Вооруженные Силы Украины (ВСУ) в зоне проведения Операции Объединенных Сил (ООС) впервые в боевых условиях применили стоящий на вооружении разведывательно-ударный беспилотный авиационный комплекс (БпАК) турецкого производства Байрактар (Bayraktar TB2). Впервые — в ударном формате, плюс с публичной демонстрацией процесса и результатов удара. Это важно, но об этом ниже.
Фоновый режим или вместо предисловия
Указанный «инцидент», как ни крути, рассматривается и общественностью, и экспертной средой разной географии и степени экспертности сквозь призму как минимум двух явлений – прошлогодней победы Азербайджана в 44-дневной войне за Карабах и союзнической помощи Турции как таковой. Перед тем как перейти к основной теме «громкого инцидента» для начала целесообразным видится привести ряд исходных данных для дальнейшего обсуждения. Категориальный аппарат, если хотите, пускай и максимально простыми конструкциями.
- В лобовом сравнении опыт успешной военной кампании Азербайджана по деоккупации территорий для Украины не адаптивен. География и рельеф ТВД, восьмой год противостояния Украины прямой военной агрессии России, «союзнические форматы» – список сфер, где всё очень по-другому, можно продолжать долго. Как отметил Алексей Резников, экс-министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий, недавно занявший пост министра обороны Украины, заимствовать мы можем лишь «общие принципы и отдельные элементы» (касается не только Карабаха, но и других параллелей). Добавим лишь, что в случае масштабной эскалации на фронте, украинской стороне, как ни крути, придётся защищаться (и контратаковать), причём против российских регулярных войск и при определенных сценариях расширения масштабов и ареала вторжения — всеми имеющимися средствами.
- Турция, согласно последней редакции Стратегии Национальной Безопасности Украины, является стратегическим партнером Украины. В документе в разделе о стратегических партнерах присутствуют ещё несколько стран, но именно с Анкарой «стратегия» имеет наибольшее и реальное практическое наполнение. Турция, строя с Кремлём отношения в ряде перекрестных регионов по принципу «сотрудничество и конкуренция», на украинском треке в вопросах деоккупации Крыма и частей Донецкой и Луганской областей открыто и последовательно выступает на стороне Киева. Однако Анкара по совершенно очевидным причинам не обеспечит Киеву (как и никому другому) союзнического формата, аналогичного Азербайджану. Украина системно развивает собственную матрицу сотрудничества с Турцией, она – не хуже и не лучше – она просто другая.
- В военно-технической сфере у Киева и Анкары достаточно богатая история отношений, причём задолго до российской агрессии против Украины. Но мы сейчас про Байрактары. Дело в том, что Украина контракт на первую партию этих БпАК заключила задолго не только до их применения в войне за Карабах, но и до их первой серьёзной боевой обкатки и «промоушена» в сирийском Идлибе. Поэтому, когда весь остальной мир находился под впечатлением, в Украине шла приёмка этих систем и их адаптация в ВСУ. Параллельно украинские Генштаб, Минобороны и другие профильные министерства и ведомства тщательно изучают интеграцию Байрактаров в единое разведывательно-ударное пространство, что и обеспечило максимальную эффективность этих беспилотников в Карабахе. По Байрактарам в планах – постройка в Украине сервисного центра по ремонту и обслуживанию комплексов (ближайшая перспектива); создание сборочных предприятий (в стадии активного обсуждения); уже ведётся подготовка украинских операторов в Турции. Отметим также, что по теме беспилотников сотрудничество ведётся и по другим образцам компании Baykar с выходом на интеграцию в турецкие системы украинских агрегатов и узлов, создание СП и так далее.
Первый ударный
26 октября 2021 года ВСУ впервые в боевых условиях применили БпАК Байрактар в ударном варианте. Событие, конечно, историческое, однако утверждения о том, что это первое боевое применение данных систем не корректно. Байрактары ВСУ выходят на боевое дежурство (и не только в зоне ООС) уже более полугода, выполняя разведывательные задачи, параллельно будучи готовыми наносить удары с воздуха. И вот, Байрактар был применён в режиме контрбатарейной борьбы.
В районе населенного пункта Гранитное с беспилотника Байрактар была уничтожена российская артустановка Д-30. Байрактар в ударном варианте был применен в ответ на очередной обстрел российских войск позиций 93-й механизированной бригады ВСУ в районе указанного села Гранитное. В результате этого обстрела Украина понесла невосполнимые потери — погиб мастер-сержант 93-й бригады Георгий Халиков. Также ещё один военнослужащий был ранен. Под артобстрел попал собственно посёлок Гранитное, де проживает гражданское население, были повреждены несколько домов.
Удар по одной из 122-мм гаубиц Д-30 был нанесён легким управляемым высокоточным боеприпасом МАМ-С (тоже, подчеркнём, турецкого производства, но принятым на вооружение ВСУ). Никто, кстати, не погиб. Расчёт подбитой артустановки (как и других установок развёрнутой россиянами батареи Д-30) хоть и в панике, но относительно благополучно ретировался. Весь процесс был заснят на видео и частично продемонстрирован для широкой общественности. Важно отметить, что район «инцидента» покрывается российскими средствами ПВО и РЭБ, однако Байрактар обнаружен не был. Эти средства, правда, могли работать в «спящем» режиме – судя по тому, как «нагло» и «в чистом поле» россиянами была развёрнута батарея Д-30, они вообще никакого ответа в «режиме всестороннего прекращения огня» не ожидали, не то чтобы с Байрактара.
Такое дозированное применение Байрактара с акцентом больше на «психологический» эффект вызвало негодование у части украинской аудитории. Почему такой «слабый» боеприпас или почему не были уничтожены другие артустановки (Байрактар несёт 4 высокоточных боеприпаса) – подобные вопросы звучат до сих пор. Киев действительно сделал ставку на максимально гуманный формат ситуативной деэскалации с демонстрацией силы и потенциальных возможностей. Отчасти это возымело эффект, пускай и опять же ситуативный. С одной стороны, обстрелы российскими оккупационными войсками (в т.ч. запрещенными Минскими договоренностями калибрами) не прекратились даже в районе Гранитного. В то же время уже отмечены случаи, когда российские расчёты гаубиц, как и экипажи танков, отказывались и не горели желанием выдвигаться выполнять задачи «без гарантий», понимая — что и, главное, как может прилететь.
Киев в нынешнем формате урегулирования также не мог не учитывать реакции/мнения наших эвентуальных союзников по Норманди и не только. (Истерика же Кремля в различных измерениях вообще рассматривалась как обязательная программа). И реакция партнёров воспоследовала. По озабоченности — во многом ожидаемая, хотя выборочность акцентов этой самой озабоченности касаемо конкретного случая была весьма показательной и по меньшей мере странной.
«Прекращение огня», «глубокая озабоченность», последствия
Берлин и Париж обеспокоились, прежде всего, применением ВСУ беспилотников турецкого производства (с явным акцентом на «турецкого»). Берлин – сразу и по горячим следам, Париж – подумав и после «оперативной паузы», но с аналогичными акцентами. Без надлежащей реакции и в тени происхождения беспилотника, уничтожившего российскую гаубицу, оказались и смерть украинского бойца, и ответный (максимально гуманный) характер атаки Байрактара, и запрещенные Минскими договорённостями как калибр (122-мм), так и месторасположение российской батареи Д-30 вблизи линии разграничения. Что и было отмечено Киевом по линии МИД и другим (не)официальным каналам.
В этой связи не лишним будет ещё одно не лирическое отступление. С 27 июля 2020 года на линии разграничения мы формально живём в «режиме полного и всеобъемлющего прекращения огня». Осуществлено разведение войск. Соответствующее соглашение было подписано 22 июля 2020 года в рамках очередного заседания Трёхсторонней контактной группы (ТКГ – Украина, Россия, ОБСЕ). Безусловно, этот режим существенно снизил число жертв на фронте. Однако он никогда не соблюдался российскими оккупационными войсками. Периодические артобстрелы, в т.ч. из запрещенных Минском калибров, работа беспилотников, к чему мы ещё вернемся. Например, в сентябре-октябре более 200 обстрелов в месяц. Снайперская война, вылазки ДРГ – неизменный атрибут нашего «режима прекращения огня». В таких условиях украинской стороне приходилось и приходится отвечать. Зеркально, симметрично, иногда с коэффициентом. С июля 2020 г. у Украины не было ни единого месяца без жертв на фронте. Кстати, октябрь 2021 мог стать уникальным для Украины месяцем вообще с начала войны – без погибших на фронте. Но 26 октября оккупанты решили в очередной раз обострить, получив в т.ч. нелинейный ответ в виде удара с Байрактара.
Специфика «режима прекращения огня» в плане как отвечать на обострения с российской стороны вызывала в Украине нервозность, различные дискуссии и порой инсинуации (вплоть до обвинений Банковой в запрете отвечать на обстрелы). 21 сентября 2021 года напряженность снял новый главнокомандующий ВСУ генерал-лейтенант Валерий Залужный, который заявил, что решения про открытие огня в ответ принимают командиры на месте, с командованием в Киеве его согласовывать не нужно, запретов не существует. После 26 октября обстрелы с российской стороны продолжаются, украинская сторона отвечает, Байрактары на наиболее приоритетных участках фронта пока продолжают помогать развединформацией, наблюдая и местами фиксируя результаты.
В свете реакции Берлина и Парижа несколько слов по теме беспилотников на Донбассе как таковой. Здесь два важных момента (максимально упрощённо): во-первых, в зоне ООС активно летают и российские, и украинские беспилотники; во-вторых, согласно п.7 Минского меморандума от 19 сентября 2014 года, присутствует запрет на полёты боевой авиации и ИНОСТРАННЫХ БПЛА (за исключением используемых наблюдательной миссией ОБСЕ). За п.7 ухватилась российская сторона, но не только.
… С 2014 года в Украине по понятным причинам наблюдается всплеск разработок и производства беспилотников (наиболее активны частный сектор оборонки и волонтёры). Многие аппараты прошли апробацию в боевых условиях и продолжают использоваться на фронте в разведывательных целях. Российская сторона также предельно активно использует беспилотные системы в войне с Украиной, например, Орлан-10 или Гранат-1. Они время от времени падают либо сбиваются украинской стороной. Российские военные, например, освоили с помощью беспилотников сбрасывание на украинские позиции зажигательных мин-гранат (ЗМГ) и так далее. Многочисленные такие факты фиксируются, о них хорошо известно и в мониторинговой миссии ОБСЕ, а также в Париже и Берлине. Однако реакции на это либо нет, либо она дежурная и близко не сопоставима с рефлексией на турецкое происхождение примененного Байрактара, которая была явно сформирована под воздействием из Москвы.
Глава внешнеполитического ведомства Турции Мевлют Чавушоглу прав, когда, отвечая на подготовленный вопрос российского журналиста, отметил, что Киеву не обязательно после принятия на вооружение указывать турецкое происхождение Байрактара. Правда, и без замечания главы турецкого МИД здравый смысл и элементарная логика подсказывают, что после принятия на вооружение ВСУ советский патрон, австралийский бумеранг или турецкий Байрактар автоматически становятся украинскими. Так что здесь п.7 Минского меморандума подтянуть никак не получится.
Эмоции же Кремля по этому поводу стоит рассматривать как один из элементов вновь запущенной матрицы давления по трём, как минимум, направлениям – турецкому, европейскому (на ФРГ и Францию как участников Нормандского формата) и само собой украинскому.
Без сомнения, Москва давит на Анкару с просьбой если не свернуть ВТС с Украиной по беспилотной теме (это уже вряд ли возможно чисто технически), то хотя бы притормозить и не расширять по новой номенклатуре. Применение Байрактара на Донбассе явно нарушило озвученную Песковым парадигму отношений Кремля с Анкарой «везде партнёрство, лишь по Крыму – не согласны». Москва способна давить ассиметрично – прежде всего в сирийском Идлибе, где отмечается нагнетание, а также на Южном Кавказе, сколь бы идеалистично ни выглядел сейчас «российско-турецкий пасьянс» вокруг Карабаха. Внезапный после выстрела Байрактара запрет Кремля на импорт турецких мандаринов при сохранении турецких помидоров в Москве и российских туристов в Анталии выглядит пока как ситуативная нервозность, не более.
Без сомнения, Париж и Берлин искренни в своём желании не допустить эскалации на востоке Украины. Настолько искренни, что ожидаемо готовы не учитывать интересы и субъектность Киева. Можно не сомневаться, что российский МИД передал во Францию и Германию свои пожелания/условия в свете возможной встречи в Нормандском формате. Также можно не сомневаться, что вращаются они так или иначе вокруг варианта капитуляции Украины, на что Киев идти не собирается, но лишь при таком варианте встреча для Кремля может быть «содержательной». В логике Кремля Берлин и Париж активнее будут давить на Киев на фоне запущенной карусели с ценами на газ на европейском рыке. По Северному Потоку-2 Берлин продавливать получается. Следим за украинским треком, но описанная выше избирательная реакция тандема Берлин-Париж с осуждением применения ВСУ Байрактара – уже показательный маркер.
Кремль через известную сетку Телеграмм- и других каналов, аффилированных с российскими спецслужбами, начал разгонять тему скопления российских войск на украинских границах. Разгоняются, например, картинки о передвижении бригады «Искандер» в Курской области. В информационное сопровождение такого давления включились в т.ч. и известные информационные площадки на Западе и само собой в Украине. И тут «инцидент» с Байрактаром в логике Кремля им, безусловно, в помощь. Минобороны Украины официально заявило, что по состоянию на 1 ноября 2021 года дополнительной переброски российских подразделений, вооружений и военной техники к государственной границе Украины не зафиксировано.
Пока это и правда напоминает блеф со стороны Москвы, особенно на фоне предыдущих явных и куда более масштабных маневров у границ с Украиной.
Володимир КОПЧАК
Руководитель Южнокавказской секции экспертной платформы New Geopolitics Research Network (NGRN)
Тбилиси
