Изида ЧАНИА
Редактор газеты «Нужная газета»
Сухум
6 мая президент Абхазии Александр Анкваб встретился с представителями общественности. На встречу не были допущены журналисты негосударственных СМИ.
Если судить по законодательству Абхазии, то слова президента Абхазии Александра Анкваб, произнесенные на встрече с общественностью, о том, что такой степени свободы, как в Абхазии, нигде нет, и что весь мир испытывает зависть к свободе слова в нашей стране, могут показаться не столь лживыми. И действительно, в Абхазии есть закон о СМИ, в котором не предусмотрена дискриминация негосударственных СМИ. Закон гарантирует всем журналистам доступ на общественные мероприятия и право на осуществление профессиональной деятельности.
В законе даже есть фраза, которая может вызвать гордость за страну: «Государство гарантирует журналисту в связи с осуществлением им профессиональной деятельности защиту его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества как лицу, выполняющему общественный долг». А ущемление свободы СМИ и воспрепятствование законной деятельности журналистов предполагает немедленное прекращение финансирования и ликвидацию органов, организаций, учреждений или должностей, замеченных в столь неблаговидном деянии.
Есть в Абхазии еще один закон, который подтверждает право на доступ к информации уже на уровне простых людей — граждан страны. Простор для получения информации здесь такой, что если не весь мир, то некоторые страны постсоветского пространства вполне бы могли позавидовать Абхазии.
Но парадокс заключается именно в том, что когда Анкваб рассказывал общественности о свободе слова, восторжествовавшей в Абхазии, его охрана вышвыривала из здания журналистов двух негосударственных газет — «Нужной газеты» и «Эха Абхазии». Тех самых, которым закон гарантирует право на получение информации, разрешает присутствовать в местах скопления людей, даже при чрезвычайных ситуациях и т.д. – в общем, везде, где не обсуждаются вопросы, связанные с государственной тайной.
И при наличии вот такого, вполне сносного законодательства в области свободы слова мы оказались в ситуации, когда можем говорить, что в стране установлена цензура.
За примерами далеко ходить не надо – в Абхазии о новостях в стране узнают из российских СМИ, интернет-ресурса радио «Свободы» — «Эхо Кавказа» и (вне конкуренции) соцсетей, в то время как государственным бюджетом очень серьезно финансируются государственные СМИ, которые выполняют идеологическую и развлекательную функции.
В результате того, что на встречу общественности с президентом Анкваб были допущены только государственные СМИ, работающие под строгим контролем исполнительной власти, зрители главного информационного канала увидели отчет о редчайшей встрече главы государства с общественностью в обрезанном виде, да и то только спустя два дня. Таким образом, власть своими запрещающими действиями лишила население доступа к информации, в той форме, как это прописано в законе — своевременно, объективно, достоверно. То есть, речь идет о том, что наша власть, а точнее глава государства, отдав приказ о недопущении СМИ на данную встречу, нарушил закон:
— во-первых, лишив население информации;
— во-вторых, дискриминировав негосударственные СМИ;
-и, в-третьих, вынудив свою охрану выполнять несвойственные для нее функции.
В законе об охране высших органов госвласти не прописано «воспрепятствование журналистам в осуществлении их профессиональной деятельности», и уж тем более в законе не прописано, что указания госохране может давать управление информации при президенте. То есть, если бы мы жили в государстве, в котором власть соблюдает законы, то мы бы могли к концу дня ожидать ликвидации органов или должностей, которые воспрепятствовали журналистам в выполнении наших обязанностей.
Но закон законом, а президент президентом. Справедливости ради надо сказать, что всем главам государства общественная функция журналистов дается нелегко. В моей 20-летней редакторской практике было много проблем с воспрепятствованием со стороны власти — но ни при первом, ни при втором президенте Абхазии журналистов и активистов не избивали соратники президента, не грабили офисы, в которых стоят старенькие компьютеры, представляющие ценность лишь для редакции, не жгли машины, не вышвыривали журналистов с массовых мероприятий.
И никакие аргументы вроде «приглашены — не приглашены» не имеют отношения к тому, что произошло. Обязанность пресс-служб не приглашать, а сообщать журналистам о намеченном мероприятии, потому что встречи власти с общественностью не подпадают под разряд корпоративных вечеринок или «закрытых мероприятий», на которых обсуждаются государственные тайны. Функции пресс-службы, прописанные в законах, заключаются в том, чтобы создать условия для работы журналистов — поставить в известность, огласить тему и план мероприятий. Нас не надо приглашать — нам надо сообщать о событиях. Все. Мы сами решим, интересно это нашему зрителю или читателю.
А если в стране вопросы присутствия журналистов на общественных мероприятиях решает президент, если глава пресс-службы президента одновременно является руководителем главного информационного канала страны, если президент запрещает чиновникам давать интервью отдельно взятым СМИ, а пресс-службам министерств и ведомств — предоставлять информацию о своей деятельности СМИ – конечно, это цензура, а никакие не ее признаки. Самая настоящая, оголтелая и неприкрытая. А осуществление цензуры — это преступление, за которым недолго ждать, пока к домам отдельных граждан начнут подъезжать «на воронке».
Чтобы оправдать преступление, власть организовала охоту на ведьм. Роль «ведьм» отведена журналистам из независимых СМИ. Мы снова «агенты Запада», «идеологические противники», «враги народа и страны». Осталось запретить негосударственные СМИ, и — да здравствует Советский Союз в отдельно взятой Абхазии!
От ред.: Данная статья была написана специально для «Аналитикона» в середине мая
