Нона ШАХНАЗАРЯН
Научный сотрудник Центра независимых
социологических исследований
Санкт-Петербург
Темы «женщина на войне» и «женщина и национализм» стали особенно актуальными в контексте этно-националистических движений XX и начала XXI вв. Участие женщин в войне и методологические аспекты оценки такого участия являются проблематизируемой темой данной статьи.
Обзор тематической литературы
В связи с методологическими подвохами, которые таят в себе тема “женщина на войне” и “женщина и национализм”, автор считает уместным привести краткий обзор работ, их касающихся.
Проблема взаимоотношений гендерных и этнических идентичностей наиболее последовательно разработана британской исследовательницей Нирой Ювал-Девис. Ее фундаментальная монография по этому вопросу, “Гендер и нация”, с 1997 г. переиздавалась четырежды. Одна из глав этой книги посвящается анализу участия женщин как в неформальной демократической борьбе (так называемых grassroots movements), так и в современных вооруженных конфликтах. Различные группы мужчин и женщин занимают самые различные позиции в обществе, соответственно, по-разному участвуют в войне. По мнению Ювал-Девис, этот аспект в отношении войны особенно важно подчеркнуть из-за проникновения конструкции мужчины-воина сквозь все социальные деления. Это не значит, что не существует конструкций образов женщин-воинов (начиная от амазонок, кончая американскими женщинами-солдатами в войне в Персидском заливе). Речь здесь идет о том, что обычно этот образ воспринимается как неестественный[2], кроме того, что с ним связано немало предрассудков[3].
Современные научные разработки по антропологическому анализу участия женщин в войне, так же, как и непосредственно в войне в Нагорном Карабахе (тема автора статьи) не так обширны в постсоветской науке, в отличие от англоязычных источников. Постсоветская школа представлена такими именами, как К. Петроне (1997 г.), В. Тишков (1997), а также авторами постсоветских республик, например, соавторами М. Оганян и А. Мхитарян[4]. Среди них — статьи С. Погосян, посвящённые теме женщины-государство-нация-война[5].
Сугубо тематическую направленность имеют сборники статей, изданные Ереванским государственным университетом совместно с Колледжем Уэллсли. Выступления участниц международной конференции разбиты в книге «Голос армянской женщины» на следующие блоки: «Воздействие армянского геноцида», «Гендерные роли», «Литература», «Современная жизнь», «Армянская женщина в Стамбуле»[6]. Подобная рубрикация сама по себе имеет структурирующее значение. Большинство публикаций этого цикла заостряют фокус на теме женского военного участия и материнства. Следующее издание из той же серии увидело свет в Лондоне в 1995 г. под названием “Армянская женщина в меняющемся мире”. Сборник также затрагивает такие темы, как «Женщина и власть в Армении (политика и бизнес)», «Исторические перспективы смены социальных и политических ролей: армянская женщина и национализм», «Здоровье женщин», «Влияние политических и экономических факторов на детей»[7]. Как видно из траекторий академического кооперирования, часто производство постсовесткого гендерного знания связано с импульсами, исходящими из западного поля, в данном случае от интеллектуалов – представителей армянской диаспоры западных университетов.
В фарватере западной науки идет целая когорта мыслителей, отражающих весь региональный и исторический калейдоскоп исследовательской проблемы. Речь идет об исследователях, работающих в методологическом ключе качественных методик, то есть тех, что имеют прямые аллюзии к эмпирически выверенным суждениям. Среди них антропологи и социологи Н. Дадвик, Дж. Эльштайн, Б. Рердон и др [8].
Некоторые из этих выкладок имели тернистый путь к читателю в связи с тем, что тема находила интерес чаще всего среди военных изданий, как это случилось с работами Ф. Д’ Амико. Гендерное конструирование войны, по мнению Д’ Амико, неизбежно, поскольку сама война постигается как “мужская сфера, домен, владение”, где женщины могут выступать только как жертвы, наблюдатели или награда. Женщина — отрицаемый агент, который присутствует, но остается в тени – утверждает Д’ Амико[9]. Возможно, именно поэтому многие западные феминистские исследователи фокусируют внимание на теме женщина и война, побуждая и провоцируя женщин “рассказать свою собственную историю войны”. При этом образ женщины-воина представляется одновременно экстремальным, вынужденным, интригующим и эпатажным.
Борьба идей: в тисках позитивизма и конструктивизма
Авторы нефеминисткого течения называют такой образ неестественным и предостерегают, что повышение женского военного участия может подрывать основы как семьи, так и гражданского общества”[10].
Положения же феминистской теории по-разному оценивают проблему женщины и войны. Радикальные феминистки видят в образе женщины-воина потенциального представителя для внедрения во власть (empowerment), иными словами, агента, реализующего аффирмативную акцию подобного рода. Некоторые из них усматривают милитаризацию как необходимость для освобождения от патриархальной модели общественных отношений. Другая часть феминисток связывает образ женщины-воина с твердым основанием для равноправия женщин и мужчин. С этих позиций цель милитаризации женщин – женское равноправие и подрыв теории различий — есть путь к постепенной трансформации военных сообществ в аиерархическую, более демократическую социальную институцию. И третья группа феминисток предостерегает об опасности образа женщины-воина, которая исходит из, условно говоря, “загадки воина” (warrior mystique), то есть мистификации образа воина и войны, и скорее протаскивает бойцовские и маскулинные ценности, нежели гендерно-сбалансированные социальные приоритеты. Зачарованность образом женщины-воина связывают с “женским освобождением” (women’s liberation). Одновременно, “принимая концепт “загадки воина”, женщины смягчают образ военных как разрушителей и помогают продвижению мифа о военных как демократическом институте”[11]. Прямо наоборот, утверждают они, “мы можем и должны деконструировать “загадку воина” и построить на месте этого позитивную концепцию гражданства и равенства”[12].
Метод кейс-стади
Один из самых оптимальных способов (если не единственный способ) исследования темы «женщина и война» представляет метод кейс-стади, то есть глубинные исследования отдельных случаев. Метод изучения одного случая (Case Study) применяется как инструмент изысканий в области микро-структур и/или повседневности. Выбор средств микроанализа обоснован тем, что “он позволяет достичь желаемой глубины скорее, чем “пилотажные” построения глобальных процессов… и он же, как никакой другой, позволяет не упустить из виду “маскарад” гендерных проявлений”[13].
Мастерами анализа реалий этнической войны можно назвать Дадвик, Кокберн и ряд исследовательниц конфликтов локального происхождения. Наличие тех и других работ, безусловно, привносит больше стереоскопичности в рассуждения, разрушая при этом оппозицию Запад-Восток, Европа-Азия. Теме событий 1988 г. и армяно-азербайджанской войны посвящена вышеупомянутая работа Н. Дадвик “Из кухни в перестрелку: женщины независимой Армении”[14]. Анализируя влияние постперестроечных событий на гендерные отношения, автор пишет об упадке экономики и обострении гендерных различий, женских организациях и участии женщин в войне, прочерчивая линию, в каких социальных ситуациях женщине позволяется нарушить границы приватного (кухня) и вступить в пределы публичного (перестрелка).
В книге “Дилеммы полевой работы: антропологи в постсоциалистических государствах”, изданной Университетом Висконсина, опубликована методологическая по характеру статья того же автора Н. Дадвик с ее рефлексиями исследовательского поля[15]. Характеризуя армянское поле, охваченное страстями военного времени, автор говорит о таких явлениях, как политизация повседневности (politicization of daily life), жертвенность (victimhood)[16]. Статья Н. Дадвик “Нагорный Карабах и политики суверенитета”[17] рассматривает различия среди населения Армении и Азербайджана в восприятии и концептуализации категорий нация, территория, государство, отчизна. В сознании населения Армении нация по большей части ассоциируется с нарративами примордиального толка (narratives of primordial affiliation), в то время как в сознании азербайджанского населения определяющим критерием является региональная идентичность, в основе которой лежит привязка к территории (base their attachments to territory). В исследовании разъясняются современные трактовки понятия самоопределение, которое отсылает, скорее, к принципу включения (право индивидов и групп участвовать в коллективном принятии решений), чем исключения (право групп настаивать на отделении)[18].
Работа английской исследовательницы Синтии Кокберн[19] посвящена тому, как женщины пытаются выжить в национальных, военных и религиозных конфликтах и войнах. Работа написана на материале, собранном автором в Ирландии, Югославии, Израиле. Центральная проблема исследования С. Кокберн поставлена так: кем эти активистки считают себя прежде всего – женщинами и матерями или католичками, сербками, палестинками?
Особый интерес с точки зрения применения метода случая представляет книга под названием “Женщина и вооруженный конфликт. Война в Карабахе”. Она привлекательна в частности тем, что представляет собой публикацию жизненных историй (life-stories) одиннадцати женщин, воевавших с оружием в руках наравне с мужчинами на фронтах карабахской войны[20]. Те же исследовательницы в одноименной с книгой статье “Женщина и вооруженный конфликт. Война в Карабахе” делают попытку анализа войны, увиденной глазами женщин и сквозь призму женских историй. Статья написана на основе интервью с женщинами, которые либо воевали на полях сражений, либо побывали в плену, либо жили во время войны в Карабахе. Мотивы участия этих женщин в боевых действиях были связаны с их повседневным социальным опытом, нежели с идеологическими рычагами. В большинстве случаев они понесли личные потери (смерть близких, ограбление годами нажитого имущества) в ходе погромов в Азербайджане и в ходе начавшейся войны. Однако, одной из немногих светлых сторон темы является вывод авторов о том, что даже на войне женщина не теряет своих лучших человеческих качеств: сочувствие, сопереживание к врагу[21].
Таким образом, можно прийти к заключению, что проблема того, в каком именно дискурсивном ключе из всех вышеизложенных будет говорить лектор в студенческой аудитории, остается делом свободного выбора каждого конкретного преподавателя курса по гендерным исследованиям, то есть, по сути, методологический вопрос остается открытым. Тем не менее, актуализация самой проблемы важна тем, что в рамках данной статьи по меньшей мере заданы методологические векторы академического дискурса и/ или направления дальнейшего поиска преподавателей вузов.
[1] Автор сердечно благодарит Мери Мёрфи (International Penal Reform) и её семью за поддержку данного исследования, в частности за финансирование библиотечной работы в Британской библиотеке в Лондоне, а также Рачия Чилингаряна (London School of Economics) за консультативную помощь.
[2] Yuval-Davis N. Gender & Nation. SAGE Publications. London-Thousand Oaks-New Delhi. 2003. P. 93-94.
[3] Ibid., p. 100.
[4] Петроне К. Герои и пол. Подвиги советских летчиц в 1930-е годы. // Семья, гендер, культура. Отв. Ред. В.Тишков. М.1997; Тишков В. А. Гендерные аспекты глобальных трансформаций и конфликтов // Семья, гендер, культура. Отв. ред. В.Тишков. М.1997; Оганян М., Мхитарян А. Женщина и вооруженный конфликт. Война в Карабахе // ГИ. № 6. Харьков. 2001. Woman and Military Conflict. War in the Karabakh. Edited by A. Mkhitaryan and M. Ohanyan. Yerevan: Youth Center for Gender Studies, 2000.162 p.
[5] Погосян С. Армянка и национально-освободительное движение // Традиции и инновации в армянской культуре. Ереван. 1998. С. 36-39 (на арм. яз.).
[6] Voice of Armenian Women. Papers Presented at the International Conference on Armenian Women. Paris,France. Ed. By Barbara Merguerian Yerevan State Un-ty and Joy Renjilian-Burgy Wellesley College. AIWA Press. 2000.
[7] Armenian Women in a Changing World. Papers Presented at the First International Conference of the Armenian International Women’s Association. Ed. by B.Merguerian, D. Jafferian. AIWA Press. Belmont, Massachusetts. 1995.
[8] См: Dudwick N. Out of the kitchen into the crossfire: women in independent Armenia // Post-Soviet women: from the Baltic to Central Asia. Cambridge University Pres; Elstain J. B. Women and War. The University of Chicago Pres. Chicago and London. 1995; Reardon B. A. Women or Weapons? // Peace review. A Transnational Quarterly. 1996,V.8, № 3, p. 315-321, etc.
[9] D’Amico F. Feminist Perspectives on Women Warriors // Peace review. A Transnational Quarterly. Oxford. 1996,V.8, № 3, p. 379.
[10] Ibid.,с.379-380.
[11] Ibid., p. 382.
[12] Ibid., p. 384.
[13] Пушкарева Н.Л. Гендерная методология в истории // Гендерный калейдоскоп. М. 2002. С. 73.
[14] Dudwick N. Out of the kitchen into the crossfire: women in independent Armenia. In: Post-Soviet women: from the Baltic to Central Asia. Cambridge University Pres.
[15] Dudwick N. Postsocialism and the Fieldwork of War. In Fieldwork Dilemmas. Anthropologist in Postsocialists States. Ed. By H. G. De Soto and N. Dudwick. The University of Wisconsin Press. 2000.
[16] p. 18.
[17] Dudwick N. Nagorno-Krabakh and the Politics of Sovereignty. In Transcaucasia, Nationalism, and Social Change. Essays in the Histrory of Armenia, Azerbaijan, and Ceorgia. Ed. By R.G. Suny. Ann Arbor The University of Michigan Press. 1996. С. 439-440.
[18] Ibid., p. 431.
[19] Кокберн С. Пространство между нами. Обсуждение гендерных и национальных идентичностей в конфликтах. М.: Идея-прес. 2002.
[20] Women in Military Conflict War in the Karabakh. Ed. by Armineh Mkhitaryan, M. Ohanyan. Yerevan: Youth Center for Gender Studies. 2001. 162 p.
[21] Оганян М., Мхитарян А. Женщина и вооруженный конфликт. Война в Карабахе// ГИ. Харьков. 2001. №6.
