Артак БЕГЛАРЯН
Пресс-секретарь премьер-министра НКР
Степанакерт
В обществоведческой литературе можно встретить целый ряд подходов к роли и цели государства, но одно для всех однозначно – государство имеет целью регулирование подобающей социальной жизни своих граждан. Модель регулирования, в зависимости от избранных методов, может быть разной – начиная с минимальных полномочий государства и заканчивая максимальными. Тем не менее, безотносительного того, является ли государство ночным сторожем или институтом с широкой юрисдикцией, эффективность его зависит от потенциала – ресурсов и способности ими управлять.
Какое значение имеет признанность государства на этом пути? Для ответа на этот вопрос следует понять связь между последствиями признания и основными функциями государства. Декларация Монтевидео о правах и обязанностях государств (1933 г.), которая является главным документом, регулирующим признание государств, определяет 4 основных параметра, которым должно удовлетворять признаваемое образование. В частности, помимо четко определенной территории и постоянного населения, необходимо наличие эффективного управления, а также способности вступать во внешние отношения.
Более-менее сведущие в международных отношениях люди знают, что наличие четырех этих параметров вовсе не означает обязательного признания образования. То есть, признание государства – это не столько правовой, сколько политический акт. Фактов в пользу данного утверждения немало – как в случае признанных, так и непризнанных государств. К примеру, кто может внятно объяснить, на каких правовых основаниях Косово признали десятки стран, а Арцахскую республику – нет, хотя Арцах удовлетворяет всех этим четырем параметрам. Или же, почему Россия признала независимость Абхазии, но не стала этого делать в отношении Косово, и обратное – со стороны Запада. Эти примеры относятся только к последнему периоду мировой истории, и их немало. Это говорит о том, что государства признают друг друга, исходя из собственных интересов, а правовые аргументы служат всего лишь доводами.
Обращаясь к стремлению государств получить признание международного сообщества, попытаемся понять его основания. Думаю, это стремление обусловлено двумя факторами – безопасностью и международной торговлей.
1. С точки зрения обороноспособности, международное признание может дать государству дополнительные гарантии безопасности его границ и населения. Механизмы признания могут быть различными – от союзнических отношений и до гарантированной международным правом безопасности. Тем не менее, как утверждают реалисты, лучшей гарантией безопасности является потенциал собственного государства, по большей части, в виде военной готовности, что, естественно, не связано напрямую с признанием причинно-следственными связями. В качестве доказательства последнего утверждения мы можем рассмотреть противоречивые факты. Скажем, Сирия – это международно признанный субъект, но в последнее время считается государством, потерпевшим крах, поскольку ее правительство (независимо от того, речь идет о власти Асада или оппозиции) не способно обеспечивать эффективное и независимое управление в своих границах. Это в качестве примера признанного, но «провального» государства, а примером непризнанного, но успешного государства может служить Республика Арцах, которая, без вмешательства международных сил и вопреки тому, что международное право считает ее частью Азербайджана, эффективно обеспечивает безопасность своего населения.
2. С точки зрения международной торговли признанное государство имеет, безусловно, более широкие возможности для вступления в прямые коммерческие контакты с другими странами. Помимо возможности устанавливать прямые и многосторонние торговые отношения, международно-признанный субъект, как правило, может решать пограничные задачи, используя рубежи как для удовлетворения внутреннего спроса, так и транзитных перевозок. Непризнанность означает, прежде всего, наличие закрытых границ, а это, в свою очередь, приводит к ограничению коммерческого потенциала. Тем не менее, следует заметить, что связь между признанностью и открытыми границами или экономическим развитием не является прямо пропорциональной. Свидетельством тому – Республика Армения, которая, фактически, является международно-признанным государством, но с закрытыми границами сразу с двумя странами, со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны, Тайвань, будучи международно-непризнанным государством и не имея признанных соседями границ, входит в активные экономические отношения с массой близких и далеких стран. Более того, он, как отдельная торговая зона, является полноправным членом Всемирной торговой организации, чего не достигли даже определенные признанные государства.
Возвращаясь к воздействию признанности\непризнанности государства на эффективное управление во внутренних вопросах, мы можем рассмотреть их в рамках плодотворности институтов. Считаю целесообразным рассмотреть эффективность в двух сферах – политической и социально-экономической.
1. Политические институты управляют всей государственной системой, и их выборы имеют решающее значение для результатов. Безусловно, международное признание государства может стать дополнительным стимулом для государств, избравших путь демократического правления. Имеется в виду предоставление поддержки и обмен опытом с межгосударственными структурами. Но эта поддержка (в определенных случаях – вмешательство) может оказать мизерное воздействие на повышение эффективности институтов, поскольку методы регулирования внутренней жизни напрямую не связаны с признанием, и граждане вольны избирать тот путь, который они предпочитают. В качестве подтверждающего эту гипотезу примера можно привести Азербайджан с его тоталитарной системой, с одной стороны и Арцах, пребывающий на этапе переходной демократии – с другой. Хотя Азербайджан нельзя считать в целом «провалившимся» государством, но, безусловно, эффективность декларированных демократических институтов явно ниже, чем в НКР. И об этом свидетельствуют не только международные наблюдатели, но и одна из авторитетнейших организаций, оценивающих уровень демократии, “Freedom House”, которая относит Арцах к «частично свободным» странам, а Азербайджан – к «несвободным». Еще более ярким примером является сравнение Северной Кореи и Северного Кипра. Безотносительно фактора признанности Северный Кипр считается “Freedom House” «свободной» страной, а Северная Корея, будучи признанной страной – «несвободной». С этой точки зрения можно со всей убежденностью утверждать, что первое является успешным, а второе – провалившимся государством, безотносительно разницы в признанности.
2. Социально-экономическую сферу я считаю также зависимой от институтов системы внутреннего урегулирования. Она взаимосвязана с политической субсистемой, и повышение эффективности одной приводит к улучшению ситуации в другой. Тут также подходит сравнение Северного Кипра и Северной Кореи. Более того, как я упомянул выше, Тайвань, будучи непризнанным государством, смог создать такую социально-экономическую систему, которая по объемам и весу входит в лучшую двадцатку в мире.
Рассмотрев вкратце стремление государств к международному признанию в свете проблем безопасности и коммерции, можно прийти к выводу, что хотя признание имеет важное значение для двух этих сфер, но оно не обязательно, более того, его наличия недостаточно для эффективной реализации коммерческих интересов и задач безопасности стран. Будь это обязательным условием, ни Тайвань не вошел бы в четверку стран «азиатского чуда» и стал одним из крупнейших экономик мира, ни Арцах не смог бы своими силами обеспечивать безопасность своей непризнанной территории. А если б признанности было достаточно для построения успешного государства, Сирия была бы в состоянии обеспечивать эффективный и суверенный контроль на всей своей территории, или же Руанда в свое время не столкнулась с геноцидом. Что касается вопросов сугубо внутреннего значения, то, как было отмечено выше, они никоим образом не обусловлены международным статусом государства, поскольку регулирование внутренней жизни не предполагает отношений с другими странами.
