Что пролегает между разрешением и возобновлением нагорно-карабахского конфликта?
Д-р Лоуренс Броерс, Ресурсы примирения
Риск пренебрежения и пренебрежение риском
Хотя, тема армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха (НК) в заголовках текущих новостей отсутствует, это означает только то, что о нем редко вспоминают или говорят, но те, кто внимательно следит за этим конфликтом, похоже, разделяют растущее чувство срочности. В следующем году будет 20 лет с момента прекращения огня; за прошедший период мы видели пять различных мирных предложений и некоторые промахи мирного процесса, общая картина же — усиленная милитаризация и заражающий эффект конфликта на все сферы политической жизни в Армении и Азербайджане.
Армения и армяне НК, победители трехлетней войны в 1991-94, активно выступают за статус-кво; с внушительными оборонительными позициями, они также заняли обширные территории Азербайджана, которые находятся за рамками изначально оспариваемых земель. Территорий, которые когда-то рассматривались в качестве монеты для торговли в разменной игре все чаще стали изображаться и восприниматься как взаимозависимые — отсюда не подлежащие передаче — армянские земли. Отпустить их становится все труднее с каждым днем, но и их удержание является подтверждением применения силы и военных трофеев, что подрывает претензии армян по другим вопросам конфликта.
Азербайджан же ревизионист, претендент на изменение статус-кво, преобразованный за последние пять лет каспийскими нефтедолларами в богатый региональный центр, в локомотив гонки вооружений, на которую он тратит $4 миллиарда в год. Воинственная риторика и военный парад стали частью общественного образа режима Алиева, не оставляя пространства для мирных альтернатив. По сей день никто не знает, что означает «самый высокий уровень автономии в мире» обещанный карабахским армянам; единственным ориентиром является советская Нагорно-Карабахская автономная область, что отбрасывает нас на двадцать пять лет назад к истокам причины конфликта. Хотя, стратегия «мягкой силы» для проведения ненасильственной трансформации конфликта была возможна и целесообразна, за последние десятилетия Азербайджан последовательно шел к силовому варианту.
Напряженность и взаимные угрозы давно стало обычным явлением. Но усиленную милитаризацию необходимо рассматривать в контексте двух других факторов. Во-первых, масштабы и охват военного развертывания на земле. На протяжении всей линии соприкосновения (LOC) около 40 000 армянских и азербайджанских солдат, многие из них новобранцы, стоят лицом друг против друга. Постоянно подвергая испытаниям силы противника, в последние годы с LOC все чаще поступают сообщения о жертвах. Случайная война, непреднамеренная эскалация, которая может выйти из-под контроля, это реальный риск. Между сторонами нет горячей линии для связи, а международный потенциал для расследования инцидентов минимальный. Кроме того, недавно приобретенные вооружения сделают новую карабахскую войну намного более разрушительной и масштабной, чем война 1991-94 годов. Структура геополитических альянсов означает, что побочные эффекты будет трудно сдержать; пятидневная война подобно той, что мы наблюдали в Грузии в 2008 году маловероятна. Обеспокоенность тем, что армянское и азербайджанское руководство вовлекло себя в страшную игру, с сильно ограниченными возможностями для маневра, законна.
Вторым фактором является вялотекущая деградация государственно-общественных отношений как в Азербайджане, так и в Армении. Политика многообразия, плюрализм и оппозиция становятся все более опасной игрой в Армении и Азербайджане — опасной для тех, кто оспаривает власть, и игрой для тех, кто держит ее. Число армян «голосующих ногами», покидая свою страну, является серьезной проблемой в Армении, а Азербайджан же был потрясен извержением народного протеста против злоупотребления властью. Вид ссылки может отличаться — внешняя или внутренняя — но ясно одно: рост милитаризации происходит в контексте все более истощенных и неблагополучных государственно-общественных отношений по обе стороны конфликта. Мы игнорируем этот контекст на свой страх и риск.
Размораживая наше мышление
Размораживая наше мышление
Что делать международному сообществу? Во-первых, нам необходимо обновить наш концептуальный инструментарий. Карабахский конфликт до сих пор широко рассматривается как «замороженный конфликт», или как ситуация «ни войны, ни мира», или как «постсоветский» конфликт; эти по своей сути статические, ретроспективные и интеллектуально ленивые категории вызывают чувство самоуспокоения, что сегодня не гарантировано ситуацией на месте. Этот конфликт имеет все меньше общего с Приднестровьем или Абхазией, и все больше напоминает длительное межгосударственное противостояние подобно тому, что мы видим между Индией и Пакистаном, двумя Кореями или тому, во что Израиль и некоторые из его арабских соседей вовлечены. Это может звучать пессимистично, но сравнительное изучение с этими контекстами — вместе со случаями успешного разрешения — представляется целесообразным.
Во-вторых, если мы примем такой рефрейминг конфликта, то следовательно, мы также должны пересмотреть нашу стратегию по его разрешению. В течение многих лет мы жили с понятием того, что мирный процесс при международном посредничестве постепенно движется в направлении достижения соглашения. Тем не менее, из истории карабахских мирных переговоров также ясно, что эта идея резко расходится с реальными процессами, как контролируемыми, так и неконтролируемыми, происходящими в Армении и Азербайджане. Так что, не конфликт, а мирный процесс является замороженным, как и поверхность замороженной реки, под которой продолжают течь неизвестные потоки.
Невыносимость определенных выборов
Разрыв между ожиданием прогресса и реальностью, который зашел в тупик, это огромный разрыв в нашем мышлении и в нашей стратегии. Существует точка зрения, что сохранение мирного процесса в замороженном состоянии меньшее из зол, и что мы можем только надеяться на урегулирование конфликта. Такая позиция чрезвычайно усугубляется определенными вариантами, которые являются одним из основных продуктов карабахских дебатов и дискуссий. Кажется, что выбор есть только между мирным договором, который в данный момент кажется утопией, граничащей с фантастикой, и новой войной. Как бы вы на это не смотрели это выбор между «все или ничего». Такой выбор «все или ничего» является чрезвычайно привлекательным для полу-авторитарных лидеров, полагающихся на символическую политику, но у них также есть последствия для тех, кто ближе к фронту, настоящего и будущего. Почему горизонт возможностей стал определяться в таком абсолютном и узком смысле, и кем? Хотя и будут возражения Азербайджана против укрепления статус-кво, и будут возражения Армении по поводу безопасности, я считаю, что приоритетом для карабахского урегулирования является открытие и диверсификация этого меню из двух позиции.
Есть целый ряд европейских организаций занятых построением мира и они работают с местными партнерами ради достижения этой цели, в том числе финансируемый Европейским Союзом консорциум, известный как Европейское партнерство ради мирного урегулирования конфликта вокруг Нагорного Карабаха (EPNK). Мы поддерживаем армяно-азербайджанские инициативы, направленные на исследование и диалог, контакты между людьми, работу со СМИ по обе стороны границы и активность среди молодежи, женщин и перемещенных лиц. Аутсайдеры, знакомые только с информационной войной в международных средствах массовой информации, при углублении в эту тему неизменно удивляются уровню достигнутого взаимодействия. Но, к сожалению, эти усилия остаются в тени. Бюджеты тратятся на финансируемые государством блестящие рекламные кампании или новую военную технику. Наши партнеры в гражданском обществе работают на нескольких фронтах, не только в построении мира. И многие — инсайдеры и аутсайдеры — находят нефть и газ более убедительной повесткой дня, чем мир в регионе.
Между разрешением и возобновлением: что может быть сделано?
Есть некоторые причины, почему так трудно выкроить третий путь меж новой войной и чрезмерно утопическим мирным договором. Тем не менее, существует широкий спектр различных политических вариантов среднего диапазона, которые могут быть развернуты, в первую очередь со стороны правительств Армении и Азербайджана, для введения новой динамики в текущую ситуацию. Развертывание среднего диапазона может означать, в первую очередь, отказ от воинственной риторики и постановки военного спектакля, так как, по словам одного из наших партнеров, «даже самое лучшее мирное соглашение не пройдет в нынешних условиях». Более ощутимым с точки зрения предотвращения конфликта это может быть отвод снайперов, восстановление горячей линии для связи между сторонами, а также создание более надежных механизмов расследования инцидентов международными организациями, работающими с армянскими и азербайджанскими силами.
Трансграничные визиты, которые были довольно регулярными до 2003 года, должны появиться вновь в списке армяно-азербайджанских инициатив. Перемещенные лица должны иметь возможность посетить их бывшие населенные пункты в условиях безопасности и достоинства, чтобы восстановить связи с теми, кто желает этого; это должно быть взаимно по обе стороны конфликта, чтобы обеспечить легитимность. Пробный отвод войск из некоторых территорий может открыть возможности для пилотных проектов в поддержку возвращения перемещенных лиц; реставрация памятников и их совместное курирование могли бы служить в качестве моста между общинами, вместо того, чтобы использовать в качестве символа их уничтожения. Вместо того чтобы тратить деньги на новые книги и пытается доказать, что армяне не принадлежат Кавказу, Азербайджан может создать Армянский культурный фонд в Азербайджане, совместно восстановить наследие и обратить вспять разрушительные тенденции последних лет. Вместо того, чтобы одобрять и распространять карты, которые изображают военные трофеи Армении в качестве ее естественных территории, Армении и Нагорному Карабаху стоит начать планировать обширное освобождение занятых территорий и их возврат в азербайджанскую юрисдикцию.
Есть много возражений, в первую очередь от тех, кто у власти, к таким идеям, которые, несомненно, считаются наивными, невозможными и опасными; они укрепляют статус-кво, и они ставят под угрозу безопасность. Тем не менее, эти идеи гораздо более скромные, чем те, которые содержатся в Мадридских принципах, которые обсуждались за столом переговоров на самом высоком уровне в течение более пяти лет. Что могут достичь такие инициативы, так это освобождение армянского и азербайджанского обществ от постоянной политики секьюритизации экзистенциальной угрозы и выбора «все или ничего». Какова альтернатива? Если есть «положительные» стороны среднего диапазона, которые являются более реалистичными, чем утопическое мирное соглашение, то следовательно также есть и «негативные» стороны среднего диапазона, которые являются более реальными, чем новая война. Что мы имеем сегодня: медленное заражение в результате конфликта всех областей общественно-политической жизни Армении и Азербайджана, подарок для тех, кто может управлять и развертывать его в качестве оружия для внутренней борьбы, и растущий риск, над которым в какой-то момент они потеряют контроль — и будут противостоять неизвестному противнику собственного изготовления.
Доктор Лоуренс Броерс является менеджером по проектам на Кавказе международной организации Ресурсы примирения. Он подготовил эту статью специально для commonspace.eu.
