Регион риска

Южный Кавказ давно уже является «регионом риска» – с его нерешенными конфликтами, закрытыми блокадой границами и пересечением конкурентных интересов некоторых из соседей – России, Турции и Ирана. Но в последнее время регион сталкивается с новыми угрозами с рядом развивающихся трендов, которые способствуют динамичному изменению баланса сил в регионе. А конкретнее, данные угрозы состоят из пяти определенных факторов:

• Демонстративная и обостряющаяся «гонка вооружений», которая знаменуется резким ростом оборонных расходов Азербайджана, что вынуждает Армению идти в ногу и держать темп, и усугубляется методичными угрозами и агрессивными заявлениями азербайджанского руководства.
• Рост закупок Азербайджаном современных наступательных вооружений из целого ряда источников, в основном, с рынка российских комплексов вооружений, вкупе с усиленным размещением российских вооружений и оборудования на российской военной базе в Армении.
• Заметный рост эскалации и массовые нарушения режима перемирия в Нагорном Карабахе, которые проявляются в участившихся атаках со стороны Азербайджана, приграничных диверсиях и попытках разведопераций.
• Появление вероятного нового «военного пространства», поскольку и Армения, и Азербайджан развивают новые виды воздушных сил, закупая, производя и развивая дроны и беспилотники.
• Динамично трансформирующаяся после Апрельской войны 2016 года и украинского кризиса геополитическая среда и более агрессивная позиция России, которая может принести региону большую нестабильность.

Причем, более широкий контекст не менее важен, поскольку Россия явно спекулирует на нерешенном карабахском конфликте и повышает градус эскалации для укрепления своей силы и влияния на Южном Кавказе. В этом контексте Россия выступает не только как поставщик оружия номер один для Азербайджана, но и продолжает углублять военную поддержку и сотрудничество с Арменией. Для Азербайджана Россия является важным источником современных наступательных вооружений, а Армения воспринимает как двустороннее сотрудничество с Россией, так и членство в возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ)  как важные гарантии безопасности.

Азербайджанские вооружения

Помимо военного аспекта важно понять специфику времени и общую картину эскалации. Несмотря на то, что нападения и обстрелы со стороны Азербайджана не всегда соответствуют военной науке и зачастую совпадают с дипломатической активностью посредников, можно отметить несколько компонентов азербайджанской тактики:

• Первым элементом азербайджанской тактики является напор на военное обострение конфликта, с целью укрепить дипломатические рычаги в процессе мирного урегулирования. Хотя до сих пор это не привело к осязаемым или очевидным дипломатическим дивидендам и, как правило, только ослабляет позиции Азербайджана в переговорах, такая тактика обусловлена также фрустрацией Азербайджана в связи с процессом урегулирования и пренебрежением к дипломатии, а порой и к посредникам.
• Второй элемент – попытка расширить конфликт с целью более прямого вовлечения Республики Армения в конфликт и провоцирования бурной реакции армянской стороны. Это можно заметить по расширению географии боевых действий, которая вышла за пределы «линии соприкосновения» Карабаха и Азербайджана и достигла северо-восточных и южных границ Армении. Хотя такая тактика, в целом, не смогла спровоцировать армянскую сторону к чрезвычайным действиям, она привела к разработке армянской и карабахской стороной «реакции подавления», направленной на сдерживание азербайджанской агрессии и карательную тактику, что способствует полному угроз «развертыванию» пружины конфликта.
• И третье, стратегия сопровождается также более глубокими трендами усиления военной силы Азербайджана. Хотя военное усиление проявляется в стабильном увеличении военных расходов и приобретении с недавних пор современных и серьезных комплексов, отсутствие реальных оборонных реформ и любых попыток борьбы с коррупцией в армии обнуляют повышение уровня боеготовности или военных возможностей.
• А четвертый компонент восходит к внутриполитической ситуации в Азербайджане, которая обусловлена эксплуатацией национализма в политических целях, чтобы отвести внимание от фактов давления на гражданское общество, которое обусловлено тактикой азербайджанских властей, исходящей из явного отсутствия их легитимности.

«Процесс мирного урегулирования»

Увенчавшаяся в прошлом году успехом «бархатная революция» в Армении практически не принесла надежд на прогресс в мирном урегулировании Нагорно-Карабахского (Арцахского) конфликта. Со временем темпы дипломатии вокруг этого неразрешенного конфликта отразили общее пассивное восприятие того, что при наличии слабой политической воли международные посредники могут сделать не так много для поиска решений. И это восприятие в целом было правильным, закрепившись  цинизмом России, готовой согласиться с тем, что может привести к прогрессу.

Но в последние месяцы, судя по всему, старые расчеты сменились освежающим градусом оптимизма, поскольку процесс мирного урегулирования заметно ускорился. На деле такой возврат к реальной дипломатии противоречив, поскольку изначально смена власти в Армении должна была предположительно привести к более осторожной политике, из-за приоритетности внутренних реформ и исходя из слабости и неопытности новой власти Армении в карабахском вопросе.

Тем не менее, не имея опыта общения с азербайджанцами на официальном уровне, как премьер-министр Армении,  так и министр иностранных дел обязались интенсивнее встречаться и беседовать с руководством Азербайджана. Хотя армянская сторона достойна похвал за любую возможность привлечь азербайджанцев к переговорам, порой даже на полях многосторонних встреч, изменение дипломатии Баку не менее важный фактор.

Если конкретнее, то азербайджанская дипломатическая стратегия, которая ранее считалась не дипломатической, да и не стратегией, судя по всему, трансформировалась.   Долгие годы сохранявшая максималистские требования азербайджанская дипломатия стала склоняться к созданию среды для уступок или компромиссов в ходе переговоров. Это особенно заметно проявилось в согласии азербайджанской стороны восстановить радиоконтакты между армянской и азербайджанской сторонами посредством «горячей линии». Этот шаг также важен, поскольку предполагает наличие нового залога для возобновления мер по усилению мониторинга перемирия и укрепления доверия.

Несмотря на явно более позитивную среду для переговоров по мирному урегулированию, водораздел между ожиданиями и реалиями в урегулировании карабахского конфликта сохраняется. Такой скептицизм не имеет цели принизить важность возврата к дипломатии в отношении силы оружия. Скорее, более трезвая оценка преследует цель подчеркнуть, что именно нужно для сохранения оптимизма. И, несмотря на то, что форсированный темп встреч и бесед привносит серьезное улучшение в оказавшиеся в последние годы в тупике переговоры, есть три сферы, к которым необходимо обратиться.

Во-первых, несмотря на благие намерения, неофициальные встречи руководителей государств на полях многосторонних саммитов не являются частью официальной дипломатии. Химия и контакты между личностями важны, но только для того, чтобы усилить, а не заменить собой встречи руководителей стран или министров, имеющих официальную повестку и возможность достичь согласия. Учитывая сложность карабахского конфликта, необходимы письменные протоколы при официальном посредничестве, чтобы говорить о реальном прогрессе. В противном случае переговоры с подобным должностным привлечением будут препятствовать достижению обязывающих договоренностей и могут свернуть дипломатию с реального пути переговоров.

Второй важный элемент – необходимость обучать и информировать общественность. Очевидно, что, учитывая ограничения, связанные с соблюдением конфиденциальности переговоров по мирному урегулированию, информации о ходе или статусе переговоров крайне мало. Но данный дефицит информации привел лишь к распространению дезинформации или, что еще хуже, искаженной информации, что сокращает градус политической воли, необходимой для уступок или компромиссов. Это также препятствует формированию более обширного пространства для мира и ограничивает возможности лидеров в дискурсе своих обществ. Этот дефицит можно восполнить также посредством привлечения различных гражданских групп, тех, кто формирует мнение и «другими факторами трансформаций», как и расширения контактов и обмена между обществами.

И, наконец, третье необходимое требование – расширение подходов с выводом острия переговоров с точки «статуса Карабаха» на нивелирование более общих угроз и озабоченностей с применением более прогрессивных подходов. Таких подходов, как, например, общие сейсмические угрозы, опасность стихийных лесных пожаров в летние месяцы в регионе, а также абстрактное, но и более предметное рассмотрение ядерной безопасности, подходов, которые могут предложить более нейтральную повестку для взаимодействия, если не сотрудничества. Это должно быть перспективной позицией, исходящей из планирования «следующего дня» любого соглашения о мире и необходимости подготовки к нему, понимания значимости того, что необходимо для соблюдения мира и пресечения любых развитий, которые могут дестабилизировать следующий за переговорным решением хрупкий период.

Следовательно, чересчур рано как приветствовать новый этап сутевого и долгосрочного вовлечения Нагорного Карабаха, так и игнорировать предварительные признаки оптимизма.