Карен ОГАНДЖАНЯН
Координатор Нагорно-Карабахского комитета
«Хельсинкская инициатива — 92»
Степанакерт
Южный Кавказ со своими богатейшими углеводородными ресурсами и полезными ископаемыми, равно как и уникальным коммуникационным расположением, за последние десятилетия после развала Советского Союза стал ареной не только противоборства интересов глобальных и региональных держав за сферу влияния, но и наглядным примером дезинтеграционных процессов на фоне интенсивной глобализации человечества.
Неравномерное развитие всех композиционных составляющих Южного Кавказа, будь то признанных международным сообществом, какими являются Азербайджан, Армения и Грузия, или непризнанных, таких, как Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах, является на сегодняшний день главным региональным вызовом, способным в условиях неразрешенности конфликтов стать детонатором нестабильности и угрозы возобновления военных действий в регионе. И вполне очевидно, что перспективы развития Южного Кавказа необходимо рассматривать в контексте динамичной взаимосвязи всех его территориально-этнических составляющих и параметров человеческого измерения.
Богатейшие углеводородные запасы каспийского бассейна, прилегающие к территориальному дну Азербайджана и совпадающие с программой и намерением Европейского Союза и других стран Запада диверсифицировать и обезопасить маршруты энергетических носителей на европейские рынки, кардинально меняют значение всего Южно-Кавказкого региона в повестке дня мировой политики. Вместе с тем, наличие богатейших природных ресурсов и уникальных коммуникационных возможностей превращают регион в заложника, как международной повестки дня, так и амбиций государств региона. И цена прогресса на Южном Кавказе напрямую связана с вызовами, исходящими, как от глобальных и региональных держав, так и от неразрешенности внутренних конфликтов.
После развала Советского Союза перед странами Южного Кавказа возникла уникальная возможность встать выше национальных интересов и превратиться в динамичную часть развития мирового сообщества. Но, увы, нагорно-карабахский, южноосетинский и абхазские конфликты стали не только невосполнимой потерей десятков тысяч человеческих жизней и судеб, но и затормозили развитие всего региона на десятилетия. И сегодня отсутствие разрешенности конфликтов на территории Южного Кавказа, даже в условиях выборочного признания независимостей — Южной Осетии и Абхазии, является серьезным препятствием в развитии демократической составляющей всего региона. Для правящих элит, как признанных государств Южного Кавказа, так и непризнанных, ограничение свобод является формой пролонгации своих режимов, формой существования в основном не очень отличающиеся друг от друга авторитарных структур правления. В итоге, подавляющее большинство населения Южного Кавказа не только не имеет возможность серьезного участия в управлении государствами, но и лишено возможности справедливо распределять блага, формирующиеся от баснословных доходов государств, которые распределяются в основном среди кучки олигархов и правящих элит. В итоге на всем пространстве Южного Кавказа можно увидеть одинаковую картину: тотальную нищету народов при процветании государственных «элит». Даже в сравнительно богатейшем Азербайджане разница между уровнем жизни населения с населениями соседних государств практически отсутствует.
Отсутствие демократии или имитационное ее присутствие сводит на нет любой контроль над деятельностью властей. Отсюда и тотальное разочарование масс, и неверие в лучшее будущее. Более того, энергия недовольства масс, которая в любом другом регионе перерастает в массовые манифестации протеста с перерождением в революции и смены элит (как это произошло в странах Ближнего Востока), в случае с Южным Кавказом практически не срабатывает. Элиты апеллируют к массам с обвинением в том, что они играют на руку внешним врагам государств (в случае с Грузией – Россия, Армении – Азерабайджан). То же самое можно говорить о непризнанных государствах, где любая борьба по восстановлению реальной демократии сопровождается обвинениями со стороны властей к протестующим: ваши действия на руку врагам народа, которые в любую минуту могут начать войну и ликвидировать самопровозглашенную независимость… В итоге массы предпочитают не становиться нарицательным явлением для потомков и истории своих стран.
Кроме того, элиты во всех странах Южного Кавказа создали очень эффективный репрессивный аппарат, способный на корню уничтожить любые ростки недовольства к властям, способные привести к смене авторитарных режимов. Поразительным является и то, что во многом так называемые «элиты» проявляют иногда поразительную солидарность по сохранению статус-кво в своих странах и ревностно относятся к позитивным изменениям демократических составляющих соседних стран, способных стать заразительным примером.
В итоге, на всем пространстве Южного Кавказа и элиты, и население являются заложниками процессов, инициированных ими же самими, и несут непосредственную ответственность за сохранение статус-кво в общественных взаимоотношениях. Страны, где отсутствуют серьезные демократические преобразования, мотивируют свое состояние и поведение наличием неразрешенных этно-территориальных конфликтов. И часто отсутствие серьезного развития в социально-экономической сфере мотивируются наличием неразрешенного конфликта. Конечно, подобная квалификация с точки зрения демагогии — истинная правда. Но те, кто сохраняют эту идеологию, боятся взять на себя ответственность по изменению ситуации, в положение заложников которой они сами сознательно себя вогнали.
Конечно, в истории современного Южного Кавказа есть пример смелого изменения ситуации в обществах в регионе Грузии. Серьезные демократические преобразования в Грузии после победы революции роз вдохновили грузинское руководство, и оно решило, что способно кардинально решить конфликты на своей территории. Впоследствии печальные события августа привели не только к окончательной потере Грузией Абхазии и Южной Осетии, но и сворачиванию демократических процессов и наступлению на режим Саакашвили. Репрессии в отношении демократической оппозиции оправдываются наличием внешней угрозы со стороны России, и демократическая оппозиция квалифицируется властями как пятая колонна. Таким образом, пример современной Грузии показывает, что и в случае наличия демократического государства и правящая элита, и население становятся заложниками обстоятельств…
К сожалению, международное сообщество, осознавая отсутствие реального прогресса по всем измерениям демократического процесса на всем Южном Кавказе, продолжает поддерживать правительства стран, виновных в сложившейся ситуации, наивно полагая, что поддержка режимов может привести к изменениям демократических составляющих этих стран… Хотя, на мой взгляд, международные организации в данном случае должны демонстрировать консолидированные действия по принуждению элит Южного Кавказа к реальным изменениям в своих странах и обеспечению основных свобод… Именно при таком подходе общества Южно-Кавказских государств способны использовать уникальный шанс превратить Южный Кавказ в интегрированный процветающий регион, где царствуют верховенство закона для каждого гражданина и гармоничное самовыражение индивидуумов.
