Объединяемся не «за», а «против»
Рауф МИРКАДЫРОВ
Журналист
Баку
Если взять конец 80-х — начало 90-х годов прошлого столетия за нулевую отметку, то можно утверждать, что революционные процессы в трех республиках Южного Кавказа в течение последующих 15-20 лет происходили, на первый взгляд, по схожей синусоидальной периодичности, причем, как по форме, так и по содержанию. Необходимо однозначно отметить, что, независимо от формы передачи власти – насильственной или же процедурно мирно-демократической, это были именно революционные процессы, так как не оставляли обществу право выбора.
Достаточно вспомнить то, что национально-освободительные движения во всех трех республиках возглавили выходцы из академической среды, в той или иной степени с диссидентским прошлым. В Грузии и Армении смена полностью деморализованной партийно-советской номенклатуры плеядой лидеров национально-освободительного движения произошла мирно посредством выборов, а в Азербайджане — силового переворота. Но, по сути, происходил демонтаж старой системы, который не предоставлял обществу никакой возможности выбора.
Через полтора-два года в результате почти одинаково организованного военного путча были свергнуты президенты Грузии и Азербайджана – Звиад Гамсахурдиа и Абульфаз Эльчибей. Поражение этих лидеров было предопределено отсутствием организационно-созидательного ресурса этих национально-освободительных движений. Ведь это были объединения, созданные, как говорится, «против», то есть, не ради созидания, а разрушения, которые объединяли «революционеров» всех мастей, не способных действовать командой, и, как следствие, усиливали хаос на фоне происходящего объективного процесса развала Советского Союза — как государства имперского типа, политического режима — как общественно-экономической формации.
Не случайно и то, что как в Азербайджане, так и Грузии, «революционеров-диссидентов» сменили символы стабильности и «сильной руки» — Гейдар Алиев и Эдуард Шеварднадзе.
Внешне в Армении процессы развивались совсем по другому сценарию. А на самом деле в Армении просто произошла «задержка процесса». Во-первых, скорее всего, сработал инстинкт самосохранения армянского народа, обостренный не только известными историческими событиями, но и фактором восприятия практически всех окружающих соседей, крайне враждебно настроенных. Во-вторых, диаспора в тот период выступала в качестве стабилизирующего, систематизирующего внутриполитическую ситуацию и стимулирующего, в определенной ограниченной степени, созидательные процессы элемента.
И уже 1998 году мы наблюдаем свержение Левона Тер-Петросяна, опять же в варианте государственного переворота, но реализованного по «постепенному и ползучему» сценарию. Да, к власти пришел Роберт Кочарян. Однако, вспомните — все взоры общества тогда были обращены к Карену Демирчяну, который олицетворял в глазах общества стабильность, присущую старому периоду.
Таким образом, во всех трех республиках общественно-политические процессы развиваются по синусоиде, в пиковых значениях которых мы можем наблюдать попытку, условно говоря, революции и контрреволюции.
Парадоксальность, но и в той же степени закономерность ситуации заключается в том, что, несмотря на существование во всех трех республиках формально всего спектра политической палитры, присущей развитым демократиям, после каждой попытки революции или же контрреволюции, мы не наблюдаем серьезных усилий по становлению цельной политико-экономической системы, позволяющей этим странам развиваться, хотя бы определенный период, в эволюционном режиме. В обществе очень быстро наступает полное разочарование очередной революцией или же контрреволюцией, и начинается подготовка к новому витку объединения всех не «за», а «против».
Примером является та же Грузия последних десяти лет. Хорошо помню ожидания Грузии после прихода к власти Михаила Саакашвили. Это была эйфория, доходящая до абсурда. Наши грузинские друзья вели себя крайне высокомерно, как бы демонстрируя нам, то есть, азербайджанцам и армянам, что они уже там, в Евросоюзе. А нам еще надо разобраться в глупых и мелких проблемах.
Но уже через несколько лет мы стали свидетелями возникновения очередной революционной ситуации в Грузии. Проблема заключается в том, что приход к власти людей, называющих себя демократами, не является решением проблемы. Необходимо, чтобы политическая элита, пришедшая к власти, проявила политическую волю и довела процесс до необратимости. То есть, до точки, после которой развитие демократических процессов выходит из-под зависимости самой власти. Вот именно этой воли не хватало.
Нынешние события в Грузии, несмотря на внешне мирную и демократическую форму передачи власти, являются продолжением этого синусоидального революционного процесса. Опять все объединились «против».
Но даже при этом трудно определить, насколько то, что мы наблюдаем в Грузии, является революцией или же контрреволюцией. С одной стороны, общество проголосовало за перемены. С другой стороны, среди тех, кто объединился «против», наряду с бывшими соратниками самого Саакашвили по «революции роз», много представителей так называемой контрэлиты, то есть, представителей бывшей номенклатуры, которая окружала Шеварднадзе. Поэтому, не исключено, что через некоторое время мы станем свидетелями начала новой революционной синусоиды.
По форме «грузинский опыт» повторится в Армении. По содержанию — вряд ли.
Внешне происходящие в Армении процессы напоминают грузинские. Миллионер Гагик Царукян как бы действует по образу Иванишвили, предпринимается попытка создать широкую коалицию в лице ППА, АНК, АРФ «Дашнакцутюн». Однако, во-первых, ведущей силой этой коалиции является ППА, то есть, тандем Кочарян-Царукян, который является частью правящей элиты, и не исключено, что еще более реакционной. Председатель Центра политических исследований «Concord», один из лидеров АОД Давид Шахназарян отмечает, что в Армении, находящейся на пороге президентских выборов, создалась беспрецедентная ситуация. Внешне кажется, что политическая система в Армении сегодня биполярна: с одной стороны – власть, в форме криминально-олигархической системы, с другой стороны – партия «Процветающая Армении», также в форме криминально-олигархической системы1.
То есть, «революция», если, конечно, она случится, сведется даже не к смене политической элиты, а банальной ротации внутри самой правящей элиты.
Во-вторых, АНК своей «соглашательской» политикой в течение последних двух лет исключила из процесса массы, которые были основной силой, требующей кардинальных перемен. Как верно отмечает Д.Шахназарян, «у гражданина и гражданского общества Армении нет никакого политического выбора… Кажется, что общество довольно равнодушно к предстоящим президентским выборам».2
И, наконец, в-третьих, как следствие, из-за отсутствия активно выраженного общественного заказа, сам процесс полностью переходит под контроль внешних акторов. Это касается роли ППА, а точнее, тандема Кочарян-Царукян. Как отмечает Шахназарян, эта партия не принимает серьезные решения. Решения принимаются на Севере и передаются ППА, отметил он, выразив уверенность в том, что Россия пока не приняла решение3.
Что касается Азербайджана, то тут ситуация еще более плачевна. В Азербайджане нельзя говорить даже о существовании оппозиции как политического института. По той простой причине, что при отсутствии относительно полноценного политического процесса она просто исчезает, что мы и наблюдаем.
Таким образом, мы имеем дело с оппозиционно настроенным, но полностью деидеологизированным и люмпенизированным электоратом, который жаждет изменений и которому, по большому счету, постепенно становится безразлично, кто и почему поможет в реализации этих перемен, что также усиливает влияние на внутриполитические процессы внешних акторов, которые могут спровоцировать «революционный процесс» типа арабской весны.
Уже долгое время в центре общественного внимания в Азербайджане находится вопрос учреждения в РФ новой диаспорской организации. И тут дело не столько в самой попытке сделать это, а в реакции официального Баку на создание в России еще одной диаспорской организации, а точнее, “Союза азербайджанских организаций России”. Среди учредителей многие известные и богатые азербайджанцы, в том числе, и владелец “ЛУКойла” Вагит Алекперов.
Буквально на днях один из учредителей и членов координационного совета САОР, кинодраматург Рустам Ибрагимбеков заявил, что Кремль не имеет никакого отношения к этому проекту4. При всем уважении к Р.Ибрагимбекову, в это верится с трудом. И на то есть серьезные причины. Притом, я ни в коей мере не ставлю под сомнение искренность Р.Ибрагимбекова.
Надо знать Вагита Алекперова, да и других богатых азербайджанцев, проживающих в России и вовлеченных в этот проект. Эти бизнесмены всегда держались подальше от политики, особенно, Вагит Алекперов. Поэтому можно почти со стопроцентной уверенностью предположить, что его попросили, а может быть, даже приказали участвовать в этом проекте на очень высоком уровне. Если учесть, что нефтегазовую сферу в России контролирует Владимир Путин, то приказ мог поступить лично от президента России. Тут самодеятельность смерти подобна. Достаточно вспомнить судьбу владельца ЮКОСА Ходорковского. То есть, новая диаспорская организация азербайджанцев, скорее всего, все же, является проектом Кремля, что ничего хорошего для официального Баку не обещает. И реакция оказалась соответствующей, но не до конца вразумительной для общественного восприятия…
