Гегам БАГДАСАРЯН
Журналист
Степанакерт
Недавно по Арцахскому общественному телевидению передавали репортаж о новобранцах. Молодых людей провожали в армию. Говорили сами ребята, их родители, представители военкомата и мэрии, а также пастырь местной церкви. Практически все говорили давно уже закостеневшими стереотипами, и ощущение было такое, что все тексты были написаны одним инструктором. Патриотизм, призывы отстаивать честь погибших братьев и сестер, и т.д., и т.п. А из слов священника следовал вывод, что провожает он ребят не в армию, а в рай неземной.
И не было Человека. Не было молодого человека с его чувствами, надеждами и переживаниями, не было родителя с его абсолютной понятной тревогой и озабоченностью. Репортаж был полон стереотипов, как столица Степанакерт – плакатами и лозунгами. Это уже образ жизни. Образ мышления.
Но больше всего меня поразила речь священника. Казалось, говорил не Человек. И слово его адресовано не Человеку. Словно говорилось все для красного словца. Невольно поймал себя на мысли, что данный частный случай нагляднее всего характеризует отношения церкви и общества. В этих отношениях нет Человека. Есть церемониал, который ставится выше всего. Церковь давно уже не говорит с Человеком на Человеческом языке. Она говорит книжным языком, пусть даже это Святая Книга (можно говорить о Св. Библии, но на понятном Человеку языке, можно идти к Библии с человеческими переживаниями и надеждами). В эти трудные времена Человеку хочется, чтобы с ним говорили по-Человечески хотя бы в церкви, на языке, понятном ему и адекватном его проблемам и боли. Отторгнутый чиновниками, согбенный под кредитами и процентами, съежившийся от проблем детей Человек приходит в церковь с надеждой умиротворить душу, услышать от пастыря сердечные слова.
Но пастырь готовит его… к внеземной жизни. В подобных отношениях он не имеет отношения к земной жизни, его призвание – готовить Человека к жизни на небесах, он отворачивается от земных забот Человека. Да и к небесной жизни он готовит не на земном – Человеческом – языке, а штампами и клише. И Человек не знает, зачем он пришел в церковь. Пришел, потому что все идут.
Но на деле неземным языком служители церкви говорят только в ходе коммуникаций с обществом, оставаясь безучастными к земной тематике. А в личной жизни они гораздо теснее соприкасаются к земной жизни, гораздо более готовы к земной жизни и, судя по всему, совершенно не готовят себя к жизни небесной. Бизнес, квоты, присущие человеку слабости, заботы и проблемы, вполне земные методы их решения. И главное – вполне себе земной язык для общения и терминология. Слушая появившиеся в сети записи «духовных бесед» (причем, на самом высоком уровне), Человек приходит в ужас, и действительно появляется желание покинуть этот грешный мир.
Армянские теологи давно нашли корни этого явления: Армянская Апостольская церковь не имеет социального учения. Между тем, социальные доктрины церкви играют важную роль в социальной жизни современных обществ. Как отмечает один из теологов, христианство у нас существует только в храмах (имеется в виду ритуал – как основная ныне сторона деятельности церкви). Армянская Апостольская Церковь в большинстве своем обращается к индивидам, не учитывая имеющиеся в обществе социальные силы и механизмы, церковная элита, как правило, избегает социальной тематики, сосредотачиваясь на спасении души. Между тем, как отмечают теологи, если Армянская Апостольская Церковь претендует на истинное пастырство в духовной жизни людей, она должна иметь определенную социальную концепцию.
Об этом говорится и говорилось уже давно, а церковь упорно не отзывалась . Но «глас вопиющего в пустыне» не может звучать вечно. И вот появляется «благая» весть: «В Первопрестольном Св. Эчмиадзине создано бюро по концептуальным вопросам, которое должно в стратегическом смысле выработать социальную доктрину Армянской Апостольской церкви, а в текущей деятельности вырабатывать позицию церкви по различным общественным проблемам».
Такая реакция должна была прозвучать рано или поздно, поскольку в наш век информации и укрепления экуменистических связей ААЦ просто не может жить в изоляции. Скажем, Папа Римский Франциск очень часто выступает по общественно значимым проблемам и далеким, казалось бы, от церковных вопросам, проявляя сугубо гражданскую позицию, призывает к нетерпимости в отношении общественных пороков. Его отторжение роскоши было воспринято общественностью, поскольку всю свою жизнь он прожил аскетом. Он не избегает самых сложных общественных и неоднозначных проблем, не боится высказываться по поводу вполне земных проблем человека. Он может говорить с Человеком на Человеческом языке.
По сути, это новый тренд в отношениях «христианская церковь-общество», новые развития во всем мире, к которым мы не можем оставаться безучастными.
Создание бюро по концептуальным вопросам в Первопрестольном Эчмиадзине – вынужденный резонанс на эти развития. Лучшим способом, безусловно, стала бы реакция на поднятые в собственной пастве, в своем обществе проблемы, но главное все же – перемены. Другой вопрос, насколько эта реакция искренна, иными словами, насколько искренни намерения наших духовных пастырей выработать позицию церкви в отношении различных общественных проблем. Желает ли церковь меняться? В конце концов, можно принять сотни концепций и продолжать жить по-прежнему. Во всяком случае, сегодняшний образ жизни духовных пастырей, их высказывания нельзя назвать благовестом предстоящих перемен.
Но все будет зависеть от общества. Реформы в духовной сфере бессмысленно рассматривать вне контекста общих трансформаций.
В ААЦ сегодня происходят серьезные процессы. Они являются частью происходящих в стране перемен. Одна из армянских газет так «диагностировала» ситуацию: «Разрушение и демонтаж, или реформация? Нашему народу необходимы эффективные и адекватные общественно-государственные и духовные структуры».
