Анар ЭЮБОВ
Баку
Говорят, время лечит. На мой взгляд, как в индивидуальном, так и коллективном отношении это не совсем так. Время само по себе не излечивает. Оно дает возможность совершить ряд целенаправленных действий для постепенного излечивания. Но ситуация бездействия только усугубляет отчаяние и радикальные тенденции. Имитация политических переговоров, общественной жизни в конечном итоге приводит к тому, что люди учатся существовать в условиях конфликта, априори соглашаясь, что нормальная жизнь как минимум в ближайшей перспективе невозможна. Что явственно проскальзывает у респондентов данного опроса.
- Достаточно разбросанный контингент респондентов, что похвально.
Интересно, что резкое ухудшение экономической ситуации за последние два года повлияло на общую позицию по проблеме Нагорного Карабаха. Неопределенность в своей и общереспубликанской экономической стабильности увеличила чувство неопределенности и по отношению к конфликту, его разрешению. Если до кризиса у части населения, особенно, вдалеке от военных позиций, в Баку были достаточно уверены в том, что мы чуть ли не завалим всех деньгами и выкупим Нагорный Карабах, то теперь общая позиция – неопределенность, пассивность и безверие в положительные тенденции в большинстве направлений жизни своей и республики в целом;
- Фактор России всегда был на устах, но теперь он звучит более
явственно и ощутимо на фоне событий последних лет, активности России как на Кавказе, так и в мире в целом. Хотя большинство респондентов видят главную причину конфликта в России, более начитанные респонденты об этом говорят не с чужих слов, а аргументируя, приводя исторические, экономические и другие доводы. Почти исчезло упоминание Запада, возможностей Запада в связи с конфликтом в противовес прежнему мнению, когда Запад, пусть и не на первых ролях, но обязательно рассматривался как элемент общей конструкции внешних сил вокруг армяно-азербайджанского конфликта;
- Есть и предсказуемая тенденция: молодежь в большинстве своем
учитывает Карабахскую проблематику постольку, поскольку «все говорят, и я говорю», но реально их это мало волнует. Пожилое поколение (за 60 лет) ностальгирует по прежней мирной жизни в зоне конфликта в советский период, действительно внутренне переживает, волнуется за будущее оккупированных территорий, желая, так или иначе, пусть даже военными методами, возвращения земель. Среднее поколение хочет того же, но в военном аспекте делится на две основные группы: радикально-воинственные и те, кто хотят возвращения земель, но желательно без войны, и чтоб это не коснулось жизни их детей и близких.
- В позиции многих респондентов-женщин, независимо от уровня
образования и возраста, и даже у тех, кто считает себя частью ценностного мира Западной Европы, наблюдается консервативное отношение: конфликт – это, в первую очередь, проблема мужчин, меня особо не интересует, не заботит, от меня не зависит, я в этом направлении априори ничего не могу сделать, и это естественно – пусть об этом заботятся мужчины.
- А) Разумеется, для респондентов прифронтовых районов республики
данной группы конфликт более реален, более ощутим, чем для жителей Баку. Любая информация, связанная с зоной конфликта, особенно, такие события, как убийство детей, мирных жителей, они ощущают острее. Конфликт – это их повседневная жизнь. Заметна разница между взрослым поколением и молодежью. Взрослое поколение говорит более осознанно, чувствуется, что они давно задумываются о вопросах, связанных с конфликтом, с их бытом в условиях конфликта. У молодежи же больше шаблонной информации, почерпнутой из СМИ. Насчет переезда в Баку или же подальше от зоны конфликта опять-таки у более взрослого поколения превалируют в качестве причин страх за своих детей и внуков, а также социально-экономические трудности, у молодежи же наблюдается общая тенденция, присущая не только Азербайджану, но и многим странам мира: исток молодежи из деревень в крупные развитые города, часто, как правило, в столицу;
Б) У многих респондентов проскальзывал все-таки страх перед интервью, что это может попасть в руки чиновников. Внутренняя самоцензура проскальзывает у данных респондентов чаще, чем у жителей столицы. Может быть, потому, что в регионах зависимость от чиновников, от власти больше. Еще один аспект: определенная зависть и обида на жителей столицы, которые не реагирует на проблемы жителей конфликтных зон, с точки зрения части респондентов, на должном уровне и с должным участием;
В) большинство респондентов говорят, что не хотят войны, но выражают и понимание того, что вероятность новых военных эскалаций большая и что участие их близких в этом тоже будет. То есть, существует определенное понимание и в какой-то мере обреченная покорность такому событию, как естественное право государства начать войну за возврат территорий.
