Карен АРУТЮНЯН
Главный редактор Civilnet.am
Ереван
«Я действительно могу предугадать, кто станет будущим лидером Армении, но боюсь, если я назову имя, то этому человеку придется несладко до того, как стать лидером. Во-вторых, боюсь, что этот человек не так оценит мой прогноз. Но я знаю, кто это будет, и, по моему глубокому убеждению, обязанность любого руководителя – видеть, кто придет ему на смену, но не обязательно об этом заявлять».
Из выступлении президента Армении Сержа Саргсяна в Фонде международного мира «Карнеги», 1 октября, 2015 г., Вашингтон.
6 декабря состоится референдум по проекту новой Конституции Армении, согласно которой страна перейдет от полупрезидентской системы правления к парламентской. Учитывая электоральный опыт Армении, следует почти исключить проведение свободного, справедливого и прозрачного референдума, который отразит волю народа.
Тема конституционных поправок, которая была наиболее актуальной по меньщей мере в течение года, к концу года будет вытеснена из публичной повестки. А главным в повестке станет вопрос следующего руководителя государства – кто станет премьер-министром.
С самого старта процесса конституционных поправок — 4 сентября 2013 года, главным оставался вопрос о мотивах инициативы по кардинальному изменению Конституции. Один из партийно-политических деятелей (партия которого поддерживает конституционные поправки) сказал, что «Серж Саргсян боится следующего Сержа Саргсяна». То есть, Серж Саргсян не желает, чтоб следующим лидером Армении стал некто, кто сразу же забудет, кто, как и какой ценой его привел к власти. Лидеру Республиканской партии Сержу Саргсяну нужен управляемый и подотчетный наследник.
Очевидно, что о выборе лидера посредством демократических процессов и траспарентной конкуренции (скажем, типа американского праймериз) нет и речи. Вопрос наследника будет решаться в кабинетах посредством аполитичных процессов.
В случае с Сержем Саргсяном можно утверждать, что есть две основные угрозы, которые вынудили его инициировать конституционные изменения.
По опыту других
Авторитарные и полуавторитарные лидеры и элиты при выборе наследника видят две угрозы – упадка своей власти и режима, а также опасность предательства со стороны того, кто придет им на смену. Следовательно, при режимах, где авторитарный правитель контролирует процессы назначения/избрания руководителей, склонны продвигать на исполнительные должности слабых личностей, с целью пресечь использование ими ресурсов власти, что невозможно в случае с самостоятельным руководителем.
В Туркменистане, например, авторитарный президент Сапармурат Ниязов – Туркменбаши назначил не имевшего политического веса Гурбангулы Бердымухамедова министром здравоохранения, облачив его, фактически, титулом второго лица государства. После смерти Ниязова в 2006 году президентом стал Бердымухамедов. И несмотря на то, что за полученное наследство Бердымухамедов был обязан «отцу всех туркмен», он с самого начала своего правления приступил к упразднению культа личности Ниязова, демонтировав его памятники и отменив в школьных программах его книгу Рухнама.
К завершению второго срока президентства Владимира Путина в России в качестве наследника рассматривались два лица – министр обороны и бывший сотрудник спецслужб Сергей Иванов и первый вице-премьер Дмитрий Медведев. Путин избрал в качестве переходного наследника работавшего в Санкт-Петербурге под его началом более мягкого по характеру Медведева. Все 4 года президентства Медведева в 2008-12 гг. фактическим руководителем России оставался Путин, который вернул эстафету президентства в 2012 году и, согласно измененной Конституции, получил возможность править до 2024 года. Даже в рамках одной партии и политической команды Путин предпочел более контролируемого Медведева похожему на себя Иванову.
Сам Путин, унаследовав власть от Ельцина, впоследствии разобрался с основными акторами ельцинской эпохи, в том числе, с приведшим его к власти Борисом Березовским.
Армянские реалии
Серж Саргсян заявил, что после внесения поправок в Конституцию он не будет претендовать на должности президента, премьер-министра и спикера Национального собрания. Критики конституционных изменений утверждают, что Саргсян попытается удержать власть с позиций лидера правящей партии, как руководители Компартии во времена Советского Союза, которые, не занимая государственные должности, правили страной. В условиях реалий Армении подобные попытки могут потерпеть фиаско.
Во-первых, руководителей Советского Союза выдвигала партийная элита, исходя из логики сохранения системы. Как только лидер каким-то образом противопоставлял себя элите, его отстраняли от власти (пример Никиты Хрущева). Или элита приводила к власти старцев, которые были не в состоянии заниматься управлением страной (попытка привести к власти молодого и самостоятельного политика Михаила Горбачева стала роковой для Союза). В Армении не элита пытается удержать власть с помощью личности, а личность желает остаться у власти с помощью (криминально-олигархической) элиты.
Во-вторых, не обладающей формальной властью личности сложно будет долго удерживать рычаги власти. И бизнес-элита, и политические и общественные силы попытаются решать свои проблемы «с первых рук» — посредством премьера, невольно противопоставляя его лидеру правящей партии. Хотя правящая партия в лице своего лидера сможет принимать решения и выносить их на исполнение своему правительству, сложно будет поддерживать под постоянным и безоговорочным контролем главу исполнительной власти. В конце концов, политические и экономические рычаги будут находиться непосредственно в руках премьера, ему (а не лидеру партии) будут подотчетны правоохранительные органы и силовики. Обладая такими рычагами, премьер будет склонен концентрировать власть вокруг себя.
Серж Саргсян, безусловно, понимает это и именно поэтому будет как можно дольше тянуть интригу с объявлением имени наследника. После референдума 6 декабря (вряд ли он провалится, как в 2003 году) имя наследника не будет звучать еще долго. Во власти будут продолжаться клятвы в верности Сержу Саргсяну, а также внутривластная и внутриклановая борьба за право наследования.
Следующим руководителем Армении может стать переходная фигура. Нет никаких конституционных и моральных барьеров для того, чтобы Серж Саргсян, пусть не сразу после второго срока президентства, а спустя небольшой период пребывания на должности переходного премьера слабой личности, занял пост премьер-министра. В случае с Путиным переходный период длился один президентский срок – 4 года. Парламентская система позволяет не ждать так долго.
P.S.
Хотя Серж Саргсян заявил, что не претендует на премьерский пост, можно вспомнить множество обещаний, которые он не выполнил. Это может стать очередным невыполненным обещанием. В противном случае велики риски того, что он станет жертвой измененной им же Конституции.
