Мкртич КАРАПЕТЯН
Журналист
Ереван
25 февраля офицеры Генштаба ВС Армении выступили с заявлением, выдвинув Николу Пашиняну требование об отставке с поста премьер-министра. Беспрецедентный в истории независимой Армении данный фрагмент (противоречия между Вазгеном Саркисяном и Левоном Тер-Петросяном образца 1997-1998 гг. так и не приняли формы требования об отставке со стороны армии) сразу же обострил и без того штормившую после соглашения о перемирии политическую жизнь в стране. Никол Пашинян квалифицировал заявление высшего армейского командования как «попытку военного переворота», хотя присущие военному перевороту инструменты и действия со стороны военных так и не были применены.
Почему взбунтовались военные
Центральной фигурой конфликта между политическим руководством и военным командованием стал начальник Генштаба ВС Оник Гаспарян. Имидж и прошедший боевой путь существенно отличает его от множества других лиц армянского генералитета. Гаспарян стал генералом, пройдя все уровни военной карьерной лестницы, а уже во время последней Арцахской войны со стороны того же Никола Пашиняна удостоился звания генерал-полковника. Поскольку, будучи генералом, он жил скромной жизнью, сложилось позитивное общественное восприятие образа Гаспаряна, и вот почему в качестве основной мишени во внутриполитическом узле власти рассматривали не Оника Гаспаряна, а Сержа Саркисяна и Роберта Кочаряна. За день до заявления командования ГШ ВС был отправлен в отставку первый заместитель Гаспаряна Тиран Хачатрян, но было бы неверно обуславливать мотивацию заявления военных только лишь этим фрагментом. Вообще, заявление Оника Гаспаряна и военных нельзя обуславливать только одним фактором: по сути, действия военных обусловлены несколькими факторами, главным из которых стали призывы к уголовной ответственности военных (Никол Пашинян лично заявлял с трибуны парламента, что в связи с действиями военных во время боевых действий возбуждено более 100 уголовных дел). Иначе говоря, первичными виновными в поражении в войне были «назначены» военные, между тем действия политического руководства, приведшие к войне, не получают правовой определенности, и политическое руководство рассматривает в качестве средства ответственности лишь досрочные выборы.
С другой стороны, заявление Генштаба является выражением отношения военного командования к политической власти со времен революции. И определенные реформы, включая некоторое сокращение коррупционной составляющей в сфере обороны, и неопределенность в переговорах по Арцахской проблеме порождали в определенных военных кругах недоверие и дискомфорт. К этому можно добавить методичные призывы противопоставить армию политическому руководству, которые получили размах особенно во время войны и после заключения перемирия.
Примечательно, что министр обороны в течение всего периода обострения не сыграл важной роли, во всяком случае, о такой роли не было публичных упоминаний. Долгие годы министр обороны был влиятельной, а в некотором смысле – особой фигурой во властной иерархии. Какой вес и позицию имеет министр обороны сейчас, несложно предположить, основываясь хотя бы на поведении последнего в ходе процесса, инициированного в ВС.
Оппозиция и руководство армии
Заявление Генштаба было воспринято с восторгом частью оппозиции, которая с 10 ноября объявила уличную борьбу. Политические силы 17+ усмотрели в этом заявлении предпосылку для активизации уличных действий. В то же время эти силы почти прямым текстом призывали военных к силовому захвату власти в стране. На первый взгляд, командование ГШ ВС обладало всеми возможностями для таких действий, но не исключается, что у военных изначально не было таких планов.
А в каких условиях ГШ ВС перешли бы к радикальным шагам или силовым решениям? По сути, такой сценарий был возможен, если бы оппозиции удалось собрать критическую массу или хотя бы обеспечить отрыв от системы отдельных органов государственного управления или влиятельных представителей и представить уход части политической команды Пашиняна как требование государственного аппарата об отставке. Никол Пашинян в свою очередь показал на уличных действиях, что у него достаточно много сторонников, которые в критические моменты могут подоспеть ему на подмогу, и не исключается, что данный митинг сыграл сдерживающую роль в дальнейших действиях военного командования. Заявление ГШ ВС не стало проявлением общественного согласия в том числе и из-за ошибок ряда военных деятелей и территориальных потерь во время войны, и если политическое руководство виновно в политике, приведшей к войне и решениях во время боевых действий, то первичным ответственным за боевые действия и их результаты являются, все же, военные.
Тем не менее, если на сей раз конфликт между военным и политическим руководством не привел к тяжким последствиям, это не значит, что проблемы между сторонами исчезли. Очевидно, что заявления и действия Никола Пашиняна непонятны военному командованию, в будущем это может привести к новым последствиям, и риск силовых решений со стороны военных всегда будет нависать над властью. Причем ответственность политического руководства состоит в том, чтобы как можно более инклюзивно притупить острые углы противоречий с военными и исключить несинхронность действий.
Досрочные выборы
Заявление Генштаба стало новым стимулом для более серьезного рассмотрения досрочных выборов как варианта развязки политического кризиса. Вероятный консенсус парламентских сил по поводу назначения досрочных выборов, однако, не означает, что может быть достигнуто согласие по поводу избирательных процедур. Хотя в направленном в Венецианскую комиссию проекте Избирательного кодекса исключена рейтинговая система, но для ряда политических сил наличие этой системы напрямую обуславливает итоги выборов. Это особенно касается оппозиции.
Прежние власти и парламентская оппозиция используют, в случае сохранения рейтинговой системы, свой авторитет на местах. В отличие от власти, у них на местах уже есть определенные состоявшиеся структуры, человеческий потенциал и финансы. На парламентских выборах 2018 года это не сыграло существенной роли из-за постреволюционной эйфории и неорганизованности бывшей власти, обусловленной их дискредитацией.
Сейчас, однако, с учетом рейтинга власти, обусловленного как итогами войны, так и последовавшими потрясениями, темпами реформ и так далее, оппозиции будет проще консолидировать протестный электорат. Оппозиция, в свою очередь, многослойна, и она попытается привлечь на свою сторону неопределившуюся часть электората. Согласно данным опроса, проведенного Международным республиканским институтом США, если выборы состоятся в следующее воскресенье, то 42% опрошенных не отдадут голоса ни за одну из партий, а 33% готовы отдать вотум доверия блоку «Мой шаг». Но значительная часть избирателей, отвергающих все политические силы, как правило, определяется накануне выборов, и за их голоса в оппозиции будет идти серьезная борьба.
Нынешняя диспозиция основных политических акторов говорит о том, что они примут участие в досрочных выборах (по пути отвержения досрочных выборов идут только РПА и Вазген Манукян). Учитывая итоги упомянутого соцопроса, следует полагать, что оппозиция может бросить вызов власти только путем обширной консолидации.
