этого подхода приводятся в статье Арды Инал-Ипы.
Но, конечно, «разделяй и властвуй»: естественно, мир, который желает, чтобы власти подчинялись сугубо «военные» автоматы, а не люди, хочет «упроститься», установить кордоны везде и всюду, «отселе доселе» — сюда можно, сюда нельзя.
Но хорошие НПО обладают гибкостью, поскольку бюрократии в них, как правило, не так много; они предприимчивы и инновационны, ибо если не учиться все время и не совершенствоваться, то они не смогут изыскивать средства для своих миссий. Они на пике прогресса, поскольку ради наживы не замораживают и не засекречивают свои познания и свободно предлагают их всем. И ещё – они опираются на ценности, то есть, коль они или их партнёры борются против коррупции, для них не является честью быть самим коррумпированными: они склонны к очищению собственных рядов.
Будущее за НПО
Данный номер рассматривает с различных ракурсов этот феномен – наступление нового и сопротивление ему со стороны прошлого. Анна Оганян отмечает, что сотрудничать с НПО, в конце концов, выгодно тем режимам, которые стали авторитарными как бы вынужденно – во избежание потрясений, ибо позволяет постепенно реформироваться. Что НПО – залог стабильности, а не революции. Согласен с этим и Рубен Меграбян, который показывает, как из-за коллапса доверия в армянском обществе НПО стали чуть ли не единственной силой, обладающей идеей и перспективами. Михеил Мирзиашвили повествует, как, если государство сотрудничает с НПО, реформы могут стать более доступными для общества и обрести устойчивость. Арда Инал-Ипа описывает серьёзные законодательные реформы в Абхазии, которые произошли благодаря НПО: многим признанным государствам было бы чему у них поучиться. Алвард Саркисян разъясняет, почему молчат НПО, когда говорят пушки, и говорит о том, что стоило бы поменять их местами.
Стоит ли упоминать, что авторы выражают своё собственное мнение (как и я), несут ответственность только за свою позицию, и редакция не несёт ответственности за достоверность сказанного или мнение авторов.
Но редактор с удовольствием прочитал все материалы и задумался о проблеме, чего и вам желает.
____________
[1] Анна Оганян, Сетевой регионализм как управление конфликтами (на англ.), Networked Regionalism as Conflict Management, Stanford University Press, 2015, http://www.sup.org/books/title/?id=24630
[2] См. следующий видеоматериал, детально анализирующий теорию заговора http://am.epfarmenia.am/conspiracy_theory_part-1/
[3] http://www.crrc.am/hosting/file/_static_content/barometer/2015/CRRC-Armenia_CB2015_Presentation_ENG.pdfсм. слайд P4
