Вторая карабахская война и ее последствия, как предполагалось существенно изменили баланс сил в регионе и заложили основу новому геополитическому статус-кво. Азербайджану удалось реализовать почти 80% задуманного и успешно приспособить мантию победителя. Также можно сказать и о Турция, которая сыграла ключевую роль этом процессе и сделавшая успех братского Азербайджана неизбежным. Турция после почти столетней паузы вновь вернулась на Южный Кавказ с поднятой головой. (Скорее всего, по предварительной договоренности с Россией).
Понятно, что Россия тоже не осталась без добычи, она облачилась в мантию миротворца, которой она так желала, и получила в качестве бонуса четвертую военную базу в регионе. Единственная, кто потерпел серьезное поражение и лишился всего преимущества, полученного в 90-х годах прошлого века, — это Армения. Но в пользу Армении надо сказать, что она выдержала и успешно справилась с экзистенциальными угрозами, которые буквально угрожали ее государственности. При этом она каким-то образом сохранила контроль над большей частью Нагорного Карабаха, а после размещения российских миротворцев значительная часть и местного населения вернулась в свои дома.
Ключевым моментом и заслуживающим внимания является тот факт, что процессы в регионе происходили без активного вмешательства Запада, что дало крупнейшим игрокам в регионе повод для большей смелости и аппетита. Именно этому служит рождение идеи «формата 3 + 3» в поствоенный период. Понятно, что Россия и Турция решили монополизировать острые политические вопросы в регионе, что с самого начала направлено на изгнание Запада из региона, что в итоге категорически неприемлемо для национальных интересов Грузии. Другими словами, непонятно, почему Грузия с своими прозападными устремлениями должна захотеть присоединиться к альянсу, созданному под эгидой трех недемократических государств. Тем более когда прозападное будущее страны в таком раскладе оказывается под угрозой, и особенно когда один из них по-прежнему занимает 20% нашей территории. Грузия ничего не имеет против сотрудничества с Турцией и Ираном, которое успешно реализуется по сей день. Грузия поддерживает тесные и растущие торгово-партнерские отношения с этими странами. Однако там, где замешана Россия, Грузии явно нечего делать, потому что интересы Грузии там не могут быть обеспечены. Более того, такие интересы всегда будут подвергаться нападкам со стороны России, и у нас есть много примеров этого из недавнего прошлого.
На сегодняшний день из шести потенциальных членов, формат имеет „4 -да“ и 2 — нет“. То есть Россия, Турция, Иран и Азербайджан его поддерживают, а Грузия и Армения — нет. В случае с Россией и Турцией все ясно, почти так же, как и в случае с Ираном: Иран, который является одной из самых санкционных стран в мире, естественно для него это окно дополнительных возможностей, особенно когда он сильно антиамериканский. Достижению этой цели послужили визит министра иностранных дел Ирана в регион в начале этого года, а затем его встреча с его российским коллегой в Москве.
Что касается Азербайджана: я считаю, что Азербайджан является заложником данного обстоятельства, поскольку после окончания карабахской войны, идея была озвучена в самом Баку тем же Эрдоганом, которому, как уже упоминалось выше, принадлежит немалая заслуга в успехе Азербайджана. Во-вторых, Азербайджан не может противостоять воле России, с которой для нормализации отношений потребовались годы, в то же время мы прекрасно понимаем, что хотя бы без косвенного согласия России было бы немыслимо даже начать карабахскую кампанию. Тем более, когда российские военные вернулись уже на международно признанную территорию Азербайджана после 30-летнего перерыва. Конечно, после решения территориальных вопросов, богатой нефтью и газом Азербайджану абсолютно не нужно какие-то искусственные рамки. Напротив, ему нужно больше пространства, больше экономической активности и инвестиционного бума, который требует прежде всего, большего сотрудничества с западными странами. Однако на данном этапе он вынужден последовать инициативе России и Турции и действовать согласованно с ними.
Идея «формата 3 + 3» была напрямую связана с карабахским фактором, они совпадали во времени и пространстве. Следовательно, это связано с очень болезненным для Армении историческим моментом. Поэтому, мягко говоря, было бы очень странно если Армения приветствовала этому инициативу. Ясно, что карабахский вопрос — это красная линия для него, и пока вопрос о статусе висит в воздухе, Армения не видит себя в этом формате. А обсуждение статуса Карабаха, вероятно, не будет в повестке дня в ближайшее время по той простой причине, что после окончания войны президент Алиев категорически исключил такую возможность. Однако, на мой взгляд, этот вопрос рано или поздно обязательно встанет на повестку дня.
Упрямство Армении видимо сильно раздражает в российской столице. Во время встречи со своим иранским коллегой в Москве министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что попытается убедить Армению присоединиться к этому формату. Если господин Лавров или какой-либо другой фактор действительно заставит Армению согласиться присоединиться к «формату 3 + 3», то Грузия окажется в очень неудобной ситуации, поскольку будет единственным субъектом из шести, который к нему не присоединился. Очевидно, что в таком раскладе Россия усилит давление на нее удвоенными силами и попытается различными коварными способами уговорить грузинское правительство, которая на сегодняшний день переживает один из самых сложных периодов своего правления из-за внутренних и внешних проблем. В Тбилиси также прекрасно понимают, что его западные партнеры никогда не простят ему такого шага и фактически оставят его в одиночку перед безжалостным северным соседом, не говоря уже ничего о окончательном похоронении процесса евроатлантической интеграции страны. Молниеносный визит министра обороны США в Тбилиси в октябре этого года послужил именно этим целям. Отвечая на вопрос о роли России в регионе Южного Кавказа, в частности о формате «3 + 3», Ллойд Остин сказал следующий: «Россия, которая занимает 20 процентов территории Грузии, должна выполнить свои обязательства по соглашению о прекращении огня от 2008 года, прежде чем говорить о какой-либо новой платформе». (Конец цитаты)
Понятно, что в Вашингтоне пристально следят за происходящими в Грузии процессами, поскольку на данном этапе она остается практически единственным стратегическим партнером в регионе. Поэтому во многих случаях не остаются без внимания и неоднозначные заявления властей Грузии.
Если гипотетически предположить, что правительство Грузии все же не выдержало давления и согласится присоединиться к этому формату (чему, на мой взгляд, должно предшествовать согласие Армении на присоединение). В таком случае, параллельно с жесткой реакцией Запада, он получит и самые тяжелые протесты в самой в Грузии. Правительство Грузии переживает период внутренних проблем, как в политическом и экономическом, так и в социальном и эпидемиологическом плане. Все эти четыре сегмента, перечисленные по степени тяжести, в последнее время приближаются к всё более критической отметке, и в такой ситуации еще одна дополнительная головная боль ему действительно не нужна. Правда, что сегодня грузинское общество достаточно поляризовано, и я бы сказал даже слишком, но оно всегда находить силу когда речь идет о принципиально важных национальных вопросах. Народ Грузии неоднократно выражал свою волю в пользу присоединения к евроатлантическим структурам. Сегодня можно смело сказать, что подавляющее большинство населения Грузии (75% стабильно) поддерживает евроатлантический внешнеполитический курс Грузии, и никакие факторы не могут его поколебать. Европейская ориентация Грузии зародилась не вчера и не 30 лет назад, как это считают некоторые зарубежные эксперты. На самом деле она насчитывает века.
Амиран ХЕВЦУРИАНИ
Доктор наук международных отношении, профессор Грузинского
технического университета, конфликтолог
Тбилиси
