Тигран ГРИГОРЯН
Нагорный Карабах
Началом Сирийского кризиса многие эксперты считают март 2011 года, когда в городе Дераа вспыхнули спонтанные акции протеста против сирийских властей. Причиной народных волнений стали арест и пытка нескольких местных подростков, которые нарисовали и разместили на стенах своей школы антиправительственные слоганы. Еще больше людей вышли на улицы, требуя отставки президента Башара Асада, когда сирийские власти открыли огонь по мирным демонстрантам, в результате чего погибло несколько человек.К июлю 2011 года уже сотни тысяч людей протестовали по всей Сирии. Постепенно мирные демонстрации стали принимать насильственный характер. Для изгнания из своих городов и деревень сил, подконтрольных президенту Асаду, создавались антиправительственные вооруженные группировки, которые добивались значительных успехов. К 2012 году бои между вооруженной оппозицией и правительственными силами дошли до Дамаска и второго по величине города страны — Алеппо.По данным ООН, к июню 2013 года 90 тысяч человек погибли в Сирийском конфликте. К августу 2014 года число погибших дошло до отметки 191 тысяч человек, а через год уже и до 250 тысяч.
Больше четырех миллионов человек стали беженцами вследствие Сирийского кризиса, большинство из которых женщины и дети, что является одной из самых крупных гуманитарных катастроф за последние десятилетия. 7,5 миллионов сирийцев стали внутренне переселенными лицами. По данным ООН, больше 11 миллионов человек нуждаются в гуманитарной помощи, 5,5 миллионов из которых – дети.
По оценкам доклада ООН, опубликованного в марте 2015 года, экономические потери с начала конфликта составили 202 миллиарда долларов. 4 из 5-и сирийцев сейчас живут за чертой бедности. Система образования, здравоохранения и социального обеспечения страны находятся в состоянии абсолютного коллапса.
Главной характеристикой сирийского конфликта стало его превращение из борьбы вооруженной оппозиции с режимом Асада в межконфессиональный конфликт. А с появлением террористического образования под названием «Исламское государство», которое за короткое время взяло под свой контроль огромные территории на севере и юге страны, а также в соседнем Ираке, Сирия погрузилась в полный хаос, когда практически все группировки, вовлеченные в конфликт, вынуждены сражаться против нескольких противников.
В сентябре 2014 года коалиция, возглавляемая Соединёнными Штатами, начала кампанию авиаударов по позициям «Исламского государства», в попытке оказать помощь курдским сухопутным силам. После вовлечения России в конфликт в сентябре 2015 года и начала массированных бомбардировок позиций сирийской оппозиции и Даеш воздушно-космическими силами РФ, ситуация стала чрезвычайно запутанной и взрывоопасной. Кризис в Сирии, который начинался как очередное восстание против авторитарного правителя в рамках так называемой «Арабской весны», стал жестокой опосредованной войной (proxywar), с вовлечением множества региональных и мировых держав.
И совершенно очевидно, что вышеупомянутые трагические обстоятельства и геополитические развития не могли оставить в стороне регион Южного Кавказа, который является частью Большого Ближнего Востока. В рамках данного материала я попытаюсь перечислить и упорядочить самые значительные факторы и вызовы Сирийского кризиса, которые за последние несколько лет повлияли или повлияют на Армению и Нагорный Карабах, а также на геополитические развития во всем регионе Южного Кавказа.
Одним из главных вызовов Сирийского кризиса для Армении и Нагорного Карабаха стало полное разорение некогда процветающей армянской общины Сирии. Сирия была первой страной, принявшей армянских беженцев из Османской империи, которым удалось спастись от Геноцида. На протяжении последних десятилетий армянская община Сирии была одним из важнейших культурных центров диаспоры. До начала войны в Сирии проживало не менее ста тысяч армян. В Дамаске, Алеппо, Латакии издавались армянские газеты и журналы, действовали церкви, национальные школы и культурные центры.
По разным оценкам, в Армению с начала конфликта в Сирии переселилось порядка 30 тысяч сирийских беженцев, многие из которых в дальнейшем уехали за рубеж — в основном в США или Канаду. На данный момент в Армении проживают 17 тысяч сирийских армян. Авторитетное издание The Economist поставило Армению на третье место в рейтинге всех европейских стран по числу принятых сирийских беженцев.
С 2012 года 12000 сирийских армян получили гражданство Республики Армения, 1650 беженцам был предоставлен вид на жительство. В министерство диаспоры Республики Армения обратилось 2200 сирийских беженцев для получения работы. Национальный центр развития малого и среднего бизнеса профинансировал разные бизнес-инициативы 85 сирийских армян. В целях трудоустройства беженцев из Сирии с министерством диаспоры Республики Армения сотрудничали более 200 общественных и государственных организаций. Правительство Армении предоставляет также стипендии сирийским студентам, сотрудничая с такими известными фондами армянской диаспоры, как «Фонд Галуста Гюлбенкяна» и «Всеармянский Благотворительный Союз» (AGBU).
Однако, действия властей Армении вызывали и вызывают критику со стороны политических сил и гражданского общества страны. Армянское общество убеждено, что власти Республики Армения не смогли должным образом организовать репатриацию армян Сирии на историческую родину и полностью использовать их огромный потенциал для развития экономики и культуры страны. Можно утверждать, что многие сирийские армяне, которые смогли обосноваться в Армении, найти работу или начать свой собственный бизнес, смогли сделать это не благодаря усилиям официального Еревана, а вопреки действиям или бездействию правящего режима.
С проблемой сирийских беженцев армянского происхождения столкнулись также власти Нагорно-Карабахской Республики. По некоторым данным, с начала Сирийского кризиса на постоянное место жительства в Карабах переехали 35 семей сирийских армян, которые в основном поселились в Кашатагском районе НКР, в городах Бердзор и Ковсакан. Несколько лет назад в Карабахе началась программа по обеспечению жильем сирийских армян, в рамках которой львиную долю расходов взяло на себя правительство НКР. В данной инициативе участвовали также благотворительные фонды «Туфенкян» и фонд «Кашатаг».
Кроме проблемы армянских беженцев из Сирии оба армянских государства и общества встали перед серьёзной дилеммой в марте 2014 года, когда боевики террористических организаций «Джабхат ан-Нусра» и «Исламский фронт» со стороны Турции напали на армянонаселенный курортный городок на севере Сирии под названием Кесаб.
В Кесабе армяне проживали на протяжении последних двух тысяч лет, еще со времён завоеваний Тиграна Великого. Кесаб также являлся частью армянского Киликийского царства, которое просуществовало с 11-го по 14-е века. Кесаб на протяжении последних десятилетий был важным культурным центром армянской общины Сирии и являлся родиной многих знаменитых армянских деятелей и бизнесменов, среди которых самым выдающимся, безусловно, являлся Католикос всех армян Гарегин Первый. И именно поэтому нападение на Кесаб и последующее осквернение местной армянской церкви было воспринято некоторыми кругами армянского общества в Республике Армения и НКР как национальное унижение.
Появились добровольческие группы, как в РА и НКР, так и в диаспоре, которые изъявили желание поехать в Сирию и помочь армянским силам самообороны и сирийской армии в освобождении Кесаба. Президент Армении Серж Саргсян и власти НКР назвали подобные заявления идиотизмом и авантюризмом и призвали не впутывать Армению в сирийскую гражданскую войну. Служба национальной безопасности Армении всячески препятствовала отправке добровольческих групп в Кесаб, однако маленькой группе ветеранов Карабахской войны удалось поехать в Сирию и заняться инструктажем и подготовкой местных армянских сил самообороны, что впоследствии, наверняка, сыграло свою роль в освобождении данного населенного пункта.
В течение последних лет десятки тысяч армян покинули зону конфликта, однако значительная часть армянской общины Сирии до сих пор остается в стране. Их репатриация на историческую родину до сих пор является одним из главных вызовов для обоих армянских государств. Данная проблема, безусловно, намного осложнится в случае дальнейшей эскалации конфликта в Сирии и его распространения на соседние страны.
С геополитической точки зрения главным вызовом Сирийского кризиса для Южного Кавказа, безусловно, стала российско-турецкая конфронтация после инцидента с уничтожением российского бомбардировщика СУ-24 турецкими ВВС на сирийско-турецкой границе. Воздушная операция Москвы в Сирии стала большим ударом для Анкары, которая на протяжении последних лет оказывала давление на режим Асада и поддерживала разные вооруженные формирования, воюющие против правительственных войск. С момента начала активной фазы российской воздушной операции в Сирии отношения между Анкарой и Москвой, которые до этого имели партнерский характер, начали стремительно ухудшаться. Уничтожение российского военного самолета стало пиком напряженности и, возможно, своеобразной точкой невозврата во взаимоотношениях России и Турции.
Российско-турецкая конфронтация, безусловно, чревата серьезными опасностями для всего региона. Южной Кавказ является одной из потенциальных арен гипотетической войны между Россией и Турцией. Нет никаких сомнений, что такая война стала бы настоящей катастрофой для региона и ввергла бы его в десятилетия мрака и хаоса.
Очевидно также, что российско-турецкое противоборство в значительной степени содействует росту напряжения на Южном Кавказе и даст новый толчок для дальнейшей милитаризации региона. Россия в ближайшем будущем, скорее всего, значительно укрепит свое военное присутствие в Армении и, возможно, увеличит объёмы поставляемых Еревану вооружений. Власти Армении в свою очередь должны сделать все возможное, чтобы не поддаться на провокации и не стать инструментом в руках Москвы в ее противоборстве с Анкарой.
С момента начала российско-турецкого конфликта в западной и российской прессе начали появляться множество статей, в которых предполагалось, что российско-турецкая конфронтация может перейти на карабахский фронт. Частичной причиной подобных умозаключений стала агрессивная риторика высокопоставленных турецких чиновников. Так, премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу 3 декабря, во время своего визита в Баку, заявил, что Турция продолжит поддерживать Азербайджан в вопросе урегулирования Нагорно-карабахского конфликта, отмечая также, что «оккупированные земли Азербайджана» должны быть «освобождены».
Подобная риторика турецких официальных лиц не является новшеством или редкостью, однако временной отрезок данного заявления привлек внимание международной прессы, после чего и участились спекуляции на эту тему. Однако, эксперты, внимательно следящие за развитием событий в Южном Кавказе, должны понимать, что вероятность того, что Карабах может стать новой ареной для российско-турецкого противостояния, ничтожно мала.
1) Не следует переоценивать роль России в Карабахском конфликте. У нее в реальности намного меньше рычагов влияния на стороны конфликта, чем об этом пишется и говорится.
2) Очевидно, что Азербайджан не может позволить себе однозначно поддержать одну из сторон в российско-турецком диспуте. Сама Россия, в отличие от той же Турции, никогда односторонне не поддерживала и не поддерживает одну из сторон конфликта. Для Москвы важны партнерские отношения как с Ереваном, так и с Баку. На протяжении последних 20 лет Москва, к примеру, продавала оружие и Армении, и Азербайджану. Даже во время августовской микро-войны 2014 года российское внешнеполитическое ведомство и ОДКБ не выступили ни с одним заявлением в поддержку Армении. Такая же тишина наблюдалась и во время других крупных случаев нарушения режима перемирия в зоне конфликта.
3) Обострение на карабахском фронте, о котором начали писать многие аналитики и издания, связывая его с конфронтацией между Анкарой и Москвой, имело место задолго до инцидента с уничтожением российского бомбардировщика. Минометы и другие крупнокалиберные орудия использовались сторонами конфликта на протяжении всего 2015 года. Азербайджан применяет тактику диверсионной войны как минимум на протяжении последних 2 лет.
С концептуальной точки зрения, потенциальный и вероятный конец системы Сайкса-Пико и де-факто или де-юре разделение Сирии по этно-конфессиональным границам может серьезно повлиять на подходы мировых центров силы во взаимоотношениях с Южным Кавказом. Сирия является отличным примером того факта, что игнорирование этно-религиозных факторов в решении территориальных споров может всего лишь отсрочить новые взрывы и эскалацию в зонах конфликтов.
Прочерченным руками сильных мира сего искусственным границам рано или поздно приходит конец. В этом смысле Сирийский кризис должен стать уроком для государств, занимающихся посреднической деятельностью в Карабахском конфликте. Мирный договор на основе «Мадридских принципов» станет лишь началом новой эскалации в зоне конфликта. Поэтому перед уничтожением существующих механизмов безопасности стоит задуматься о том, что может прийти им на смену.
Кроме того, успешная борьба сирийских курдов против ИГИЛ и активное сотрудничество западной коалиции с курдскими силами самообороны могут заставить мировых и региональных акторов, а также экспертов, занимающихся разработкой внешнеполитических доктрин, переосмыслить роль, скажем, Нагорно-Карабахской Республики в регионе. Армия обороны НКР является силой, обеспечивающей стабильность в регионе на протяжении последних 22 лет. Для региона Большого Ближнего Востока, в котором с каждым днем прибавляются уголки хаоса и анархии, это – довольно-таки важное обстоятельство, которое может содействовать изменению главенствующих взглядов и преодолению предубеждений по поводу сотрудничества с непризнанными государствами региона.
