Акоп БАДАЛЯН
Журналист
Ереван
Сколько раз в среднем за день в Армении звучит вопрос, кто станет премьер-министром после апреля 2018 года? Вряд ли кто-то возьмется составить статистику этих вопросов, хотя вряд ли кто-либо станет спорить и о том, что данный вопрос занимает в ряду звучащих в общественно-политической жизни вопросов уникальное, императивное место. Вопрос звучит в различных вариациях и интерпретациях, с разного рода подтекстом и нюансами, но звучит с поразительной систематичностью.А вот вопрос, что изменится в Армении после того, как 1 января 2018 года вступит в силу Таможенный кодекс ЕАЭС, если и звучит, то крайне редко. Между тем, сложно определиться, что важнее – имя будущего премьера или отдельные положения Таможенного кодекса. Судя по ряду внутриполитических событий, по новой модели системы правления и внутривластного моделирования, а также по тому, что мы уже являемся членом наднационального союза и обязаны руководствоваться установленными там правилами, по части как минимум экономической деятельности решающим в жизни Армении станет не личность премьера, а Таможенный кодекс ЕАЭС.
Что известно армянскому обществу о кодексе, который вступит в силу уже 1 января? Почти ничего. Таможенный кодекс ЕАЭС вступит в силу 1 января 2018 года. Пока не все парламенты стран-членов ратифицировали его, но на уровне президентов, вроде, одобрение и подпись получены. Не стоит, конечно, исключать сюрпризы, тем более что ЕАЭС не знал в них недостатка со дня создания. Некоторые из них ощутила на своей шкуре и Армения. А покуда между странами-членами ЕАЭС периодически вспыхивают политико-экономические истории и споры, и наиболее громким из них стала казахско-киргизская «перестрелка» на самом высоком уровне, которая проявилась даже в ходе премьерской встречи ЕАЭС в Ереване в октябре этого года, то не стоит исключать сюрпризы, в том числе по части принятия Таможенного кодекса.
Пока однако все или в основном все идет по плану, во всяком случае, судя по заявлениям Евразийской экономической комиссии и ее армянского председателя Тиграна Саргсяна. Согласно же плану, кодекс должен вступить в силу 1 января 2018 года. Это, кстати, уже отложенный срок, поскольку изначально было установлено, что это произойдет 1 июля 2017 года. Были и более ранние сроки. И факт, что задействование кодекса не раз откладывалось, свидетельствует о том, что сюрпризы не исключаются.
О Таможенном кодексе члены ЕАЭС ведут переговоры давно, уже несколько лет. С точки зрения Армении эти переговоры в определенной мере напоминали процесс карабахских переговоров, в том плане, что все знают – процесс идет, что-то обсуждают, но о деталях никто не в курсе, или в курсе небольшая группа лиц. Во всяком случае, в общественно-политических, экономических, медиа-экспертных кругах так и не состоялось серьезных дебатов по Таможенному кодексу, не были обсуждены озабоченности Армении, предложения по спорным положениям.
В конце концов, очевидно, что таковых не могло не быть. Это вполне естественный процесс. Если оставить в стороне политические оценки членства в ЕАЭС, то с сугубо экономической точки зрения вполне нормально выглядят бурные споры и противоречия стран-членов недавно сформировавшегося экономического союза по правилам игры, когда каждый пытается продвигать собственный интерес, исходящий из специфики данной страны. Но в этом смысле общественность Армении так и не узнала, что именно не удовлетворило Армению, что было изменено по ее требованию, какие правила игры были сняты или внесены по предложению Армении.
Хотя это вполне закономерно при манерах армянской власти, тем более что речь идет о сотрудничестве с Евразийским союзом, в частности, с Россией. Общества здесь уведомляются постфактум, получая «счет» о том, сколько стоило им решение той или иной задачи. Например, в декабре 2013 года обществу Армении стало известно, что с 2011 года, фактически, оно накопило 300 млн долларов долга по газу перед Россией, в счет которого Газпром забирает последние 20% акций Газпром-Армения. Так что, не исключается, что обществу Армении позже придет счет за то или иное положение Таможенного кодекса ЕАЭС, которое вошло или было исключено из текста по предложению Армении.
В целом, риски этого документа ЕАЭС проявятся после его вступления в силу. Эти риски ощутят на своей шкуре армянские бизнесмены, и только в процессе практического применения, в сравнении с новой евразийской культурой, можно будет понять, является ли этот документ проблемой или возможностью. В целом, экзистенциональной проблемой является то, что ЕАЭС является геополитическим проектом России в конфликте с Западом, и любой экономический механизм невольно подчиняется этой логике. Другое дело, что именно удастся провести, преодолев противостояние Казахстана и Беларуси, которые являются основными «шлагбаумами» в ЕАЭС (Беларусь, кстати, последняя подписала Таможенный кодекс и долго его не принимала), и в какой-то степени противление Армении и Киргизии.
В этом смысле, говоря о рисках, следует констатировать, что членство Армении в ЕАЭС уже несет в себе риски, и Таможенный кодекс, по большому счету, не вносит принципиальных корректив в ситуацию, а просто фиксирует ее в очередной раз. По большому счету, если Армения является членом ЕАЭС, безотносительно политических, цивилизационных оценок каждого из нас по этому поводу, то гораздо предпочтительнее фиксация общих правил игры, во всем объеме и деталях. Таможенный кодекс ЕАЭС предоставляет такую возможность, по крайней мере, теоретически, и в этом смысле, в условиях экзистенционального риска, его наличие предпочтительнее, чем отсутствие. Все, в конце концов, зависит от того, в какой мере Армения способна отстаивать свой интерес в союзе, если говорить сугубо о результатах экономических механизмов.
Перспектива Таможенного кодекса ЕАЭС, конечно, порождает другие вопросы, в частности, по поводу повышения таможенных пошлин и инфляционных рисков. Но проблема в том, что высокие пошлины при ввозе товаров из третьих стран существуют и без Таможенного кодекса. По некоторым товарам была получена отсрочка до 2017 или 2018 года. Отмена изъятий произойдет безотносительно кодекса, и это и есть один из рисков. Что касается официальных разъяснений, то в ответ на вопрос депутата от блока «Елк» («Выход») Никола Пашиняна глава Центробанка Артур Джавадян заявил в парламенте, что прогнозируется инфляция по этой части на уровне 1%. Правда, надо еще выяснить, в какой степени общество доверят прогнозам главы Центробанка и государственной методологии вообще.
Существует и риск так называемой «советизации». Повышение таможенных пошлин на импортированные из третьих стан, то есть, не стран ЕАЭС, товары может привести к тому, что вновь вернется в обиход разделение на «импортный», значит, дорогой, и местный, значит – некачественный и дешевый. С той лишь разницей, что все будет продаваться открыто, а не «из-под прилавка» или «с рук».
Еще один риск связан с совместимостью Таможенного кодекса с отношениями в ВТО. На днях Серж Саргсян заявил, что надеется на следование Евразийским союзом правилам ВТО (Всемирной торговой организации). Это значит, что сейчас ЕАЭС не следует этим правилам. Все члены ЕАЭС являются членами ВТО, но условия вступления каждого были разные. В какой мере кодекс противоречит обязательствам Армении в ВТО, не ясно. Официально об этом не говорится.
В соответствии с договором с ВТО, Армения может повышать таможенные пошлины только до 15%. Сейчас в Армении максимальная ставка составляет 10%. То есть существует еще 5-процентный задел. Если таможенная пошлина на товары из третьих стран по правилам ЕАЭС превысит 15%, то у Армении могут возникнуть проблемы с ВТО. С другой стороны, так обстоит дело теоретически, но опять же – все зависит от того, как Армения будет работать с ВТО и странами, импорт из которых столкнется с проблемами. В конце концов, отход от правил ВТО позволяют себе и другие члены организации, что не приводит к кризисам и санкциям.
Правда, не ясно, согласовала ли Армения с ЕАЭС вопрос о том, чтобы в случае наложения санкций со стороны ВТО в адрес Армении их выплату взял на себя ЕАЭС. Есть и другое обстоятельство: как Таможенный кодекс ЕАЭС будет соотноситься с экономической частью Рамочного соглашения Армения-ЕС. Это, конечно, априорный риск, поскольку Армения и ЕС обсуждали текст соглашения с учетом реалий ЕАЭС, а значит, и Таможенного кодекса. Но вопрос в том, что произойдет, если после вступления Таможенного кодекса в силу Россия или иная страна ЕАЭС предложит поправки, которые вступят в противоречие с Рамочным соглашением Армения-ЕС. Сейчас эти вопросы кажутся гипотетическими, но не стоит забывать, что мы имеем дело с ЕАЭС, который наряду с ментальной непредсказуемостью также подвержен геополитической блажи России.
Данная ситуация, безусловно, сводится к тому, что все зависит от способности Армении отстаивать собственный интерес и от ее трудоспособности. В конечном итоге Таможенный кодекс является объективной реальностью для экономического объединения, в определенном смысле – одеялом, и члены союза, естественно, будут пытаться тянуть его на себя.
Армения, конечно, мала и имеет, вроде, все шансы уместиться под одеялом, но с другой стороны, в этом случае тянуть на себя одеяло становится труднее, и пока не ясно, какая часть Армении не уместится под одеялом.
