Клем Маккартни
Личное мнение
Большинство конфликтов трудно понять людям со стороны, не находящимся в гуще этих конфликтов. Стороны конфликта переживают целый ряд трансформаций и изменений и, на первый взгляд, мало чем отличаются друг от друга. Вопросы, лежащие в основе конфликта, нередко представляются обыденными, не стоящими того, чтобы из-за них копья ломать. Даже термины, которые используются в конфликтах, постоянно меняют свою окраску и значение и сами становятся источником конфликта. «Ну почему они не могут вести себя как взрослые и научиться жить в мире!» – так и хочется воскликнуть, глядя на все это. В этом смысле конфликт в Северной Ирландии ничем не отличается от других конфликтов.
Даже сами стороны конфликта порой затрудняются дать ему оценку и найти ему объяснение. Они «выстраивают» свою версию конфликта и его истории, отражающую предпочтительное для них видение конфликта, и оправдывающую их сегодняшние действия и предлагаемые решения. В большинстве своем такие версии-нарративы в целом не отрицают фактов, однако смысл, которой они вкладывают в эти факты, может быть разным. Австрийский конфликтолог Фриц Гласл1 предложил модель, которая описывает девять состояний эскалации конфликта. Эта модель показывает, как на раннем этапе стороны переходят от споров вокруг вопросов в центре конфликта к спорам о том, в чем заключаются эти вопросы. Таким образом, они соперничают друг с другом за торжество их собственной версии, ибо, если эта версия будет принята, ее победа приведет к желаемому ими результату и одновременно выбьет почву из-под ног другой стороны, как с технической, так и с эмоциональной точки зрения.
Джон Уайт2, бывший профессор политологии из Белфаста, выделил основные оценки конфликта в Северной Ирландии, встречающиеся в научной литературе того периода. Эти версии-нарративы, взятые на вооружение различными политическими субъектами, основываются на классовых различиях, идентичности или колонизации/пост-колониальных реалиях и, конечно, нередко включают в себя отдельные аспекты всех трех компонентов.
Стороны продолжают менять свои нарративы в зависимости от целевой аудитории и предполагаемых преимуществ, которые они могут получить для себя в результате определенной интерпретации. Если стороны конфликта многое упрощают подобным образом, совсем не удивительно, что посторонним трудно понять, что к чему. В результате они могут посчитать определяющим какой-то момент, который в действительности не отражает ключевых особенностей ситуации.
Шведский конфликтолог Петер Валленстеен,3 адаптировавший модель Йохана Галтунга, выделяет три элемента конфликта и три аналога этих элементов в построении мира: формирование конфликта (или его противоположность – формирование мира), в ходе которого складывается концепция сторон и их отношение друг к другу; несовместимость (или совместимость) оспариваемых в рамках конфликта вопросов; деструктивное или конструктивное поведение сторон. Все это можно представить в виде трех ножек табуретки. Если одной ножки не хватает, табуретка конфликта падает. Однако понятие конфликта более динамично. Если убрать одну ножку, оставив два других элемента, то вскоре отрастет новая ножка, которая позволит сохранить конфликт. Если текущие проблемы разрешаются, но при этом сохраняются конфликтные отношения между сторонами, а их поведение по-прежнему носит враждебный характер, то на смену старым проблемам приходят новые.
Применение этих подходов к ситуации в Ирландии, впоследствии породившей североирландский конфликт, позволяет нам лучше понять, как развивались тенденции, которые, начиная с 1969 г., привели к периоду «беспорядков».
Возможно, это легче объяснить, показав, как каждая из заинтересованных сторон защищала то, что ей представлялось собственными интересами. Ниже приведен анализ сторон конфликта, интересов и действий, направленных на продвижение и защиту этих интересов. Это мой собственный анализ, не совпадающий с каким-либо из существующих нарративов конфликта.
Исторические предпосылки конфликта
Главными сторонами конфликта были коренное кельтское население Ирландии, британское государство и переселенцы из Англии и Шотландии, которых можно подразделить на разные группы в зависимости от их происхождения, исповедуемой ими разновидности христианства, экономического и политического положения. Продвижение их интересов часто осуществлялось за счет интересов других групп, хотя, возможно, это не всегда происходило сознательно. Действия часто предпринимались из страха или из соображений удобства, и стороны очень мало или вообще не задавались вопросом о том, как эти действия отразятся на других. Однако восприятие – а часто и реальность — заключались в том, что интересы каждой группы находились в конфликте с интересами других групп в рамках отношений соперничества «с нулевой суммой», что порождало обиды и страхи.
Сегодняшний конфликт уходит своими корнями в завоевание Ирландии в 1169 г. англо-нормандскими баронами. Они поселились в Англии после нормандского завоевания 1066 г., которое привело их к власти. Английский король был заинтересован в расширении границ своих владений, и в 1155 г. Папа Римский издал указ Laudabiliter, предоставлявший королю право вторжения в Ирландию, хотя последний не сразу привел этот указ в действие. Бароны были заинтересованы в приобретении земель и богатства при минимальном вмешательстве короля в жизнь их вотчин. Когда изгнанный ирландский вождь Дермот Макмурро обратился к ним за помощью в борьбе с другими вождями, они охотно согласились. Их действия завершились победой, но английский король, которого беспокоила перспектива создания ими альтернативных центров власти, отправился в Ирландию и вскоре после этого провозгласил господство английской короны над Ирландией.
Впоследствии многие англо-норманны приобрели земли в Ирландии и поселились там, вытеснив местных вождей, однако для большинства коренного населения один хозяин попросту сменился другим, и это почти никак не повлияло на их положение. В то время как в Англии происходил процесс централизации государственной власти в руках короля, Ирландия по-прежнему представляла собой разрозненную мозаику феодальных владений и племенных союзов при отсутствии какого-либо чувства национальной идентичности. Вдали от английского двора англо-норманны слились с местным ирландским населением, приняли ирландские обычаи, говорили на ирландском языке и не обращали никакого внимания на английского монарха. Было принято говорить, что они стали бóльшими ирландцами, чем сами ирландцы.
Очень скоро под контролем английского монарха остался лишь небольшой район недалеко от Дублина под названием Пейл. От этого топонима произошло английское выражение «beyond the pale», означающее нечто, выходящее за установленные рамки. Эта ситуация не удовлетворяла короля, который собирал в Ирландии ничтожные доходы, а самому району Пейл постоянно угрожали набеги соседних кланов. Король предпринял несколько попыток колонизации отдельных частей страны путем конфискации земель и расселения на этих землях людей: на плантациях Ленстера в Кингс-каунти (ныне графство Оффали) и Квинс-каунти (ныне графство Лиишь) в 1556 г., в Манстере начиная с 1586 г., и в Ольстере – с 1606 г.
Плантации в Ленстере и Манстере были основаны путем пожалования земель предприимчивым помещикам-дворянам, которые, по идее, должны были привести за собой фермеров-арендаторов из Англии. Их усилия не увенчались успехом, возможно, из-за недостаточной приверженности этой цели. В конце концов, сформировался новый слой помещиков, однако состав остального населения не изменился. В результате плантации в Ольстере стали формировать на других принципах. Здесь земли раздавали купцам через лондонские гильдии в качестве выгодного делового предложения. Последние были гораздо больше заинтересованы в организации экономически успешных плантаций и поэтому активно занялись трансформацией экономики региона и привлечением арендаторов для реализации своих планов.
Дополнительным фактором послужило то, что в результате прошедшей в Англии религиозной Реформации новые плантаторы были протестантами, что отличало их от коренного католического населения. Они были гораздо менее склонны интегрироваться с коренным населением, как это произошло с англо-нормандскими баронами, и если в Манстере и Ленстере новые помещики и профессиональные слои состояли из английских протестантов, которые со временем стали называться англо-ирландцами, то в Ольстере не только правящий класс, но и многие фермеры и ремесленники также были протестантами.
Еще одним важным фактором было наличие шотландских поселенцев. Северо-восток Ирландии находится в пределах видимости Шотландии, и на протяжении многих веков между народами обеих областей происходили постоянные обмены. Теперь на северо-восток Ирландии начало прибывать и селиться все больше и больше шотландцев. Это тоже были протестанты, но в Шотландии Реформация приняла другую форму – церковного инакомыслия. У этих поселенцев были свои обычаи, своя, более эгалитарная, социальная система, к тому же нередко они говорили на шотландском гэльском языке, а переселенцы из низовьев Шотландии – на нижнешотландском лалланском диалекте. Поэтому в культурном отношении они отличались и от английских поселенцев, и от коренного ирландского населения.
Традиционные кельтские клановые структуры не могли конкурировать с нововведенными системами, при этом ирландцы оставались самостоятельной общиной. Некоторые пытались интегрироваться в новую систему и идти в ногу со временем, в результате какое-то время замки клановых вождей и укрепленные фермы плантаторов-предпринимателей уживались бок о бок. Однако лишь немногие традиционные вожди смогли успешно пережить перемены; чаще они не выдерживали конкуренции с английскими помещиками, к тому времени более богатыми и имевшими более тесные связи с властями, а многие ирландские фермеры были вытеснены в болота и топи, где было трудно прокормить семью. Помещики считали причиной своего успеха протестантскую этику трудолюбия и бережливости, а не политические привилегии, которыми они обладали. В отличие от них ирландцы Ольстера все больше ощущали несправедливость ситуации, и их недовольство росло. Ряд восстаний на протяжении XVII в. нашел отражение в противостоящих друг другу версиях истории: об англичанах-угнетателях с одной стороны и коварных ирландцах – с другой.
И английские правители, и официальная англиканская церковь были заинтересованы в подчеркивании религиозных различий. Церковь была озабочена «заблуждениями» католической церкви и руководствовалась желанием не запятнать свою репутацию и удержать власть. Она также подозрительно относилась к диссентерской традиции шотландских поселенцев, которые отвергали авторитет англиканской церкви. Государство воспринимало официальную церковь и протестантизм как способы поддержания лояльности поселенцев. Власти также опасались новых ирландских восстаний и хотели ограничить угрозу со стороны ирландского католического населения. Были введены законы, предоставляющие англиканам привилегии по сравнению с другими религиозными группами. В XVII в. исповедовать католическую религию было запрещено, и мессу служили тайно, на специальном камне, служившем алтарем, глубоко в лесу или в горах. Даже когда в начале XVIII в. этот запрет был отменен, католических священников обязали проходить государственную регистрацию, а некоторое время спустя был принят новый свод экономических и политических ограничений, известный под названием «карательных законов». Католики и диссентеры были отстранены от многих государственных постов, участия в выборах и в системе образования. Их права собственности на землю были также ограничены, был введен ряд других экономических и торговых ограничений. Законы далеко не всегда строго соблюдались, однако они сильно ограничивали возможности людей и вызывали большое негодование.
Карательные законы также способствовали формированию единой позиции среди католиков и религиозных диссентеров, и в конце XVIII в. среди выходцев из Шотландии сформировалась новая радикальная нонконформистская традиция. Ее последователей беспокоило ограничение их интересов при правлении англичан, однако они преследовали более высокие идеалы, подобно своим соотечественникам, эмигрировавшим, чтобы избежать ограничений, в Северную Америку и активно участвовавшим в Войне за независимость. Первоначальный текст Декларации независимости был составлен Чарльзом Томсоном, секретарем Первого Континентального конгресса, и напечатан Джоном Данлапом – оба были шотландского происхождения. Первой европейской газетой, опубликовавшей полный текст американской Декларации независимости спустя менее трех недель после ее подписания, был «Белфастский вестник» (Belfast Newsletter) от 23–27 августа 1776 г. Газета была основана такими же радикалами, на которых повлияли идеалы свободы, равенства и братства французской революции.
Ольстерские шотландцы-протестанты были главной движущей силой восстания 1778 г. на севере страны, в то время как их католические собратья активизировались в Уэксфорде и других областях на юге Ирландии. Восстание было разгромлено; к тому моменту карательные ограничения были сняты, а ольстерские шотландцы вместо политики занялись коммерческой деятельностью.
В силу целого ряда причин север Ирландии оказался в наилучшем положении для того, чтобы воспользоваться возможностями, которые открывала набиравшая силу промышленная революция. Началась массовая миграция из сельской местности в города, где католики и протестанты проживали бок о бок. Они, как правило, селились недалеко от семьи и друзей из родных мест, вблизи своих церквей. Так возникло так называемое «лоскутное одеяло» протестантских и католических районов, которое сохранилось и по сей день.
Во второй половине XVIII века в сельских районах стали орудовать банды воинствующих протестантов и католиков, и между ними то и дело происходили столкновения. После одной из таких стычек в 1796 г. с целью защиты и продвижения интересов протестантского населения была сформирована новая группа протестантов, так называемый Орден оранжистов, который на протяжении последующих двухсот лет являлся мощным орудием мобилизации протестантской общины и возмутительным символом протестантского господства в глазах католиков. Напряженность последовала за мигрантами из сельских районов в города, где периодически происходили столкновения и беспорядки.
В то время как карательные законы больше не распространялись на протестантов, католики были по-прежнему лишены права голоса, что стало серьезной проблемой в первой половине XIX в., поскольку считалось, что без права голоса и бóльшего влияния в обществе чаяния католического населения не смогут осуществиться. Лидер католического движения за эмансипацию Дэниел О’Коннелл понял, что католическая церковь является отличным орудием мобилизации людей: почти все прихожане еженедельно посещали церковные богослужения, что давало хорошую возможность общения с ними. Протестанты, возможно, в любом случае не присоединились бы к движению католиков за эмансипацию, но подобный метод мобилизации через церковь означал, что они не были осведомлены о происходящем, и еще больше снизило вероятность их участия. Пропасть между общинами становилась все глубже.
Эмансипация католиков произошла в 1829 г., однако пятнадцатью годами позже на католическую общину обрушился еще один удар – Великий голод, вызванный фитофторозом, болезнью картофеля. Этот голод длился с 1845 г. и к 1848 г. постепенно сошел на нет. В результате голода умерло около миллиона человек, а еще миллион эмигрировал, главным образом в Соединенные Штаты Америки. Эта диаспорa стала еще одной из сторон конфликта. Хотя картофельный фитофтороз был стихийным бедствием, существовавшие в то время структурные факторы привели к тому, что он сильно ударил именно по ирландским крестьянам. При этом государство и многие помещики почти ничего не предпринимали для помощи голодающим, что вызвало волны возмущения как в Ирландии, так и в Соединенных Штатах Америки.
Мы уже коротко упомянули об эмиграции ольстерских шотландцев в XVIII в., размер которой, согласно оценкам, составил четверть миллиона человек. Эта эмиграция продолжалась, причем не только в США, но и в Канаду, Австралию и Новую Зеландию. Как правило, эмигранты полностью интегрировались с местным населением и проявляли мало интереса к продолжающемуся конфликту в Ирландии. Затем, начиная с 1840 г., из Ирландии стали уезжать главным образом католики, бедняки, маргинализованные слои, которые старались держаться вместе. Они считали себя вынужденно покинувшими родину, и это ощущение несправедливости передавалось из поколения в поколение. Позже многие из них разбогатели, некоторые стали исключительно богатыми людьми и превратились в мощное политическое лобби в США. Семейный опыт и история заразили их сильным чувством национализма, в отдельных случаях – воинствующего национализма, и они выступали в поддержку национально-освободительных движений: от «братства фениев» в XIX в. до Ирландской республиканской армии во время последних «беспорядков». Сегодня, по разным оценкам, в США проживает около 40 млн. человек ирландского происхождения, приблизительно половина из которых представляет собой продолжателей протестантской традиции, а вторая половина – наследников традиции католической.
К концу XIX в. вопрос о национальной идентичности начал выходить на первый план. Различные движения, известные под общим названием «гэльского возрождения», занимались популяризацией различных аспектов ирландской культуры: спорта, литературы, музыки и танцев, изобразительного искусства, истории, фольклора и мифологии, языка и т. п. Следует отметить, что многие из активистов этих движений были протестантами, чье образование и время позволяло им заниматься научной деятельностью и писать трактаты. Гэльское возрождение стремилось вернуть ирландцам гордость за свое происхождение, и, хотя не всегда носило политический характер, было связано с чувством ирландского национализма, которое подпитывалось ростом националистических настроений в Европе в целом. Это изменило характер отношений между британским правительством и Ирландией: выдвигавшиеся требования касались ирландской автономии и самоуправления, или т. н. «гомруля».
Новая Ирландская национальная лига, позднее получившая название Ирландской парламентской партии, была сформирована при решительной поддержке католической иерархии и вскоре получила большинство мест в парламенте Ирландии, за исключением северо-востока страны. К тому времени на северо-востоке Ирландии воцарились стабильность и процветание, так что некогда радикальные диссентеры и англиканские общины, принадлежащие к государственной церкви, теперь разделяли озабоченность тем, что происходило в остальной части Ирландии и грозило подорвать стабильность, на которой строилось процветание региона. Они также опасались, что гомруль приведет к господству католической Ирландии, в то время как их экономические интересы требовали более тесных связей с Великобританией и Британской империей. Они сформировали Ирландскую юнионистскую партию. Экономика Севера опиралась на промышленное производство и торговлю и нуждалась в открытых рынках Британской империи. Экономика остальной Ирландии представляла собой в основном натуральное хозяйство, поэтому ее жители опасались дешевого импорта продовольственных товаров из стран Империи. Таким образом, интересы протестантов и католиков все больше расходились и находили свое выражение в терминологии национализма и юнионизма. На этом этапе речь не шла о разделе острова; однако сторонники гомруля хотели видеть остров самоуправляемым государственным образованием в рамках Соединенного Королевства, а юнионисты выступали за полную интеграцию его в союз с Великобританией. Либеральная партия в британском парламенте, при поддержке Ирландской парламентской партии, трижды пыталась провести через парламент Акт о гомруле в Ирландии, но каждый раз их попытки терпели поражение от рук консервативной партии при поддержке юнионистов. В конечном счете, событиям помешала Первая мировая война, и как националисты, так и юнионисты, отправившиеся на фронт воевать в рядах британской армии, понесли тяжелые потери во время боев во Фландрии наряду со всеми остальными странами-участницами военных действий.
Ирландское население в целом по-прежнему проявляло мало интереса к независимости, однако небольшая группа убежденных сторонников независимой республики организовала Пасхальное восстание 1916 г. Судя по всему, его лидеры не рассчитывали на успех, а надеялись на то, что их жертва сплотит ирландский народ вокруг идеи независимой республики. Восстание было быстро подавлено, однако его последствия намного превзошли ожидания организаторов. Британское население было возмущено тем, что кто-то осмелился напасть на Великобританию, когда она находилась в состоянии войны, и считало восстание актом государственной измены. Лидеров восстания казнили, а ирландское население, до этого момента не обращавшее никакого внимания на повстанцев, в свою очередь было возмущено их казнью. Так родилось республиканское движение, которое на выборах двумя годами позже смело с политической арены Ирландскую парламентскую партию. Партия республиканцев Шинн Фейн завоевала почти все места в парламенте, за исключением северо-востока, где победили кандидаты от юнионистов. Депутаты от партии Шинн Фейн отказались занять свои места в британском парламенте, после чего последовала Война за независимость, закончившаяся подписанием Англо-ирландского договора 1921 г. Договор также предусматривал предоставление Северной Ирландии, состоявшей из шести северо-восточных графств, возможность выхода из состава Ирландского Свободного государства, которой она и воспользовалась.
С этого момента на протяжении 50 лет правительство Соединенного Королевства проявляло мало интереса к ирландскому вопросу, хотя во время Второй мировой войны Ирландия сыграла важную роль в битве за Атлантику. В то время как Ирландское Свободное государство теоретически оставалось частью Британского Содружества наций, было предложено создать Исполнительный совет Ирландии, представляющий обе части острова. Южная часть Ирландии стала, ни много ни мало, независимой республикой, которая была наконец признана в новой Конституции Ирландии 1939 г. Так возникла еще одна заинтересованная сторона конфликта. Ее главной задачей, тем не менее, было создание нового государства, и больше всего она стремилась продемонстрировать свою независимость от Соединенного Королевства. Республика не признавала законности раздела Ирландии, но не была в состоянии что-либо изменить. Колониальная история продолжала оказывать влияние на отношения между сторонами. В крайних случаях англичане демонстрировали свое несокрушимое превосходство по отношению к ирландцам, которые, в свою очередь, пытались преодолеть чувство неполноценности и бессилия из-за своей неспособности предотвратить раздел острова. В некоторой степени эти отношения сохранялись до 1980-х годов и начали меняться и перерастать в отношения взаимного уважения только после того, как Ирландия смогла занять свое законное место в семье европейских наций. В частности, она оказалась на равных с Великобританией в Европейском сообществе и нередко играла более конструктивную роль, чем ее сосед. Это изменение стало одним из краеугольных камней возможных переговоров о новом урегулировании отношений.
Северная Ирландия также была озабочена внутренними вопросами, в частности, противостоянием угрозе республиканизма и возможным попыткам воссоединения острова, несмотря на то, что реальные серьезные попытки такого рода не предпринимались. Одну треть населения составляли католики, которые в целом поддерживали идею единой Ирландии. Они воспринимались как угроза, поэтому юнионисты сделали установку на ограничение влияния католиков и их дискриминацию. Лидер движения за сохранение союза Ирландии и Великобритании Эдвард Карсон был разочарован разделом острова и принял решение больше не участвовать в ирландских вопросах, однако, уходя из политики, он обратился к новой администрации Северной Ирландии с призывом обеспечить ситуацию, при которой «католическому меньшинству Северной Ирландии будет нечего опасаться от протестантского большинства». Невзирая на призывы Карсона, Первый министр Северной Ирландии заявил: «На юге хвастались католическим государством. Они до сих пор хвастаются тем, что южная Ирландия является католическим государством. Я же могу похвастаться лишь тем, что мы – протестантский парламент и протестантское государство». В памяти последующих поколений эта фраза превратилась в «протестантский парламент для протестантов». Неудивительно, что эти слова стали неиссякаемым источником обиды.
В 1960-х годах новая группа образованных католиков при участии нескольких протестантов, дети социального государства, вдохновленные движением за гражданские права в США и студенческими протестами 1968 г. в Париже и других городах и странах, организовала новое Движение за гражданские права. Они выступали за основополагающие права человека и против дискриминации, без упоминаний конституционных вопросов, однако их кампании спровоцировали страх и враждебность протестантского сообщества по отношению к радикализму, протестам, республиканизму и католицизму, и негодование католического населения против дискриминации, которую они испытали. Традиционное конфликтное поведение, которым характеризовалась история Ирландии на протяжении веков, прошло путь эскалации – от враждебности, через уличные протесты, до «беспорядков» и вооруженного насилия.
Было бы легко создать впечатление, что отношения между протестантами и католиками в Северной Ирландии постоянно напряжены и враждебны, игнорируя тот факт, что многие протестанты и католики работают рука об руку и поддерживают друг друга. Фермеры помогают своим соседям независимо от их религии; протестанты и католики нередко занимают соседние больничные койки, а уход за ними осуществляют медицинские сестры и врачи протестантского и католического вероисповедания; на протяжении многих лет профсоюзы объединяет общее дело – защита трудовых интересов; как уже отмечалось, обе общины воевали на одной стороне в Первой и Второй мировых войнах. Но даже тогда, когда общины взаимодействуют подобным образом, они избегают таких тем, как конституционное устройство Северной Ирландии или отношения между общинами, дабы не вызвать трений и разрыва в отношениях. Как поется в песне Колума Сэндза, «о чем бы вы ни говорили, не говорите ничего». Открытое насилие носит довольно локализованный характер, но ощущение конфликта никогда не исчезает до конца, подспудно оно все время с нами, даже среди тех, кто непосредственно не испытал насилия или «беспорядков».
Население Северной Ирландии обладает острым чувством истории в том виде, в котором она воспринимается людьми от старших поколений и как они переживают ее сами. Обуреваемые общим страхом культурной ассимиляции, общины выработали у себя чувство идентичности через противостояние друг другу, подчеркивая аспекты, которые отличают их друг от друга. Они опасаются, что отношение и поведение другой общины приведет к культурной ассимиляции, а также к ее политическому превосходству, которое сохранится в будущем. Возможно, понятие «двойное меньшинство» наиболее точно объясняет, почему конфликт не исчезает до сих пор. В Северной Ирландии ирландские националисты долгое время являлись маргинализованным меньшинством, тогда как протестанты осознают, что они составляют меньшинство в Ирландии в целом. Чтобы осознать процессы и механизмы, сделавшие возможным для сторон подписание Белфастского соглашения, важно понять эти представления и отношения, складывавшиеся годами. Они также в значительной степени объясняют продолжающиеся колебания и противостояние попыткам завершить процесс построения нового будущего.
Налаживание и сохранение механизмов поддержки
Из-за традиционно конфликтных отношений все заинтересованные стороны пытаются укреплять солидарность внутри своего лагеря, привлекать симпатизирующих им внешних субъектов и исключать тех, кто их поддерживать не будет. Организации гражданского общества часто играли более важную роль в обеспечении конформизма и соблюдении преобладающих подходов в собственной «группе идентичности», нежели в продвижении инакомыслия и альтернативного видения или популяризации идеи позитивных отношений с другими группами. Мы отметили, как в разные времена англиканская церковь выступала союзником государства, а католическая церковь была на стороне оппозиции в силу имеющихся у них общих интересов. Обе работали на сохранение религиозной идентичности своих общин и таким образом укрепляли различия, несмотря на то, что самой большой угрозой для всех церквей является, несомненно, секуляризация общества.
Печатные средства массовой информации чаще выступали выразителями мнений своих общин, а не их критиками. Ганди сказал: «Особая роль журналиста состоит в том, чтобы уметь прочитать мысли страны, и дать четкое и бесстрашное выражение этим мыслям»4. В Ирландии «мысли» общин нередко отличались эксклюзивностью и противостоянием по отношению друг к другу, а газеты поддерживали подобные взгляды как из идеологических, так и из коммерческих соображений. Выходящая в Дублине газета «Irish Times» представляет собой замечательный пример такого рода в Ирландии. Она была основана как газета протестантов-националистов, однако по прошествии двадцати лет стала рупором ирландского юнионизма. Со времени обретения страной независимости она превратилась в голос истеблишмента в независимой Ирландии, легко сменив свою политическую окраску, однако по-прежнему остается надежным и беспристрастным источником информации. Мы уже упоминали о «Белфастском вестнике», который примечателен тем, что является старейшей в мире непрерывно издающейся газетой. Он был основан диссентерами, принадлежавшими к радикальной традиции Белфаста в конце XVIII в., однако по мере того, как эта община становилась успешной и превращалась в часть истеблишмента, опасавшегося нестабильности, газета стала отражать именно эти воззрения и в конечном счете превратилась в орган юнионизма. С другой стороны, газета «Irish News» была основана в 1891 г. епископом, который создавал ее для того, чтобы противостоять лидеру движения за «гомруль» из-за скандала в личной жизни последнего, и сегодня в ней печатается информация, представляющая интерес для католиков, чьи потребности не удовлетворяли другие газеты. Существовала и вечерняя газета, «Белфастский телеграф», которая сегодня выходит по утрам и по коммерческим причинам пытается удовлетворить интересы всего общества (т. е. обеих общин). Помимо коммерческой прессы стороны конфликта издавали свои собственные газеты, например издание республиканского движения «An Phoblacht», чтобы донести свое слово до читателя, а ирландскоязычная община поощряла выпуск издания на ирландском языке, «Lá». В местных общинах также зародились традиции граффити – настенных росписей, которые создавались для того, чтобы влиять на умы и настроения местного населения. В то же время в Северной Ирландии в целом продается гораздо больше экземпляров местных изданий лондонских газет, таких как «Daily Mail» и «Daily Mirror», чем местных публикаций.
Положение вещательных СМИ было несколько отличным, поскольку Би-би-си и радио «Telefis Eireann» были основаны соответственно британским и ирландским государствами. Являясь государственными корпорациями, они действуют на основании Хартий, которые требуют от них беспристрастного подхода к освещению событий. Под этим обычно понимается сбалансированный подход, при котором делается все возможное, чтобы обеспечить освещение всех аспектов вопроса. Когда в Северной Ирландии было основано независимое телевидение «Ulster Television», на него также была возложена обязанность беспристрастного освещения событий. В Республике Ирландия правительство, воспринимавшее республиканство как серьезную угрозу, практиковало цензуру, поэтому лидерам республиканского движения было запрещено выступать публично. С 1988 по 1994 г. на британском телевидении и радио действовал запрет британского правительства на выступления сторонников военизированных группировок, принадлежавших к обеим сторонам конфликта, поэтому во время теле- и радиовещания их слова читали актеры.
Радио RTÉ в свое время охватывало бóльшую часть Северной Ирландии, однако после прихода телевидения освещение событий на радио стало довольно неравномерным. Это означало, что на протяжении всего периода «беспорядков» все общество имело возможность смотреть и слушать одни и те же новости и иметь доступ к мнениям и взглядам лидеров всех сторон.
В отличие от многих других конфликтных ситуаций, участие внешних сторон в североирландском конфликте было незначительным, отчасти потому, что Ирландия является периферийным регионом, не представляющим особого стратегического значения. Тем не менее, ее предполагаемое стратегическое значение часто приводилось в качестве аргумента для объяснения британских интересов. Великобритания действительно не желала нестабильности или иностранного влияния на соседнем острове, и только во время Второй мировой войны и, в меньшей степени, во время холодной войны, Северная Атлантика оказалась театром военных действий. Во время недавних «беспорядков» Европейский союз и США были заинтересованы в оказании помощи в решении проблем Северной Ирландии, а такие страны, как Ливия под руководством полковника Каддафи, были готовы оказать поддержку повстанцам. Националистическое лобби в Соединенных Штатах всячески пыталось не только вовлечь правительство США в урегулирование конфликта, но и определить позицию, которую оно должно занимать. Сознавая важность ирландского лобби во внутренней политике США, администрация США пыталась удовлетворить его требования, не всегда соглашаясь с его анализом или стратегией.
Националисты и юнионисты были заинтересованы в любой поддержке извне, но Соединенное Королевство воспринимало любую, даже самую доброжелательную, поддержку как вмешательство в свои внутренние дела и обладало достаточным влиянием, чтобы ограничить возможности оказания помощи, сведя их к моральной, финансовой и экспертной поддержке. В результате Соединенное Королевство и Ирландия сами приняли решение пойти на улучшение отношений, и никакая внешняя сторона не могла принудить их к этому. Юнионисты и националисты тоже приняли меры по улучшению отношений самостоятельно, и, несмотря на то, что в процессе они получали помощь извне, ни Великобритания, ни Ирландия, ни другие заинтересованные стороны не могли добиться успеха в мирном процессе, пока сами стороны не ощутили свою готовность к таким шагам.
—————————————————————————-
1 F. Glasl, Confronting Conflict, Bristol: Hawthorn Press, 1999.
2 J. Whyte, Interpreting Northern Ireland, Oxford: Clarendon Press, 1991.
3 P. Wallensteen, Understanding Conflict Resolution: A Framework. In Peter Wallensteen Peace Research: Achievements and Challenges, London: Westview Press, 1988.
4 Collected Works of Mahatma Gandhi,Vol. XXVI, p. 369, Delhi: Publications Division, Government of India.
