Геворг ПЕТРОСЯН
Тюрколог
Ереван
Турция все последние годы упорно пытается восполнить, пожалуй, самую крупную брешь в системе обороны страны – отсутствие противовоздушных систем большой дальности. Анкара, которая всегда обращала пристальное внимание на армию и военно-промышленный комплекс, не обладала, тем не менее, собственной системой ПВО дальнего действия, необходимость в которой стала особенно очевидной в контексте как геополитических трансформаций на Ближнем Востоке, так и сложных и изменчивых отношений с соседями.
В 2007 году в Турции с целью получения ПВО дальнего действия был запущен проект T-Loramids. Анкара поставила себе целью не только закупить необходимые комплексы за рубежом, но и получить технологии и организовать дальнейшее производство на территории Турции, обеспечив не только собственные нужды, но и получить возможность экспорта. Данный принцип и был заложен в основу новой амбициозной военно-промышленной политики Турции.Вспыхнувший в 2011 году в соседней Сирии конфликт стал важным испытанием для противовоздушной обороны Турции. Правительство Турции, ссылаясь на угрозы, исходящие от конфликта, обратилось к своим партнерам по НАТО с просьбой разместить на территории страны системы ПВО. В течение 2013-15 гг. часть воздушного пространства Турции защищали американские, испанские, немецкие и нидерландские системы Пэтриот, но временный характер этого, а также определенные проблемы вынуждали Турцию форсировать изыскание других решений.
Вопрос необходимости ПВО был не только частью политической повестки, но и актуальной темой в прессе и публичных дискуссиях. Отсутствие подобных систем формировало также важный дискурс в турецкой прессе. Можно было заметить бурную реакцию турецкой прессы на появление в Армении ракетных комплексов Искандер: способность армянских ракет достигать целей даже в глубине Турции расценивалась как новая угроза.
После определенной паузы борьба за сделку стоимостью примерно в 3-4 млрд долларов началась в 2013 году: среди конкурентов оказались американские Пэтриот(PatriotPAC3), российские С-300, франко-итальянские Самп/Т (Samp/T), а также китайские системы HQ-9. Хотя с военной точки зрения были бы целесообразны системы Пэтриот, но турецкая сторона намерена была добиться и получения технологий, к чему тогда была готова только китайская сторона. Предварительно свой выбор Турция остановила на китайских системах HQ-9, но Анкара не спешила подписывать контракт, продолжая торг.
С экономической точки зрения предложение Китая было предпочтительным, так же, как в плане военно-промышленной политики, но трудности могли возникнуть при применении, так как исключалось внедрение ПВО китайского производства в общую систему ПВО НАТО, что снижало его эффективность. То же самое касалось российского предложения. В 2015 году Турция окончательно отказалась от китайского варианта, продолжая переговоры с американскими, европейскими и российскими производителями и заявляя, что турецкая сторона продолжит попытки производства собственных систем.
После того, как в 2016 году в турецко-российских отношениях проявились позитивные подвижки, появились сведения о том, что российские зенитно-ракетные комплексы С 400 Триумф стали фаворитом в изысканиях Турции. В 2016-17 гг. переговоры о закупке Турцией у России ЗРК продолжались на самом высоком уровне.
Согласно заявлениям турецких и российских чиновников, 29 декабря 2017 года Турция и Россия подписали кредитное соглашение о приобретении систем ПВО, в соответствии с которым российская сторона предоставит в качестве кредита 2,5 млрдрублей, что составит 45% сделки, остальное Турция заплатит сама, но тоже в рублях. За несколько дней до подписания этого соглашения министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что сделку по закупке С400 можно считать состоявшейся.
Официальные лица утверждают, что Турция закупит 4 дивизиона С400. Предполагается поставить их на вооружение турецкой армии в начале 2020 года. Как отмечают турецкие источники, «управление системами будет осуществляться исключительно Турцией». Это не случайное заявление: на фоне российско-турецкого потепления геополитические противоречия между двумя странами никуда не делись, и они-то дают повод для подобной озабоченности.
С400 для Турции стали не самым эффективным вариантом. Во-первых, они означают частичную военную зависимость от Москвы. Несмотря на развитие торгово-экономических отношений и временное соглашение по Сирии, с геополитической точки зрения Анкара и Москва пребывают на различных стратегических полюсах. Закупка систем ПВО не сгладит нынешние глубинные противоречия.
Еще одной проблемой является НАТО и главный партнер Турции в этом альянсе –США и их позиция. Представители североатлантического блока не раз подчеркивали – закупленные в третьих странах системы ПВО не могут быть внедрены в общую систему ПВО НАТО. А интеграция системы ПВО Турции в общую систему НАТО может существенно повысить обороноспособность Турции и эффективность этих систем. В этом смысле Турция потеряет не только в военном, но и политическом плане, поскольку закупает продукцию российского ВПК вопреки требованиям НАТО и западных союзников во главе с США. Пытаясь проводить политику, не зависимую от Запада, Турция впадает в зависимость от Москвы.
Турция и другие члены НАТО и раньше, конечно, пользовались военной продукцией советского и российского производства, но это были вооружения иного уровня, масштаба и характера. В арсенале вооруженных сил и жандармерии Турции можно встретить такое оружие советско-российского производства, как автоматы «Калашников», бронемашины БТР-80, противотанковые системы Конкурс и Корнет, вертолеты МИ-17, гранатометы РПГ-7, но закупки ПВО стоимостью 2,5 млрд долларов относятся к другой весовой категории. Турция станет первой страной НАТО, которая получит системы С400. Обросшую политическими, военными, экономическими пластами эту сделку стоит рассматривать в контексте отношений не только Турция-Россия, но и НАТО – Россия и Турция – Запад, причем, в тактическом выигрыше остается Россия, которая получает определенные выгоды, в том числе, пропагандистского характера: заголовки типа «Россия продала второй армии НАТО оружия на 2,5 млрд долларов» могут стать весьма привлекательными для западного читателя.
Значимость данной сделки с Россией может резко возрасти для Анкары, если турецкая сторона добьется получения и технологий, что будет означать производство подобных систем и в Турции – как для обеспечения собственных нужд, так и поставок в третьи страны, что, как было отмечено, является императивом турецкой политики. Однако в России неоднократно заверяли, что передача технологий не предусмотрена. Это очевидно и по заявлениям Турции о том, что она продолжит попытки в данном направлении.
Тем не менее, наряду со спорностью данного решения и неэффективностью в военном плане, Турция может в любом случае восполнить крупную брешь в своей обороне, которая не совсем вписывалась в региональную политику Турции и международные амбиции. В последующем турецкая сторона может повысить эффективность. В конце концов, противовоздушная оборона ограничивается не только наземными комплексами, важны и другие факторы, в том числе воздушные силы: на вооружении турецких ВС состоят истребители F-16, системадальнего радиолокационного обнаружения и управления (AEW&C), а возможное приобретение истребителей пятого поколения F-35может существенно улучшить ситуацию, повысив комплексность и многопластовость противовоздушной обороны.
Примечательно, что до сделки с Россией Анкара пришла к предварительному согласию с производителем Samp/T консорциумом Eurosam по вопросу о разработке в будущем совместных систем ПВО.Это также указывает на серьезность намерений Турции производить собственные ПВО.
Резюмируя, можно констатировать, что С400 – это средство, наличие которого предпочтительнее, чем его отсутствие, тем более если наряду с другими международными проблемами твоя страна не обладает системой ПВО дальнего действия. После восполнения бреши Турция может уже спокойно задуматься о наращивании количества систем, поиске новых партнеров и/или создании собственных средств.
