Интервью с секретарем Совета национальной безопасности Республики Армения Арменом ГРИГОРЯНОМ
– Господин Григорян, новые власти Армении выдвинули новые идеи по мирному урегулированию карабахского конфликта – безоговорочное вовлечение НКР в переговоры, обеспечение благоприятной среды для переговоров. Можно ли назвать это условиями для возобновления переговоров, и если да, то считаете ли Вы, что выдвижение этих условий упростит или, наоборот, усугубит переговоры?
– Что касается вовлечения Республики Арцах в переговоры по мирному урегулированию конфликта, то армянская сторона исходит из необратимых реалий, как-то: Армения не может подписать и не подпишет какой-либо документ, нацеленный на развязку НК конфликта, если его не подпишет и Республика Арцах. Что это значит? Это значит, что на определенном этапе переговоров Республика Арцах, народ Арцаха должны получить решающий голос, иначе и речи быть не может о развязке конфликта. Это не условие, такой расклад исходит из логики достижения окончательного результата.
Что касается восстановления естественной атмосферы переговоров, то долгие годы мы были свидетелями того, как после визитов в регион сопредседателей Минской группы, саммитов ОБСЕ, заседаний Совета министров, встреч Армении и Азербайджана на уровне министров иностранных дел или глав государств Азербайджан не просто эскалировал ситуацию на границе, но и отрекался от ранее принятых обязательств. Безусловно, это наносило серьезные удары по атмосфере переговоров. Поэтому когда мы говорим, что нужно пересмотреть атмосферу переговоров, то имеем в виду укрепление мер доверия, а также готовность к конструктивным и предметным шагам по имплементации достигнутых договоренностей. Если Азербайджан действительно заинтересован в том, чтобы путем переговоров внести свою лепту в урегулирование НК конфликта, то ему придется признать, что восстановление благоприятной среды для переговоров, а также возвращение Арцаха за стол переговоров являются тем зеленым светом, который откроет путь к развязке конфликта.
— Господин Григорян, военный компонент системы безопасности в Армении по понятным причинам обретает сверхважность, оттеняя политический компонент. А наиболее значимыми составляющими политической безопасности, как известно, являются демократия и суверенитет. Смогла ли Армения в результате событий апреля-мая 2018 года восстановить в какой-то мере баланс по двум этим компонентам, и если да, то как?
– Одним из важнейших предусловий суверенитета является наличие легитимной власти, при которой власть, опираясь на поддержку народа, проводит политику, выстроенную исключительно на государственном и национальном интересе. Происходящие сейчас в Армении процессы свидетельствуют о том, что без мандата народа временному правительству не удастся осуществить в стране реформы подобного масштаба. Поэтому можно констатировать, что суверенитет и демократия, которые являются компонентами политической безопасности, это сознательный выбор армянского народа и армянской власти, что, безусловно, приведет к нивелированию дисбаланса военной и политической составляющих безопасности.
– Новые власти Армении предпринимают кардинальные шаги по обеспечению демократии и суверенитета. Они могут вызвать в России нервозность или недоумение. Свидетельством тому – заявление главы МИД России Сергея Лаврова по поводу обвинения, предъявленному Роберту Кочаряну и Юрию Хачатурову, а также представление происходящих в Армении процессов на страницах российской прессы. Как Вы считаете, есть ли механизмы, которые позволят использовать инструменты развития демократии и суверенитета, одновременно сохраняя подобающий уровень отношений с Россией?
– После Бархатной революции мы видим в Армении исключительно внутренние процессы, которые полностью исходят из революционной логики. В соответствии с программой правительства, ключевой целью нынешнего правительства является закрепление ценностей имевшей место в апреле-мае 2018 года ненасильственной, бархатной, народной революции как фундамента общественных и национальных отношений и имплементация идей революции – как константные политические реалии. Мы последовательно движемся к окончательному искоренению взяточничества, установлению верховенства закона, прав человека и демократии. В этом контексте внутренние процессы в стране с применением суверенитета не просто уникальны, но и являются крайне редкими явлениями в странах постсоветского пространства. Поэтому я считаю вполне закономерным определенное недоумение или непонимание со стороны наших международных партнеров, а на экспертном уровне – даже анализы, нацеленные на извращение сути революции, или же статьи с применением разного рода «анти» и «про» терминологии. Но это вовсе не означает, что нам не нужно ничего предпринимать. Я неоднократно говорил в своих интервью и выступлениях, что сейчас нам нужно как никогда раньше поддерживать интенсивный диалог с Россией и всеми нашими международными партнерами, благодаря чему можно будет не только снять дипломатическим путем недоразумение и озабоченность, но и исключить их появление в повестке в будущем.
— Армения долгие годы связывала свои интеграционные векторы с Россией. Мы находимся на одной и той же военно-политической и экономической оси. Сопоставимы ли упомянутые два компонента политической безопасности – демократия и суверенитет – с данными интеграционными процессами? Не входят ли они в противоречие друг с другом?
– Я неоднократно утверждал, что даже при большом желании нам не найти в мире интеграционной группировки, в которой между союзниками не было бы острых углов, недоразумений и разногласий. Более того, наличие таких разночтений говорит о том, что интересы одной стороны не превалируют над интересами других. Армения не может быть участником интеграционных процессов, которые в том или ином виде могут ограничить наши суверенные права и исходящие из них убеждения, как, например, демократия. Другое дело, что нашим партнерам могут понадобиться дополнительные разъяснения для правильного восприятия наших внутренних процессов, они могут заявлять о своем беспокойстве по дипломатическим каналам или во время двусторонних встреч на государственном уровне. Это неуместно рассматривать в ракурсе противоречий с вектором интеграционных процессов.
— Премьер-министр Армении неоднократно заявлял, что внешнеполитического реверса не будет. Но смогла ли Армения, по-Вашему, диверсифицировать внешнюю политику? И что нужно для этого?
– Да, наша внешнеполитическая повестка – и в двустороннем, и в многостороннем формате – более чем насыщена, и это уже свидетельствует о наличии диверсификации внешней политики Армении.
Армения развивает стратегическо-союзнические отношения с Российской федерацией в самых разных сферах.
США занимают важное место в политической и экономической жизни Армении, являются крупнейшим донором гуманитарной и технической помощи, и сейчас правительство намерено углублять партнерство в направлении поддержки развития Армении и повестки реформ.
С Ираном и Грузией мы идем по пути развития особых отношений, которые характерны для непосредственных соседей и по возможности ограждены от геополитических воздействий.
Ширится сотрудничество с партнерскими странами на Ближнем Востоке. Мы являемся членом ЕАЭС – региональным экономическим интеграционным союзом, но одновременно сотрудничаем с Европейским союзом как важным вектором нашей внешней политики.
Наше членство в ОДКБ рассматривается как важнейший компонент обеспечения безопасности, в то же время мы продолжаем политический диалог с НАТО в уже существующих форматах. И этот список можно продолжить. Нынешнее правительство строит свою политику на убеждении, что диверсификация внешней политики обеспечивает ее эффективность, а платформой для ее повышения является атмосфера национального единства, которое зиждется на праве и законе и наличии правительства, пользующегося доверием общества.
Одним из предстоящих шагов по обеспечению диверсификации может стать увеличение числа посольств Армении, постоянных представительств и дипломатического штата в ряде стран, что в свою очередь может создать благоприятные условия для проведения многовекторной политики РА
Специально для «Аналитикон» интервью провел Мкртич Карапетян
