Давид СТЕПАНЯН
Журналист
Ереван
Состоявшиесяс 28 декабря 2017-го по 3 января 2018-го года в иранских городах акции протестаизначально носили вполне мирный характер, а требования протестующих имели исключительно социально-экономический подтекст. Однако, уже на третий день протесты обросли политическими требованиями и лозунгами и постепенно переросли в массовые беспорядки с отдельными случаями вандализма. Согласно официальным иранским источникам, жертвами беспорядков стали 25 человек, 3700 человек было арестовано, 400 остается под арестом по сей день. В данной статье мы попытаемся рассмотреть СМИ и социальные сети как фактор, сыгравший роль катализатора протестного движения в Иране.
Руководство Исламской республики в лице духовного лидера аятоллы Али Хаменеи, президента Хасана Роухани и главы МИД Мохаммада Джавада Зарифа еще в дни акций протеста обвинило в организации мятежаСША, Саудовскую Аравию, Израиль и Великобританию. На основе анализа имеющейся в открытом доступе информации представляется, что,не имея в Тегеране даже посольств, указанные Тегераном региональные и глобальные центры силы нуждались в альтернативных механизмах провоцирования, координации и главное –представления миру событий,имевших место в Иране. И сегодня, по истечении трех недель со дня подавления протестов, можно с уверенностью утверждать, что подобными механизмами в первую очередь стали социальные сети и средства массовой информации.Учитывая, что 40 из 48 миллионовимеющих доступ к интернету иранцевявляются пользователями мессенджера Telegram, именно данный интернет-ресурс стал самым распространенным способом коммуникации, координации действий митингующих,раскрутки хэштегов и распространения информации о протестах. Любопытно, но по оценкам иранских и западных специалистов, основная часть интернет-призывов в поддержку протестующих в Иране была опубликована из-за рубежа, в первую очередь из соседней Саудовской Аравии. Интерес и мотивация саудитов в данном случае выглядят вполне очевидно и уж точно не соответствуют интересам их регионального соперника в лице Ирана.
30 декабря,после того как Telegram-канал amadnews занялся активным распространением призывов к насилию, рецептов изготовления и инструкцийпо использованию против полиции «коктейля Молотова», основатель Telegram Павел Дуров был вынужден заблокировать канал, имевший на тот момент около полуторамиллионов подписчиков. В тот же день иранские власти временно заблокировали Telegram и Instagram, полный доступ к которым иранцы получили лишь 14 января.
Впрочем, призывы к избавлению от репрессивного режима и обретению свободы иранцам адресовали не только из Саудовской Аравии, но и, к примеру, из США. Причем делалось это в том числе на уровне президента. Под хэштегом #IranProtests на своей страничке в Twitter Дональд Трамп неоднократно призывал иранцев избавиться от правящего режима, обещая оказание «в надлежащий момент поддержки».
Прекрасно осознают вес и влияние социальных сетей и в руководстве Ирана.»Люди хотят говорить об экономических проблемах, коррупции, об отсутствии транспарентности в функционировании некоторых органов. Они хотят жить в более открытой атмосфере. Нам следует принять во внимание предложения и требования народа», – написал в Twitter в дни акций протеста президент Хасан Роухани.
Вторым инструментом в распространении деструктивно-пропагандистской дезинформации в дни волнений в Иране стали иностранные, в первую очередь арабские, израильские, американские СМИ. Делалось это посредством публикаций, существенно преувеличивающих масштабы, число участников акций протеста, добавления политического контента к требованиям протестующих. Активно распространялась дезинформация о переходе под контроль “восставших”целых городов, «о сотнях жертв и тысячах арестованных», «кровопролитии на улицах иранских городов». Следует отметить, что особо во всем этом, в частности, преуспела иранская служба BBC. Дезинформацией об аресте в Бушере оппонента президента Роухани экс-президента Ирана Махмуда Ахмадинежада лондонская газета Al-Quds Al-Arabi, судя по всему, пыталась продемонстрировать наличие противостояния между основными политическими течениями Ирана.
В реальности геополитические противники Тегерана с зимним приходом в страну «Иранской весны» явно поспешили. Попытка мятежа против центральной власти не нашла консолидированной поддержки политической элиты и даже среднего класса страны. Мятежников не поддержали, несмотря на жесткое противоборство, ни иранские консерваторы, ни реформаторы. Изначально люди на улицах протестовали исключительно против социально-экономической политики властей. Попытка же придать протестному движению политический подтекст носила искусственный характер и координировалась извне. Акции протеста охватили небольшую часть 80-миллионного населения Ирана. Миллионы иранцев приняли участие в общенациональных митингах в поддержку правящей в стране власти аятолл.
При всем понимании причин реально существующего недовольства граждан соседней страны, любые волнения, а тем более погружение Ирана в хаос наподобие сирийского, противоречат национальным интересам Армении. Иран является одним из естественных буферов, разделяющих нашу страну от ближневосточной нестабильности и исламского радикализма. Примечательно, что вторым подобным буфером является Турция. Именно поэтому парадоксальным образом Армения заинтересована в сохранении целостной Турции даже под управлением нынешнего, весьма нелицеприятного режима.
Здесь следует особо отметить роль, которую Исламская республика играет в урегулировании карабахского конфликта. Официально Тегеран в урегулировании участия не принимает, посредническая прерогатива отведена странам-сопредседателям Минской группы ОБСЕ в лице США, России и Франции. Однако стороны конфликта как минимум держат иранских партнеров в курсе переговорного процесса, учитывая прямую заинтересованность Ирана в сохранении стабильности на своих северных границах с Арменией, Арцахом и Азербайджаном. Иными словами, как максимум Тегеран весьма заинтересован в достижении полного мира между сторонами конфликта, а как минимум – в сохранении существующего статус-кво. В этом свете представляется, что армянским СМИ следовало бы относиться к использованию и тиражированию появляющейся в Сети информации с заголовками в духе»Ахмадинежад арестован», «Хаменеи бежал», «Иранские города охвачены хаосом и кровопролитием» и т.д. с большей осторожностью.
Стратегия геополитического сдерживания и нивелирования влияния Ирана на страны, охватывающие «шиитский пояс»–Сирию, Ливан, Ирак и Бахрейн, была взята на вооружение разработчиками внешней политики США как минимум в начале 2000-х. И то, чтоИзраиль, Саудовская Аравия, Турция, суннитские арабские монархии являются союзниками Вашингтона в данной политике, выглядит вполне логично. В этом свете воодушевление, с которым в Белом доме, Госдепартаменте и Капитолии встретили первые зачатки «Иранской весны», вполне понятно. Тем не менее американское воодушевление на международном уровне в целом понимания не встретило, а инициатива представителя США в ООН Никки Хейли по организации экстренного совещания Совета безопасности по Ирану осталась неразделенной. Это в очередной раз продемонстрировало отсутствие широкой международной поддержки американских планов по Ирану.
Меж тем применение иранскими властями жесткой силы в ответ на провокации митингующих, появление многочисленных жертв и их преувеличение посредством распространениядезинформации дало бы международному сообществу основание для примененияс подачи США политики давленияв отношении Тегерана. Возвращение же Ирана в лучшем случае в предшествующий «ядерной сделке» жесткий санкционный режимвполне способно окончательно дестабилизировать ситуацию в стране вплоть до гражданской войны и смены власти. Разумеется, подобный слабый Иран оказался бы не в состоянииосуществлять функции единственного регионального геополитического противовеса спонсируемым США суннитским монархиям. Именно на это главным образом и рассчитывали организаторы неудавшейся «Иранской весны».
