Живой Шуши – утерянные частицы прошлого

Александр КАНАНЯН

Независимый эксперт

Карвачар

 Важность стратегического месторасположения Шуши не единственная причина, в виду которой город и поныне сохраняет глубокий символизм своего имени. Таинство Шуши глубже и содержательнее.   Шуши является синтезом цивилизационной жизнестойкости, градостроительных традиций, культурной сокровищницы, многогранности этнографических воплощений и удивительнойкристаллизацией жизни в рамках ее плодотворной повседневности.  Шуши 19-ого века, быть может, более чем любой другой населенный пункт Армении эпохи, был местом креативного смешения,  созидательного подъема и гармоничного развития, где в окружении красивейших горных вершин созидалось будущее Арцахского края Армении. Но Шуши 19-ого века, бывший, как мы уже говорили, всеобъемлющим отражением армянской жизни, к сожалению, нес в себе и семена уничтожения, которые с нещадной силой проявили себя в известных бедственных событиях начала 20-ого века, ввергнув в прах шушинский цивилизационный феномен. Но, ставшая легендарной история Шуши 19-ого века, ее значение и цивилизационнообразующее таинство и ныне в полной мере сохраняют свою притягательность.  Сегодня мы имеем города, поселки городского типа, развитые сельские общины, но утеряны или забыты общественные механизмы – духовные, национальные, экономические и культурные традиции, созидавшие города в истинном и глубоком смысле этого слова. Шуши способен приоткрыть тайну механизма преображения современных безликих городских общин в Город и придать нашей повседневной частной жизни и деятельности цивилизационнообразующую причастность.

Говоря о символизме истории Шуши, мы совершенно не желали рассматривать ее только как исторический феномен прошлого. После разрушительных потрясений 20-ого века Шуши ныне вновь возрождается, пусть медленными, но и уверенными шагами. Важнейшее из всего – ее освобождение уже необратимая историческая реальность. Даже сегодня, будучи полуразрушенной и склоненной, Шуши остается природным и рукотворным чудом Армянской Родины, которое не только вернет себе прежнюю славу и созидательную цивилизационную силу, но и достигнет новых невиданных прежде высот.

Время основания Шуши

Обнаруженные на территории Шуши средневековые хачкары и остатки христианских захоронений подтверждают историчность существования Шуши в доханский период. Ежегодные исследования, а также хачкары и изувеченные части могильных плит с армянской эпиграфикой, обнаруживаемые в ходе восстановительных и ремонтных работ в дорожной кладке и стенах построенных азербайджанцами домов,безусловно свидетельствуют о несостоятельности мнения о начале истории Шуши в середине 18-го века. Вместе с тем, следует отметить, что в доханский период, Шуши, будучи одним из оборонительных звеньев в системе военно-политической безопасности арцахскихмеликствАрцаха, к началу 18-го века не были многонаселенным городом-крепостью.

Для обнесения крепостной стеной единственной уязвимой — северной части шушинского плоскогорья требовались широкомасштабные строительные работы, огромные по местным меркам финансовые возможности и относительная военно-политическая стабильность. Армянские властители Арцаха, стоявшие в то время перед сложнейшей задачей недопущения проникновения на свои земли кочевых тюркских племен и необходимостью противостоять вызовам региональной анархии, возникшей вследствие падения в Иране Сефевидской династии и экспансионистской политике Османской империи, ограничились постройкой небольших укрепленных замков в наиболее труднодоступных скалистой части шушинского плато. Смелая программа обнесения крепостной стеной всего плоскогорья была осуществлена только в середине 18-го века при Панах хане, в благоприятный для новоутвердившейся пришлой власти политический период и, без сомнения, по совету передавшего ему местность Мелика Шахназара. Таким образом, Шуши как населенный пункт и месторасположение отдельных укрепстроений является средневековым и исключительно армянским явлением, а Шуши, как территориально включающий в себя все плоскогорье многотысячного города-крепости,является плодом ханского периода арцахскойистории.

Из истории Шуши ханского периода

После формирования преступного альянса между меликом Шахназаром и Панах ханом и утверждением в Шуши военно-политической власти последнего, начались  широкомасштабные работы по созданию мощной укрепсистемы, включающей в себя всю территорию шушинского плоскогорья и строительству ханской резиденции и смежных с ней строений. В этот период  организуетсятрансфер в Шуши армянского населения из соседних сюникских провинций Гохтн и Аревик, рассматривавшегося ханской властью “более лояльным”, чем окрестное арцахское. Благодаря переселенному из известных центров ремесленного производства, торговли и градостроительных традиций в Шуши армянскому населению стало возможным обеспечить активный и стабильный рост строительства и товарооборота.

Панах хан, с первых же дней своего пребывания в Шуши, инициировал строительство обширной и укрепленной массивными башнями крепостной стены, призванной обеспечить полное фортификационное прикрытие единственной, с точки зрения рельефа уязвимой северной оконечности плоскогорья. Шушинская крепость изначально имела три входа: северный — Гандзакские (Елизаветопольские) врата, западный — Ереванские врата и восточный – Амарасские или, как их именовали тюрки Аг-Оглановские врата. В северной части города, на возвышенности, по соседству с Гандзакскими вратами была построена ханская резиденция и “судебный зал”, со стеной усиленной башнями округлой формы.

В виду политических и конфессиональных особенностей город сформировался из двух, своеобразно расширяющихся и развивающихся частей – армянской и тюркской. К середине 18-го века между армянской и тюркской частями города еще существовало относительно обширное незастроенное пространство, подчеркивавшее  феномен межобщинной сегрегации. Однако рост числа тюркского населения города и стремление к освоению свободных земельных участков способствовали появлению и расширению на нем объемов застройки. Вокруг новопостроенной мечети быстро сформировалась площадь “мейдан” и так называемый“татарский базар”.

Из истории градостроительства Шуши 19-го века

Установление российского владычества существенным образом расширило возможности развития шушинского градостроительства. Прогрессивная, по сравнению с ханской, российская власть  занялась всесторонним освоением города-крепости, имевшего исключительную важность для закрепления российской военно-политической гегемонии в регионе.Присущая ханскому периоду истории Шуши градостроительная бессистемность, постепенно преодолялась введением строгого порядка выделения под строительство земельных участков в рамках утвержденного генерального плана.

О ходе градостроительной застройки Шуши в 1836 говорится – «Крепость,будучи защищена с трех сторон самою природою, совершенно неприступна; с четвертой же имеет искусственные укрепления… Городские строения расположены без малейшего порядка; улицы гористы и во многих местах пересекаются глубокими оврагами. Дома почти все каменные, покрытые, большей частью, тесом, однако же есть и небольшие землянки, называемые там дарбазами; кровли домов, против обыкновения азиатов, не плоские, а со стропилами. Всех домов в крепости считается 1698. …Крепость Шуша снабжается водою посредством водопровода, устроенного иждивениями одного из тамошних армян»[1].

В дни,признавшего себя подданным Российской империи, последнего шушинского хана Мехти-Кули, при попустительстве царского правительства,захватившие большую часть арцахских земель новоиспеченные мусульманские беки и большинство членов армянских меликских родов Арцаха отдают предпочтение “цивилизованной” городской среде и переселяются в Шуши на постоянное место жительства, продолжая жить на доходы, получаемые с принадлежащих им земель.

Сосредоточение вШуши значительных финансовых потоков, богатых землевладельцев и предпринимателей способствовало систематическому и всестороннему развитию города. В то же время, армянская и тюркская части Шуши в градостроительном плане развивались практически независимо друг от друга и повседневные социальные связи между ними не были гармоничными и стабильными.

В 18-19-ом веках стены армянских домов Шуши были преимущественно каменными. Каменная кладка, с замешанным на извести песком, создавала особую игру линий. Этажи отделялись друг от друга рядами отшлифованных известковых камней. Шушинец по происхождению, архитектор Рафаель Исраелян пишет – “В Армении каждый из городов был создан стараниями определенной школы, благодаря которой они стали единым и цельным организмом и обрели свою особуювнешность. С этой точки зрения интересен город Шуши, в котором дома зачастую точь в точь повторяют одну и туже схему решения фронтонов. Однако это совершенно не помешало тому, чтобы город стал очень колоритным, с многоцветными повторениями. Более того, эти повторения создавали цветовую игру благодаря различной высоте домов, рельефу, богатству, многообразию стенных ниш и балконов и неожиданным поворотам улиц. Идешь и, вдруг, перед тобою открывается новая перспектива, вторая, третья, которые, в свою очередь, через изменяющееся освещение, удивительным образом усиливают пространственную гармонию архитектурных объемов городских улиц”[2].Благодаря правильному использованию местности шушинцы решили также проблему отвода обильных дождевых вод с мощеных камнем городских улиц. Строители, грамотно используя пересеченную поверхность шушинского плоскогорья, сумели создать разветвленную систему водоотвода основных городских улиц.

К середине 19-го века вШуши полностью сложился и стал превалирующим новый архитектурный стиль двух-трех этажных домов, который, несмотря на проникшие под европейским влиянием отдельные композиционные элементы, по существу, не потерял преемственность основных линий, свойственных традиционному армянскому жилищу. Шушинские дома “…с широкими балконами, комнатами, с большими окнами и выходами непосредственно на балкон, скатными черепичными кровлями, высокими лестницами с ажурными перилами, с широкими арочными воротами — эти дома стали символами нового архитектурного стиля во всем Арцахе”[3]. Выделявшиеся своими размерами и богатством шушинские дома, как правило, имели красиво орнаментированные железные решетки, служившие защитой от ночных грабителей. Своеобразным произведением ремесленного искусства были и железные замки от дверей и ворот богатых шушинских домов.

В городе постепенно создавались и места общественного отдыха. Так, территория от Гандзакских ворот до бывшей ханской резиденции в 1859 году, после проведенных армянами работ по благоустройству, превратилась в городской парк в “100 саженей в длину и 20 саженей в ширину”[4]. Об уровне развития инфраструктур социального обслуживания свидетельствовала и сеть, действовавших в городе постоялых дворов, построенных в традиционном армянском архитектурном стиле.Меблировка гостевых и постоялых дворовсоответствовала принятым в то время стандартам. В 1851 г. в Шуши действовало 3 постоялых двора и около 20 винных кабаков[5].

Цветущий Шуши второй половины 19-го века своей благоустроенностью и красотой постоянно привлекал внимание публицистов и деятелей культуры. Армянская часть Шуши,в виду развитости своих торгово-промышленных инфраструктур и культурно-образовательной сферы, стала главной движущей силой и локомотивом городского развития.Шуши по численности населения был четвертым городом российского “Закавказья”, который только по отдельным параметрам уступал таким городам как Баку или Гадзак (Елизаветополь).

К концу 19-го века Шуши вступил в эпоху экономического спада. Большая часть купцов начала переезжать в Тифлис и Баку, рассматривавшиеся более выгодными с точки зрения транспортных коммуникаций и возможностей развития нефтедобывающей промышленности. За ними из города вынуждено уезжали способные к умственному и физическому труду жители. В частности, сократился объем жилищного строительства и реализации иных градостроительных проектов. В то же время, шушинские тюрки последовательно просачивались в армянскую часть города, присваивая или дешево скупая дома покинувших город армян.

После кровавых столкновений 1905-1907 гг. отъезд из Шуши состоятельных армянских семей и предпринимателей продолжился с новой силой. По выразительному свидетельству одного из архивных документов 1905 года — “Шуши подвергся сильным разрушениям, так, что ныне лучшая часть города лежит в развалинах, а население  сократилось почти наполовину… В прежде оживленном армянском торговом центре города сожжено и полностью разрушено около 300 каменных зданий, а в татарской части города – не более 80 домов. Вместе с домами было уничтожено все имущество их хозяев, жителей и торговцев. После этого, не имея надежду на скорое улучшение ситуации, множество ремесленников и торговцев в поисках дохода переехало в иные города, в которых, найдя работу, осело на постоянное место жительства”[6].Однако, несмотря на значительные разрушения и эмиграцию армянского населения, вплоть до резни 1920 года Шуши все еще сохранял свое прежнее необыкновенноеобаяние.

Культовые сооружения города Шуши

История строительства культовых сооружений Шуши – церквей, часовен, мечетей чрезмерно объемна даже для того, чтобы представить ее краткий очерк в рамках этой статьи. Огромное количество сохранившихся архивных материалов и свидетельств, вынуждает нас ограничиться только приведением их неполного перечня.

Армянские культовые сооружения Шуши распределялись в полном соответствии с делением армянской части города на кварталы. Каждый квартал имел свою церковь, а иногда и дополнительные часовни и места паломничеств. Ниже приводим их перечень: Агулецоц Сурб Аствацацин (1785 г.), Газанчецоц Сурб Аменапркич (1858-1888 гг.), Верин таги Сурб Ованнес Мкртич (1847 г.), Карабагцоц Неркинтаги Сурб Аствацацин (18-ый век), приходская церковь (1839 г.) и женский монастырь Кусанац анапат (1810 г.) квартала Мегрецоц, церковь квартала Джрабердецоц (1888 г.) – в совокупности 7 церквей и несколько часовен и мест паломничеств в непосредственной близи от границ городской застройки.

Для представителей российской администрации и солдат гарнизона в городе была построена и функционировала одна “православная” церковь византийского обряда.

В мусульманской части города по сведениям различных источников имелось до девяти мечетей, большая часть которых, однако, представляла  собой временные строения из дерева или камыша. Основательно построенных каменных строений мечетей вШуши было три. Наибольшей известностью из них пользовались Верхняя и Нижняя мечети  “Гевхар-аги”, возведенные соответственно в 1768 и 1866 годах.

Мозаика повседневной жизни

По свидетельству Рачьи Ачаряна – “Шушинские армяне – приветливые, радостные, трудолюбивые, гостеприимные, жаждущие знаний и разговорчивые люди”[7]. Несмотря на сохранение традиционного закрытого уклада общественной и семейной жизни, шушинские тюрки в десятилетия относительной политической стабильности, по крайней мере, в лице небольшой прогрессивной части общины, также стремились приобщиться к некоторым элементам городской культуры. Проживавшие в Шуши представители российской администрации и силовики, в свою очередь, стремились придерживаться привычной для колониальных администраций позиции обособленности и равноудаленности от армянской и тюркской общин города.  Подобное замкнутое межобщинное разделение, тем не менее, не мешало формированию относительно единой общегородской атмосферы, со сложившимся форматом взаимоотношений. Однако, в любом случае, сложившаяся система взаимоотношений носила временный характер и немедленно прекращала исполнять регулирующую функцию при появлении первых же проблесков политической нестабильности, когда вновь вступал в силу традиционный тюркский механизм насилия, разбоя и кровопролития.

Места созидания городской жизни были многообразными: церковь или мечеть, учебные заведения, общественные парки, магазины и лавки, места общественных паломничеств, театр, общественные работы и т.д. В Шуши, несмотря на очевидное превалирование восточного образа жизни, оказалось возможным привнести множество присущихевропейским городам черт городской жизни. Восточная беспорядочность, проявлявшаяся в “кривых” улицах, архаических обычаях и множестве иных местных особенностей, гармонично сочеталась с выдающимися достижениями в области образования, в культурной и градостроительной сферах. Городская жизнь Шуши была особым, богатым и многообразным феноменом.

Центр города был всегда многолюдным. Молодежь и торговцы, собираясь в прохладных или солнечных частях  (в зависимости от времени года) перекрестков и тротуаров, нередко сидя на лестницах лавок и магазинов, беспрерывно разговаривали о жизни и текущих делах.Иногда прохожие были вынуждены сходить с тротуаров в виду их перегруженности. Прибывавшие в Шуши жители окрестных деревень имели обыкновение кормить травой своих ослов и лошадей прямо на тротуарах. Иногда загроможденность центральных улиц города телегами, лошадьми и ослами приводила к образованию самых настоящих пробок. В городе существовало уличное освещение. Вдоль главных улиц были установлены 172 фонаря, однако, по причине их взаимоудаленности в темное время суток для передвижения по городу ручные фонари оставались насущной необходимостью. Слуги состоятельных горожан несли фонари впереди своих господ и “зевая, ожидали” их во дворах городских клубов, где состоятельные жители города любили  проводить время за игровыми столами[8].

В воскресение и дни церковных праздников помимо главной площади, именовавшейся Топхана, оживление царило и вокруг городских церквей. Дни религиозных празднеств, разумеется, имели и функцию поддержания общественных и личных связей. Как и следовало ожидать, эта функция превалировала над собственно ритуальной. Сохранившиеся жалобы священнослужителей и описания очевидцев свидетельствуют, что в церквях, даже во время торжественных богослужений, шушинским женщинам удавалось не только помолиться о себе и своих близких, но и исключительно прагматическим образом решать брачную судьбу своих чад, договариваться по конкретным вопросам и т.д. Во время все тех же праздничных богослужений большая часть мужчин и, особенно, молодых парней “следила“ за ходом службы извне, блуждающим взглядом внимательно изучая внешность, одежду и походку, приходивших в церковь со своими матерями незамужних девушек и обсуждая сведения об их достоинствах и недостатках. Шушинские женщины имели обыкновение расстилать ковры на нецентральных улицах города, сидя на которых они вязали предметы одежды и вели бесконечные разговоры с соседками о текущих или неординарных событиях городской общественной жизни[9].

Женщины из состоятельных семей или местной интеллигенции в качестве места встречи использовали здание городского клуба[10].Этот клуб располагался рядом с площадью Топхана в видном трехэтажном здании с красивой архитектурной планировкой. Клуб имел библиотеку и читальный зал, который служил также местом карточных игр,дружеского или делового общения. Для игры в карты, званых вечеров, банкетов и деловых переговоров можно было заказать отдельные комнаты. Клубная жизнь еще более активизировалась в холодные зимние месяцы, когда в виду холодного и сырого климата шушинского плоскогорья, времяпровождение в городских парках становилось невозможным и местом общественных контактов становились хорошо отапливаемые  и комфортабельные общественные здания. Зимой в клубе еженедельно организовывались балы и иные мероприятия на общественных началах.

Главный городской парк Шуши находился в юго-западной части города, на склоне обширного холма с малым уклоном. Предназначенные для пеших прогулок тропы с помощью следовавших друг за другом ступенчатых переходов приводили отдыхающих к верхней оконечности холма, откуда открывался неповторимый вид на окружающие город горные и лесные массивы и вертикальные скалы глубоких ущелий, превращавших Шуши в неприступную крепость.  Городской парк был излюбленным местом всех шушинцев и в теплое время года был всегда многолюден. Летом, дважды в неделю, в нем организовывался концерт военного оркестра, исполнявшего, однако, преимущественно армянские музыкальные произведения[11].Другим известным городским местом отдыха была местность, именуемая “Наатакин ухтатех” (“Место паломничества мученику”), располагавшаяся ниже старого армянского кладбища. По традиции там был похоронен тифлисский армянин Антон, умерщвленный во второй половине 18-го века Ибрагим ханом, за отказ от вероотступничества. В этом месте особенно любили собираться жены ремесленников, рассматривавших его в качестве своеобразного “сословного”места сбора.

В Шуши отсутствие разветвленной системы множества городских парков возмещалось сплошной зеленью приусадебных участков. Можно сказать, что многие из них, богатством ухоженных плодовых деревьев и цветочниц, более походили на малые частные сады[12].

В отличие от консервативных сельских общин, вШуши обычай празднования европейского нового года распространился уже к концу 19-го века. Было принято совершать взаимные визиты, а также посещать предстоятеля Арцахской епархии и светских должностных лиц, для передачи им поздравлений и пожеланий. Праздновались также традиционные национально-церковные праздники: Св. Саргис, Барекендан, Тярнындарач (Трндез), Цахказард, Пасха, Вардавар и т.д. Примечательно, что в конце 19-го века в Шуши еще сохранялся обычай празднования Навасарда — древнеармянского нового года.

Шуши еженедельно получала три почтовые рассылки. По свидетельству современников, почтальон в сопровождении множества людей, детей и прислуги “торжественным шествием” спускался от здания почты к площади Топхана и, входя во двор городского собрания, поднимался на балкон и начинал громким голосом зачитывать имена адресантов, бросая письма наиболее громко кричавшим лицам, подтверждавшим тем самым свою личность. В течение года письма отправлялись и получались десятками тысяч. Существовала также стабильно функционировавшая служба по отправке посылок[13].

Учебные заведения

Шуши был одним из плодотворных и развитых центров армянского образования. Армянские учебные заведения города не только числом, но и разнообразностью преподаваемых дисциплин конкурировали, а зачастую и превосходили другие региональные центры. В армянских учебных заведениях города учились многие известные армянские деятели эпохи. Одно лишь перечисление имен этих учебных центров достаточно для получения представления  об уровне развития образовательной сферы. На фоне нескольких нестабильно действовавших русскоязычных и тюркоязычных школ, знаменитая “Епархиальная школа” и “Реальное училище”, школы для девушек “Мариамян”, “Мариамян-Гукасян” и “Рипсимян”, школы армянских кварталов: Агулецоц, Верин таги “Тадевосян”, школа Гаяне Даниелян и мужская школа при церкви Мегрецоц Сурб Аствацацин, а также действовавшие частным образом школы А. Багдасаряна, А. Тер-Григоряна, А. Тер-Ованнисяна и В. Шахунца свидетельствуют об абсолютном лидерстве в городе армянских учебных заведений.

Не случайно, что российские власти относились к очевидному армянскому цивилизационному превосходству все более и более настороженно, а к началу 20-го века – попросту нетерпимо. Русскоязычные государственные школы с заметным опозданием стремились конкурировать с армянскими, но так и не смогли обрести ту роль и значимость, которую имели армянские учебные заведения в формировании культурной, общественной и идеологической атмосферы города. Вместе с русским школами в городе действовало несколько тюркских школ, которые едва соответствовали критериям начального образования эпохи. Вместе с тем, как в образовательной, так и в иных культурных сферах определенный прогресс тюркской общины города был прямым производным от непосредственной близости армянской цивилизационной среды. Общение армянской и тюркской молодежи происходило не только в русскоязычных школах, предназначенных для всех подданных империи вне зависимости от их этнической и религиозной принадлежности, но, изредка, и в армянских учебных заведениях, в которых, в качестве исключения, иногда учились и дети видных представителей тюркской общины города. В начале 20-го века армянские учебные заведения Шуши, выстояв против развязанного российской властью административного террора, сумели сохранить жизненность и тенденции развития вплоть до резни1920 года, в результате которой было уничтожено все армянское население города, и армянская жизнь в Шуши на восемь десятилетий оказалась прервана.

Здравоохранение

Из заслуженных деятелей сферы здравоохранения и создателей сети здравниц особым образом достойны упоминания шушинец врач Петр Лусиев (украинец по национальности), которым в 1872 году была основана первая здравница “Ттуджур” и известный педиатр-гинеколог Мовсес-бек, который, следуя примеру Лусиева основал у подножия шушинского плоскогорья еще одну,оснащенную электрическим светом и необходимымоснащениемздравницу. Предприимчивый врач, по свидетельству очевидцев, мечтал связать здравницу с городом посредством канатной дороги. Городская больница Шуши была построена армянскими благотворителями в 1902 году. По свидетельству Рачьи Ачаряна, шушинские врачи придерживались неписаного закона – не брать денег с учителей за оказание любого рода медицинских услуг[14].

Театральная жизнь

Театральная история Шуши была ярким проявлением живой, насыщенной и творческой культурной жизни города. Театр стал не только новой опцией общественно полезного времяпровождения, но и местом делового, дружеского и личного взаимообщения, в котором переплетались повседневность и искусство, эмоции и холодный расчет, высокие идеи и скрытые политические устремления. Расцветшая вШуши армянская театральная жизнь способствовала и становлению основазербайджанской театральной традиции, которая также берет свои истоки с шушинского плоскогорья.

Первые театральные постановки в Шуши, имевшие в себе элементы классического театрального искусства стали реальностью еще в 1840-ых годах, когда возвращавшаяся с мест учебы молодежь по собственной инициативе организовывала различные театральные постановки, исполняя как женские, так и мужские роли. Шушинская молодежь с первых же дней активным образом участвовала в реализации классических театральных постановок, искусство которых в городе было заложено видными деятелями театральной сферы Чмшкяном, Мандиняном и Америкяном.

В 1882 году Шуши посетил видный деятель армянского театрального искусства Петрос Адамян[15]. Организованные им вШуши театральные вечера проходили в атмосфере всеобщего общественного интереса. После этого театральная жизнь Шуши стала окончательно состоявшимся и самостоятельно развивающимся феноменом. Армяноязычные постановки ставились как местными силами, так и прибывающими в город различными театральными группами. Представления, в основном, ставились в летние месяцы, когда число находящихся в городе людей заметно возрастало за счет прибывающих в Шуши на отдых семей. Стараниями шушинских студенческих групп периодически ставились пьесы “Пепо”, “Еще одна жертва”, “Хатабала”, “Разрущенный очаг”, “Война Вардананц”, “Аршак  II” и др.

В1891 году по соседству с церковью Казанчецоц Сурб Аствацацин известным шушинским предпринимателем и благотворителем Мкртичем Хандамиряном было построено здание национального театра с залом на 350 мест, удобной сценой и фойе. Театр был оснащен электрическим освещением, в те годы бывшим еще достаточно редким явлением в российском “Закавказье”. Мкртич Хандамирянне пожелал удовлетвориться имиджем благотворителя. Будучи образованным человеком, он перевел с французского на армянский пьесу Жоржа Онэ (Georges Ohnet) “Доктор Рамо” и иные произведения с русского и французского языков, а также сам сочинил несколько пьес[16].

В театре Хандамиряна с театральными постановками выступаломножество известных театральных групп. Ерванд Лалаян приводит статистические данные, согласно которым в 1891 году было поставлено 13, в 1892 году — 19, в 1893 году — 20, в 1894 году — 19, в 1885 и 1886 годах – 24 представлений[17].Эти сведения сами по себе являются достаточным свидетельством важности и значимости театрального искусства в культурной жизни шушинцев.

В художественном репертуаре Хандамиряновского театра были десятки произведений армянских и иностранных авторов: Сундукяна, Ширванзаде, Пароняна, Пушкина, Гоголя, Чехова, Лермонтова, Островского, Ибсена, Сервантеса, Шиллера, Мольера и Гюго. Особой популярностью у шушинцев пользовался Шекспировкий ряд: “Гамлет”, “Отелло”, “Король Лир” и “Венецианский купец”.

На театральных представлениях часто присутствовали и жители тюркской части города. Примечательно, что в 1882 году армянская семья Сафразян из гуманистических соображений организовала для шушинских тюрок первую любительскую театральную группу[18], а другой шушинец – ОваннесАбелян оказал деятельную помощь в переводе и постановке на турецком языке пьесы Шекспира “Король Лир”. Таким образом, тюркско-азербайджанский театр местомсвоего зарождения также явился плодом армянского культурного поля Шуши.

Построенное Хандамиряном здание шушинского театра стало жертвой армяно-турецких столкновений 1905 года и было полностью сожжено.