Дафидд ФЕЛЛ
Профессор Лондонского университета
Великобритания
На первый взгляд, сравнение Тайваня с Нагорным Карабахом выглядит смехотворным. Тайвань расположен приблизительно в ста милях от юго-восточного побережья Китая. Он широко известен как один из азиатских экономических драконов, благодаря стремительному рывку от относительной бедности в 1950-х годах к нынешнему статусу одной из богатейших стран Азии.
Более того, он смог достичь этого сравнительно справедливым распределением богатства, избежав высокой степени неравенства, наблюдаемой во многих других развивающихся странах.
Фактически, если судить по показателю паритета покупательной способности, он богаче многих западноевропейских стран. Этот сгусток экономической энергии находится на 16-ом месте среди крупнейших стран-экспортеров и на 17-ом – среди крупнейших импортеров. Имея территорию, географически всего лишь в три раза большую, чем редконаселенный Нагорный Карабах, Тайвань с населением более 23 миллиона человек является одной из самых густонаселенных стран в мире.
Я занимаюсь сравнительной политологией, специализируясь на Северо-Восточной Азии, в частности, на Тайване. Мой университет недавно ввел в академическую программу и армянские исследования. Мне захотелось узнать, есть ли какие-либо основания для проведения сравнений между Тайванем и бывшими коммунистическими государствами Кавказа, и я впервые посетил Нагорный Карабах в прошлом году. Меня сильно поразил тот факт, что схожестей намного больше, чем я изначально предполагал.
Как и Нагорный Карабах, Тайвань считается спорной территорией. Пекин настаивает на том, что Тайвань — это провинция Китайской Народной Республики (КНР), и что администрация в Тайбэе – это всего лишь орган местного самоуправления. На постоянной основе предпринимаются огромные дипломатические усилия для того, чтобы иностранные государства приняли позицию, что Тайвань является частью КНР.
Подобно Нагорному Карабаху, Тайвань пребывает в изоляции на международном уровне. Его прозвали “сиротой Азии”, так как с ним поддерживают официальные дипломатические отношения лишь около 20 стран; он исключен из большинства международных организаций, к примеру, из ООН. Как и Нагорный Карабах, Тайвань существует в условиях постоянной угрозы возможного военного нападения со стороны Китая. Китай часто выступает с заявлениями о том, что не исключает применения военной силы для решения Тайваньского вопроса, представляя целый ряд сценариев, которые, по его утверждению, оправдают нападение на Тайвань. Китай подготовил для нападения соответствующую боевую структуру — более 1800 баллистических ракет направлено именно на Тайвань.
Вопреки тому, что ему приходится жить в тени азиатской военной супердержавы и, несмотря на дипломатическую изоляцию, Тайвань де-факто политически независим от Китая с 1949 года. Итак, как же ему удается поддерживать свой оспариваемый Китаем международный статус, и может ли он предложить какие-либо потенциальные уроки для непризнанных государств Кавказского региона?
От Тайваня требуется исключительная находчивость и гибкость для нахождения лазеек в дипломатической хватке Китая. В частности, он был вынужден создать глобальную сеть представительств под самыми разнообразными названиями, которые действуют в качестве де-факто посольств. Его Министерство иностранных дел делает особый упор на развитии тесных де-факто дипломатических отношений с Соединенными Штатами, Японией и странами-членами Европейского Союза. Поддержание крепких отношений с США имеет важнейшее значение, поскольку это единственное государство, которое продает современное оружие Тайваню и предлагает широкие гарантии безопасности.
Тайваню приходится проявлять гибкость при вступлении в международные организации: для этого он использует неофициальные названия. К примеру, он участвует в работе Всемирной торговой организации и принимает участие в Олимпийских играх как Китайский Тайбэй, а не под своим официальным наименованием. С начала девяностых годов прошлого века он прилагает большие усилия для того, чтобы восстановить свое членство в ООН и ее органах. И хотя эти заявки в итоге не привели к искомой цели, благодаря им повышалась осведомленность о Тайване во всем мире и сочувствие к его ситуации. Поведение Китая, наоборот, резко контрастирует: он выглядит задирой на международной арене.
Тайвань активно использует свою экономическую мощь для развития отношений со странами, с которыми у него нет официальных дипломатических отношений. Хотя большая часть стран на словах уважают позицию Китая по Тайваню, они надеются получить прибыль из сулящей большой выгоды торговли с Тайванем. Тайвань развивает подобные отношения с государствами Юго-Восточной Азии, предлагая гражданам стран региона широкие возможности для работы по контракту на Тайване, при этом поощряя представителей тайваньского бизнеса инвестировать в регион. Тайвань использует государственные проекты по развитию инфраструктур в качестве стимула для улучшения отношений с экономически продвинутыми странами Европейского Союза и Японией. Кроме того, тайваньские туристы более чем желанны за рубежом, и правительство с успехом ведет переговоры по достижению соглашений о безвизовом режиме с более чем 100 странами мира. Нужно добавить, что и продвинутые западные страны жестко конкурируют между собой за привлечение к себе тайваньских студентов, желающих получить высшее образование.
На международной арене Тайвань преподносит себя как модель успешной демократии со свободными СМИ и отличной репутацией в сфере защиты прав человека. На Тайване прямые президентские и парламентские выборы проводятся с 1990-х годов, а “Фридом Хаус” относит его к рангу самых свободных стран Азии в сфере гражданских и политических прав. Тайваньские дипломаты постоянно указывают на разительный контраст между собственной демократией и полным отсутствием таковой в Китае, где ситуация с правами человека ужасает. Они часто представляют Тайвань как первую и единственную китайскую демократию: этот имидж вызывает огромное уважение не только в самом Китае, но и во влиятельных китайских общинах во всем мире.
Наряду с попытками презентации самого себя в качестве демократической модели, на острове был создан свой собственный “Тайваньский Фонд Демократии” для продвижения демократии и прав человека за рубежом. Тайвань даже вовлечен в так называемую “голубую” дипломатию, заслужив репутацию одной из самых толерантных стран в Азии в отношении гомосексуализма и, судя по всему, в ближайшем будущем узаконит гражданские партнерства. Не случайно, что Тайвань принимает у себя крупнейший гей-парад в Азии. Статус Тайваня как свободной, толерантной и либеральной демократии – важнейший фактор, позволяющий ему пользоваться международной поддержкой и положительным имиджем на мировой арене, в особенности, со стороны Японии, Европы и Соединенных Штатов. В действительности демократия Тайваня — намного более мощный источник безопасности, чем любые самые продвинутые военные оборонительные системы, которые он может приобрести.
Тайвань довольно успешен в продвижении своего статуса на международной арене и благодаря своей “культурной продукции”. Его свободное общество обеспечивает намного более широкие возможности для процветания своей креативной индустрии, что дает решающее преимущество в сравнении с другими китайско-говорящими обществами, управляемыми авторитарными режимами. Тайвань добился несоразмерных своему весу достижений, выразившихся в выигрыше престижных призов и коммерческом успехе его кинематографической продукции. Эти фильмы, так же, как и заметность Тайваня на международной арене, служат отличной рекламой уникальности общества и истории Тайваня.
Все это оказывает серьезное влияние в той стране, которая рассматривается как главная угроза Тайваня, а именно – в Китае. Тайваньская музыка и кино сводят на нет усилия официальных СМИ Китая, создавая гораздо более реалистичный образ на материке.
За последние четыре десятилетия по мере того, как все большее число тайваньцев выезжает за границу на работу и на учебу, в зарубежных странах образовались крупные общины, играющие важную роль в международных отношениях Тайваня. Многочисленные и влиятельные общины, в частности, имеются в США, Канаде, Японии, Австралии и Юго-Восточной Азии. Они играют важную роль в достижении соответствующего восприятия Тайваня в странах проживания, лоббировании более благоприятной для Тайваня политики у местных правительств, исполняя роль послов и воздействуя на процесс формирования уникального образа Тайваня среди населения, часто путающего Тайвань с Таиландом или Китаем. В настоящее время наиболее многочисленная тайваньская община за рубежом существует именно в Китае, играя все более значительную роль в лоббировании того, чтобы Китай и Тайвань приняли на вооружение более примирительную линию в развитии своих отношений. Короче говоря, диаспора Тайваня имеет значение.
Последнее, что Тайвань предпринял для поддержания своей де-факто независимости, — это установление более тесных отношений с тем государством, которое, на первый взгляд, является его врагом. Начиная с конца восьмидесятых годов прошлого века, Тайвань развивает все более тесную экономическую интеграцию с Китаем, при этом политически держась на расстоянии от последнего. В тот период, когда переговоры не велись, а политические отношения были достаточно враждебными, тайваньские бизнесмены широко инвестировали в Китай, пытаясь извлечь выгоду из обширного китайского рынка.
На сегодня Китай является крупнейшим торговым партнером Тайваня, причем, у Тайваня весьма здоровое сальдо с Китаем. С 2008 года эти связи становятся даже теснее. Хотя обе стороны пока не способны признать правительства друг друга, они используют полуофициальные органы для де-факто прямых переговоров. Они достигли целого ряда существенных экономических соглашений по либерализации торговли, прямым полетам и перевозкам, разрешению туристам и студентам из Китая посещать Тайвань.
Таким образом, обе стороны, оставив в стороне глубокие политические разногласия, занимаются продвижением взаимовыгодных экономических отношений. Китай надеется, что подобная интеграция будет способствовать достижению цели по присоединению Тайваня. Последний, наоборот, весьма осторожен в отношении всего того, что может подтолкнуть переговоры к обсуждению политической тематики, способной тем или иным образом размыть его суверенитет. Иными словами, Тайвань надеется, что более тесные экономические отношения на самом деле укрепят его де-факто независимость.
Каждая страна в мире уникальна. Всегда будут ограничения в том, чтобы считать некую страну в качестве модели для какого-то другого государства. Я считаю, что у Тайваня, ведущего гибкую и мягкую дипломатию, успешно использующего свой имидж толерантной демократии, экспортирующего свою культурную продукцию и торгующего со своим потенциальным врагом, могут многому поучиться страны, стремящиеся к завоеванию международного признания. Также возможно, что и Тайваню есть чему поучиться у Кавказского региона. Однако, в моих разговорах с тайваньскими дипломатами меня поразило то, что никто из моих собеседников никогда даже не слышал о Нагорном Карабахе!
