Лусине АРУШАНЯН
Пару месяцев назад молодая семья решила доверить родовспоможение своего первенца врачам Степанакертского роддома. Но надежды родителей не оправдались. День, который должен был стать памятным, завершился неприятным образом. Ануш Степанян рассказывает о дефиците профессионализма врачей.
«Во время беременности никаких проблем со здоровьем у меня не было. Я была уверена, что смогу родить самостоятельно, без оперативного вмешательства. Конкретного врача для родовспоможения мы не выбрали. Все равно, свою «благодарность» мы бы проявили. Думали, что раз уж человек стал врачом, то он сможет выполнить свои обязанности. Около 11 часов у меня стали отходить воды, прошло достаточно времени, и дежурный врач З.Б. сказала моему мужу, что если до 23.00 ребенок не родится, то придется делать кесарево сечение. В 22.00 дежурный врач сменился и заступил Г.А. В 23.00 муж подошел к врачу и спросил, будет ли операция, передав то, что сказала предыдущий врач. А тот ответил: «Вы что, доверяете не мне, а ей? Я сам решу, нужна ли операция. Надо будет, сделаем», – сказал он и ушел. Мы ему поверили.
В 4 утра следующего дня пришла другой врач – А.А. Она подошла к мужу и сказала, что ее позвали для операции. Я уверена, что Г.А. просто не может делать кесарево сечение, иначе он не позвал бы другого врача. Но оставим делать выводы специалистам и министру здравоохранения. Разве в министерстве не в курсе того, кто работает в роддоме, кому доверяют родовспоможение, здоровье детей и матерей?
Решение об операции наконец было принято тогда, когда возникли проблемы с сердцем у ребенка и у меня. После операции А.А подошла к мужу и сказала, что на лице ребенка остался разрез от кесарева сечения и, осознавая свою вину, она позвала пластического хирурга, чтобы тот наложил швы. Только выдержка моего мужа спасла в тот момент врача…
Как потом выяснилось, такое случается часто, и все привыкли, что люди покричат, повозмущаются и уйдут.
Утром дежурный врач, взглянув на ребенка, спросил, кто проводил операцию, и, услышав имя, ухмыльнулся: «Странно, она обычно оставляет повреждения на голове, на этот раз промахнулась».
Через два дня меня выписали. В тот же день муж подошел к А.А. и потребовал, чтобы в документах указали характер повреждения, на что та возмутилась и сказала: «Зачем вам нужна запись? Хотите пожаловаться? Такие случаи и раньше были, никто не жаловался».
Через пару дней муж обратился со всем этим в министерство здравоохранения. Мы хотели предотвратить подобные случаи в будущем, предупредить всех врачей, чтобы они избегали нанесения повреждений рожденным в Арцахе детям… На лице моего ребенка наложено два шва. А если бы повредили не щеку, а важные внутренние органы, не приведи Бог…
Министр обещал не оставлять этот вопрос на усмотрение руководства роддома и сформировать группу, которая все изучит. Даже поблагодарил за серьезную информацию.
Через пару дней получили письмо из министерства. Уже с первых подозрительных строк: «Исходя из разъяснений главврача», мы поняли, что никакая группа в роддоме не работала. А продолжение все расставило по своим местам: «в работе врачей не было упущений», а в конце письма: «Прилагаются две страницы из объяснительной врача», которых в письме не оказалось.
Муж вновь обратился к министру: «Разве не было упущений, и если бы наш ребенок вдруг не выжил, неужели никто не был бы виноват в этом?» А в ответ вновь прозвучали обещания наказать виновных…
Дней через 10 нам звонят из министерства и сообщают, что наказали какого-то рядового сотрудника (имени не помню), который заполнял бумаги. На вопрос мужа, разве это не абсурд, наказывать человека, который не имеет отношения к повреждению лица ребенка и ничего не знает, сказали, что им всего лишь поручили предоставить информацию…
