Рубен МЕГРАБЯН
Редактор Русской версии издания «Аравот»
Ереван
На пресс-конференции премьер-министра Армении Никола Пашиняна 16 сентября в Ванадзоре ничто не предвещало драматичных событий до того момента, когда один из десятков присутствовавших журналистов задал вопрос о Службе национальной безопасности и его директоре Артуре Ванецяне.
Ответ премьер-министра взбудоражил общественность – прессу, экспертов, просто граждан. Заволновались также известные лица из бывших. Премьер Пашинян заявил о намерении уволить с постов начальника Полиции и директора Службы национальной безопасности. Дальнейшее развитие событий через несколько минут после этого вышло за рамки допустимого и приемлемого, когда глава СНБ разместил свой текст об отставке с рядом критических замечаний в адрес премьера на официальной странице ведомства в Фейсбуке, апеллируя, к тому же, к офицерской чести.
Заявление премьера о намерении уволить глав двух важнейших ведомств, имеющих статус «при Правительстве Армении» и подчиненных лично премьер-министру, через считанные часы материализовалось, а их первые заместители были назначены временно исполняющими обязанности. Все это породило разные политические и околополитические оценки происходящего, в том числе и следующее: является ли это кризисом во власти или не является?
Почему это важно?
Без должной оценки, а если точнее, то диагностики – невозможно просчитать последующие действия по выходу из кризиса, если это кризис, и действия по недопущению кризиса, если это, все же, не кризис или еще не кризис.
Сразу после Бархатной революции новая политическая команда получила в наследство «заминированные поля» в законодательстве, Конституции, системе правосудия, в силовых структурах, при назначении глав которых, в отличие от министерства обороны, где министр – политическая должность, можно было назначать лишь лиц с солидным стажем в данных ведомствах и в звании не ниже полковника. Было очевидно, что замещение этих должностных позиций возможно лишь путем компромисса, ведь в условиях авторитарного режима в данных ведомствах годами проводился тщательный отбор на предмет лояльности, не говоря уже о таких явлениях, как «братские» поручительства, непотизм и т.д. И времени выбирать кандидатов особо не было. Так что, было решено двух полковников – заместителей начальников управлений по Еревану – назначить на руководящие посты в этот действительно драматичный период. Ими были Артур Ванецян в СНБ и Валерий Осипян в Полиции.
Мы слышали публично данные распоряжения «работать по-новому», главы ведомств также публично давали такие обещания и, в целом, работали, как могли. Однако так и осталось непонятным, ставится ли задача по реформированию этих структур, или же речь может идти только об изменении стиля работы и искоренении системной коррупции внутри ведомств силами самих ведомств?
Еще одно событие осталось, в общем-то, незамеченным в день пресс-конференции Пашиняна: Национальное собрание в первом чтении одобрило законопроект, предусматривающий изменения в критериях отбора на должности глав Полиции и СНБ, в результате которых, как и касательно поста министра обороны, эти должности становятся политическими. Этот подход вполне объясним, если ставится задача по реформированию данных структур полтора года спустя после революции. За прошедший период эти ведомства сделали главное – не допустили сползания постреволюционной ситуации к хаосу, обеспечили продолжение в целом нормального, планомерного их функционирования, опираясь на внутренние ресурсы. Но на данном этапе, когда необходимы коренные реформы, в частности, в Полиции – сокращение личного состава, повышение эффективности и качества работы, уровня подготовки и оплаты, а в СНБ – возможно, реорганизация (обсуждается перевод Следственного управления СНБ в состав Следственного комитета, разделение служб разведки и контрразведки и формирование отдельных служб, о чем заявлял сам Ванецян), а также формирование своей кузницы кадров, чтобы прекратить порочную практику подготовки кадров спецслужб за рубежом, то очевидно, что это вопрос политический, решить который могут и должны уже политические назначенцы.
Однако и здесь многое остается неясным: представляя личному составу временно исполняющих обязанности глав ведомств, премьер-министр заявляет, что при успешной работе через шесть месяцев они будут назначены на соответствующие должности. Теперь возникает вопрос: являются ли господа Мартиросян и Саргсян теми потенциальными политическими назначенцами, которым будет дано реформировать их ведомства, или же этот законопроект будет «спущен на тормозах» и продолжится прежняя практика назначения на руководящие посты «людей системы»?
В последовательности действий властей – законодательной и исполнительной – пока не просматривается четкая логика для однозначного вывода о том, каким принципом они намерены дальше руководствоваться, и, как представляется, с учетом ресурса времени в шесть месяцев, пока такая неопределенность будет сохраняться.
Конечно, это добавит аргументов в пользу того и в пользу тех, кто намерен убедить общество, что имеет место кризис управления. Но действительность сложнее, и на самом деле вопросу кадровой ротации на должностях ключевой важности власть нашла временное решение, оставив себе пространство для будущего маневра, и здесь не нужно искать кризиса за его неимением. Главным генератором фона для разговоров о кризисе может быть неопределенность, и, стало быть, главной задачей властей должно быть недопущение неопределенности, во всяком случае, на длительное время. То есть кризис может быть в случае, когда при наличии пространства для маневра не будет самого маневра. Это понимают также разные группы, обслуживающие интересы бывших властей, аффилированные с ними, оппонирующие нынешнему правительству в крайне враждебной форме, будто по камертону в унисон с пропагандой из враждебных и «союзнических» нам стран, и этим и объясняется стремление обслуживающей их пропаганды сеять эту неопределенность, создать иллюзию неопределенности.
Повторим, что кризиса и предпосылок для кризиса в настоящее время просто нет. Однако, инерционность мышления и фрагментарность в действиях власти, плохое управление информационными потоками может его породить. Поэтому ротация руководителей СНБ и Полиции является хорошим поводом для того, чтобы переформатировать и перезапустить процесс внятных институциональных реформ, дать назревшим проблемам реальные институциональные решения, нацеленные на среднесрочную и долгосрочную перспективы, усилить борьбу с коррупцией, ликвидировать ее идеологическую и материальную основу, ускорить судебные реформы, укрепить экономические основы государства.
В государстве есть значительный ресурс, при задействовании которого внутренний запас прочности может быть во многом увеличен, и он нам очень и очень понадобится завтра – перед лицом возможных форс-мажоров, источники которых будут вне нас, но могут содержать в себе экзистенциальные угрозы. Тем самым решение вопросов, касающихся реформ структур, на которых зиждется безопасность, стабильность и законность в стране, какими являются СНБ и Полиция, уже сейчас представляет собой задачу экзистенциальной важности, и власть не должна забывать, что она свой мандат получила именно для того, чтобы дать этой задаче институциональные решения, не заморачиваясь на то, кто, зачем и о чем не в меру «озаботился». Караван идет, невзирая ни на что (чтобы грубо не сказать).
У государства есть воля и все ресурсы для таких решений, и этот исторический шанс Армения не имеет права не использовать сполна. И да поможет нам Бог!
