Мы шли к этой войне 24 года, не признаваясь себе в этом. А это подпитывало иллюзию, что ее «все-таки» не будет, удастся избежать, в надежде на русское «авось»
Рубен МЕГРАБЯН
Редактор Русской версии издания «АРАВОТ»
Ереван
Конечно, суждениям постфактум цена небольшая, если они не основаны на осознании необходимости фундаментального пересмотра всей парадигмы государственности, комплекса ее главных задач и путей их решения.
В любом случае, все начинается с констатации того, что же случилось по факту.
Мы и наши противники
Мы победили в Первой Карабахской войне, победили на поле боя, но так и не смогли эту победу закрепить политически, чтобы эта первой война стала к тому же и последней. Мы так и не поняли, что если на поле боя можно победить численно и качественно превосходящего противника, то в политике действуют иные стандарты, иная логика.
Девальвация слова в армянской политической реальности «пробивала» дно год за годом, вместо политической системы, нацеленной на решение задачи внешнеполитической капитализации военной победы, мы, опьяненные своей победой, позволяя называть годы этой реально Великой Отечественной войны «холодными и темными годами», позволяли выстраивать криминально-олигархическую, по сути антигосударственную систему, спекулируя на неразрешенности конфликта, оболванивая общество псевдопатриотической риторикой, пронизывая ею всю общественно-политическую жизнь вплоть до поп-культуры.
Такая же мутация происходила и у наших противников. И если наш восточный сосед «выезжал» за счет миллиардов нефтедолларов, а западный – за счет невиданного экономического и технологического подъема провинции, основанного на свободной торговле и технологическом взаимодействии с Европейским Союзом и новым «другом» — Россией, то такая мутация у нас просто с годами «выходила боком», а в 2018 г. стало очевидно, что без революционных потрясений невозможно вывести страну с мертвой точки.
Вывести-то вывели, относительно и отчасти, но куда?
… Убаюканная военной славой Фридриха Великого Пруссия потерпела военную катастрофу в 1806 г., столкнувшись с армией Наполеона. Карл фон Клаузевиц в своей книге под заголовком «1806 год» провел беспристрастный разбор этой катастрофы – ее причин, военных, политических, дипломатических ошибок. И не будет преувеличением сказать, что разгром Франции в 1870 г., достигнутый уже Пруссией Бисмарка, начался именно с этой книги – с беспристрастного и честного изложения разбора причин предыдущей катастрофы немцев, извлечения уроков, на его основе – полного реформирования государства и армии, полного понимания предстоящих задач. Бисмарку (правильно или неправильно) приписываются слова, что войны Пруссии 1866 и 1870 гг. победила немецкая мать, воспитавшая солдата, немецкий учитель, обучивший его, и немецкий священник, вдохновивший его…
Конечно, в нашем случае речь идет не о военном реванше, а о нашем историческом ответе на вызов, доставшийся нашему поколению, которому и нести весь груз вины и ответственности перед потомками.
Да, мы проиграли, мы уступили нашу победу – и на поле боя, и за столом переговоров. Проиграла наша внутренняя политика, проиграла наша внешняя политика. Проиграла наша система отношений как внутри страны, так и с внешним миром, не выдержав исторического испытания на прочность.
По итогам нашей «дружбы» с нашими «друзьями»
Когда шла война, президент Эрдоган заявил, что передал «брату Ильхаму», что Турция будет рядом с Азербайджаном «как на поле битвы, так и за столом переговоров». Тогда как «наш стратегический союзник» на самом высшем уровне сделал заявление о «равноудаленности» и «равной ценности» Армении и Азербайджана. При этом, все три попытки остановить войну хотя бы в виде «гуманитарного перемирия», предпринятые Россией, вначале одной (10 октября), затем совместно с Францией (17 октября) и конце октября – совместно с США, так и оказались безуспешными. Это на поверхности. А если «глубже», то к этому времени Азербайджан, фактически, уже находился под протекторатом Турции. В штабах операторами были турецкие офицеры, работой «Байрактаров» управляли турецкие операторы, а «на земле», особенно в последние дни войны, воевал турецкий спецназ…
По факту, если окрик из Москвы и мог повлиять на Алиева, то совсем не впечатлял Эрдогана, и Путину «влетела» обратная картинка Сирии: если Россия Эрдогану в виде «сдачи» уделила Идлиб и ряд других участков поменьше, оставив за собой практически всю страну, то на Кавказе русские смогли отстоять в виде «сдачи» лишь то, что осталось от Арцаха к 9 ноября, введя туда миротворческие войска.
… Проиграло также российское оружие, проиграла наша «дружба» с Россией, проиграло наше «членство» в ОДКБ, где, похоже, в последний раз стало понятно, что у нас нет и не может быть союзников. Да, и еще о том, что «обязательства ОДКБ на Нагорный Карабах не распространяются». Сто лет спустя мы получили еще одно русское «спасение» от противника, который интенсивно вооружался самими же русскими, чтобы направить это оружие против «союзника» России…
В регионе складывается новая картина – военно-политическая, а со временем – еще и демографическая, ведь тысячи протурецких боевиков-наемников из Сирии, аффилированных с рядом террористических организаций, в качестве «боевого трофея» получают возможность оставаться в Азербайджане, более того, судя по публикациям прессы, еще и перевозят туда свои семьи.
Принципиально то, что Москва считает «суверенным правом» Азербайджана решать – с кем дружить, кого считать союзником, чьи войска приглашать на свою территорию. Даже если это член НАТО Турция. Помнится, однако, что почему-то такого «суверенного права» с точки зрения Москвы не имела Грузия, не имела Украина, вплоть до casus belli. И, скажем, «размеры» американского посольства в Ереване российская пропаганда не склонна воспринимать в контексте «суверенных прав» Армении, и по каждому поводу это вызывает приступы ярости и сквернословия у, допустим, Маргариты Симоньян, но это уже тема другого разговора.
Наши возможности
Новые реалии и новый баланс сил в регионе диктуют необходимость коренного переосмысления, переоценки и пересмотра нашей государственной повестки. Ясно, что это с воздуха не берется, и требуется невероятное усилие и мобилизация интеллектуального ресурса нации для формирования и формулирования наших интересов в новых условиях, основываясь на анализе его составляющих, на уроках недавнего прошлого. Для этого, естественно, требуется соответствующая атмосфера для честного разговора. Пока что, не без усилий деструктивных сил, уровень разговора держится на уровне «Никол Пашинян должен/не должен уйти», и разговор «приправлен» нетерпимостью и высоким градусом истерии. Очевидно, что это временно, и вскоре пройдет.
В настоящее время, когда замолчали пушки, вновь пришел этап возвращения дипломатии, которая к 27 сентября также проиграла. Но у нас есть все возможности, чтобы отстоять и закрепить за столом переговоров то, что наша героическая армия смогла отстоять на поле боя. Чтобы эти возможности были задействованы, и чтобы не дать им рассыпаться, нужно объединить усилия на основе новой политической повестки, и без внеочередных выборов, без обновления демократического мандата и формирования власти на его основе никакого продвижения не получится. А это станет еще одним приглашением России «спасти» нас еще раз, теперь уже за столом переговоров, когда и «спасать», собственно, будет нечего.
