Антон ЕВСТРАТОВ
Политический аналитик
Воронеж, Россия
Последние годы ознаменовались ухудшением условий работы российских некоммерческих организаций (НКО) вообще и неправительственных объединений в частности. Виной тому стал принятый в 2012 году закон «О некоммерческих организациях», который переводил получающие денежные средства из-за рубежа и занимающиеся политической деятельностью некоммерческие организации в разряд «иностранных агентов». Под вопросом оказалось само наличие ряда НКО на территории России – ведь организации сталкивались с непомерно крупными штрафами, а в условиях форсированной пропаганды пятналось и их честное имя. Только за 2014 год в разряд иностранных агентов перешли 52 российских НКО, а к концу 2016-го их количество увеличилось до 148. Из них 26 вынуждены были закрыться.Наиболее мощный удар приняли на себя правозащитные и экологические организации, что стало косвенной причиной вынесения резолюции ООН о роли правозащитников и необходимости их защиты, принятой в 2015 году. Соответствующий документ был поддержан 117-ю членами организации. Совет Европы также не обошел своим вниманием решение российских законодателей, заявив устами своего специального представителя Нилса Муйжниекса, что «новые нормы привели к закрытию целого ряда правозащитных организаций, а другие НКО теперь занимаются самоцензурой, перестраховываются, отказываясь участвовать в мероприятиях, которые могут быть расценены как «политические». Специальное заявление международного правозащитного общества «Мемориал» также гласит: «Концепция закона «об иностранных агентах», по сути, не исходит из принципа верховенства права. Не существует ни одной проблемы, которую бы этот закон решал. Цели его инициаторов были сугубо политическими и конъюнктурными, а его формулировки вносят заведомо очевидную правовую неопределенность. Закон «об иностранных агентах» фактически вводит презумпцию виновности искусственно выделенной группы организаций».
Поскольку термин «политическая деятельность» трактуется российским правосудием зачастую весьма вольно и четких границ применения не имеет, иностранным агентом может быть признан (и признается) достаточно значительный круг организаций. Единственный критерий зачастую – деятельность, не угодная властям на тех или иных уровнях. Не зря «Amnesty International» трактовала российский закон об иностранных агентах не иначе, как направленный на подавление гражданского общества и свободы выражения мнения. Министерство юстиции на протяжении нескольких лет буквально бомбардировали письмами с просьбой отменить странное постановление члены русского ПЕН-центра, члены Вольного исторического общества, ученые, писатели и общественные деятели – коллективно и поодиночке.
И это неудивительно, ведь иностранных агентов в РФ – все больше, и в их число попадают организации, мало того что далекие от политической деятельности, так еще и весьма полезные для современной России – природоохранные, просветительские и даже занимающиеся проблемами инвалидов. К примеру, недавно прекратила существование организация «Зеленый мир» из города Сосновый бор. На счету данного объединения – создание заказника, остановка строительства алюминиевого завода (причем, российско-американского) неподалеку от Ленинградской атомной электростанции, концепция вывода из эксплуатации АЭС на территории России (проект принят МАГАТЭ и Росатомом).
Уже в 2017 году иностранным агентом признана еще одна экологическая организация – санкт-петербургская «Беллона». Последняя еще с 1998 года проводит уникальную юридическую экспертизу в области экологии, предоставляет правовую помощь и организует просветительские мероприятия по данному направлению. Сотрудники «Беллоны» регулярно публикуют информацию о нарушении в РФ экологического законодательства, а также о ситуации с ядерными отходами и последствиях чернобыльской аварии. В 2015-м году мурманское отделение «Беллоны», объявленное иностранным агентом, вынуждено было закрыться.
Впрочем, давление в отношении экологических НКО вполне объяснимо высказыванием все того же Владимира Путина о попытках данных организаций «притопить» российскую экономику. И если проблемы российских экологов более или менее неожиданны, то внесение в список «иностранных агентов» организаций вроде «Левада-Центра», занимающихся соцопросами и маркетинговыми исследованиями, выглядит банально и очевидно. Соцопросы тоже, согласно недавним поправкам в закон об НКО, являются способом формирования общественно-политических взглядов, а значит – политической деятельностью.
Изначально НКО попросту проигнорировали призыв минюста регистрироваться в новом статусе. Негативное отношение к словосочетанию «иностранный агент» в российском обществе заставляет искать основания избежать соответствующего ярлыка. Так они прожили некоторое время. Однако после прямого высказывания президента РФ Владимира Путина о необходимости применения принятого закона, некоммерческими организациями занялись прокуратура и другие надзорные ведомства. Чуть позже Министерство юстиции и вовсе стало самостоятельно вносить в список иностранных агентов особо «понравившиеся» организации.
«Разобравшись» с вызывающими беспокойство организациями в РФ, российские законодатели принялись за их западных коллег и иногда – спонсоров. В июле 2015 года Совет Федерации утвердил так называемый патриотический «стоп-лист» из 12 иностранных неправительственных организаций. Последние, согласно заявлению верхней палаты российского парламента, должна была проверять прокуратура. В итоге упомянутые НПО были признаны нежелательными на территории Российской Федерации. Этот статус автоматически влечет за собой отказ данным организациям в проведении денежных и имущественных операций, запрещает создание в РФ их структурных подразделений. Граждане России, уличенные в сотрудничестве с означенными иностранными НПО, могут подвергнуться штрафу до 15 тысяч рублей. Организации – до 100 тысяч рублей. Повторное нарушение данной нормы в своем максимальном виде может повлечь за собой лишение свободы на срок от 2 до 6 лет. Нежелательные организации не имеют права проводить публичные мероприятия и распространять свои материалы – в том числе, через средства массовой информации. В «роковой» список включены Фонд Сороса («Открытое общество»), Международный республиканский институт, Национальный фонд демократии, Национальный демократический институт по международным делам, Freedom House, Фонд Макартуров, Фонд Чарльза Стюарта Мотта, Фонд образования для демократии, Крымская полевая миссия по правам человека, Украинский всемирный координационный совет и Всемирный конгресс украинцев. А буквально на днях, в середине марта, означенным объединениям запретили создавать на территории России и юридические лица, что полностью подрывает их деятельность.
Интересно, что только Национальный фонд в поддержку демократии, согласно данным Генпрокуратуры РФ, участвовал в финансировании каждого четвертого «иностранного агента» среди российских НКО. Непосредственно же он обвинялся в трате 5,2 миллиона долларов на работу по признанию нелегитимности выборов, влиянию на решения органов власти, а также дискредитацию службы в российской армии. Есть, однако, «нежелательные» организации, которым нельзя предъявить и эти, надо сказать, весьма странные обвинения. К примеру, Фонд Макартура, не имея никакой поддержки со стороны правительства США, и не занимаясь столь пугающей для российских законодателей политической деятельностью, с 1992 года выделил на поддержку высшего образования, защиту прав человека и борьбу с распространением ядерного оружия в России 173 миллиона долларов.
Помимо непосредственного эффекта, вызываемого выдавливанием некоммерческих вообще и неправительственных в частности организаций из России, нельзя не отметить более общих тенденций. Это, прежде всего, вектор на дальнейшее закручивание гаек в данном вопросе, избранный российскими властями. С повышением градуса внешнеполитического противостояния РФ с Западом форсируется и прессинг в отношении НКО, выступающих с любой критикой действий правительства, законодательной власти или местных администраций. В данном контексте совершенно не важно, с какой стороны – экологической, правовой, медицинской или открыто политической, и для какой цели эта критика имеет место. Политикой может быть, при необходимости, названо все.
Сложившийся вектор опасен не только для РФ, но и для других стран бывшего советского пространства, и особенно – ориентирующихся на Россию членов Евразийского экономического союза. Имея и без того крайне аморфные, не сложившиеся и не состоявшиеся политические (а иногда — авторитарные) системы, делающее лишь первые шаги на пути становления гражданское общество, испытывая на себе определяющее влияние России, эти страны могут зайти на избранном пути еще дальше. И если такие государства, как Таджикистан, Беларусь или Казахстан в целом уже решили большинство вопросов с неконтролируемыми властями НКО, то Армения и Кыргызстан имеют еще шанс сделать определяющий поворот вспять. Учитывая тот факт, что, к примеру, вопросы защиты прав определенных категорий граждан или экологии в этих государствах практически не решаются властями и интересуют в основном некоммерческие, неправительственные организации, осторожность в отношении последних, мягко говоря, не помешает.
