«Обсуждение в Брюсселе было масштабным и непростым», сказал на заседании правительства 1 сентября премьер-министр Армении Никол Пашинян, комментируя трехстороннюю встречу в Брюсселе.
31 августа в Брюсселе состоялась четвертая встреча Пашинян-Алиев при посредничестве главы Европейского совета Шарля Мишеля. Первая состоялась 14 декабря 2021 года, но между первой и четвертой встречами прошло не просто время протяженностью в 8-9 месяцев, а целый каскад геополитических событий.
Называемый «брюссельским» формат при посредничестве Шарля Мишеля был заложен в одном «мире», а продолжается он в совершенно другом. Разделительной линией двух этих миров является украинская война, вспыхнувшая 24 февраля 2022 года. Война поставила Евросоюз перед лицом серьезнейших вызовов, и дело не только в беспрецедентном риске энергетического кризиса в преддверии предстоящей зимы, в качестве средства смягчения которого Евросоюз рассматривает Азербайджан, с которым несколько недель назад заключил меморандум об удвоении к 2027 году поставок газа в Европу.
Дело в том, что Евросоюз оказался перед лицом серьезных политических проблем, которые угрожают как изменением баланса внутриевропейских сил, так и представляют угрозу собственно архитектуре Евросоюза. На днях премьер-министр Польши Маровецкий обвинил лидеров ЕС Францию и Германию в неравенстве и в том, что они ведут себя в союзе как «олигархи», а президент Польши Дуда и вовсе заявил, что нынешний разнобой мнений приближает возможность чуть ли не разложения Евросоюза. Лидер же правящей в Польше партии Качиньский заявил, что Германия должна выплатить Польше 1,2 триллион евро репараций за нанесенный во Второй мировой войне урон.
Проблемы Европы несколько месяцев назад довольно откровенно сформулировал президент Франции Макрон, охарактеризовав их как кризис «европейской суверенности», который хоть и возник с украинской войной, но связан не только с российской угрозой. Для европейских лидеров серьезным вызовом является и влияние на Европу как Соединенных Штатов, так и покинувшей ЕС Великобритании, которое преимущественно реализуется посредством фактора восточно-европейских стран.
Так или иначе, посредничество главы Европейского совета Шарля Мишеля в армяно-азербайджанском конфликте продолжается в условиях упомянутых серьезных политико-экономических, военно-политических проблем, порождает неминуемый вопрос – может ли погрязший в таких проблемах Евросоюз решать сложные задачи на Кавказе, при наличии столь серьезных конкурентов, как Россия, Турция, Иран и, в какой-то мере, США, хотя Вашингтон заявляет о поддержке брюссельского формата?
Более того, в последние недели в регионе наблюдалась как раз непосредственная активация американской дипломатии. Один только госсекретарь Блинкен за последний месяц по два раза звонил в Ереван и Баку, были также звонки его заместителей и помощников, а бывший помощник госсекретаря по делам Европы и Евразии Филип Рикер был на днях назначен главным переговорщиком на Кавказе, в том числе, сопредседателем Минской группы от США. Данное назначение примечательно беспрецедентно высоким уровнем дипломатического статуса назначаемого лица. Это говорит о том, что США намерены проводить в регионе непосредственную активную игру. Более того, США в конце июля, фактически, впервые заявили о своих предложениях по деблокаде коммуникаций.
Сопоставление всех этих факторов приводит к выводу, что конъюнктура для Брюсселя действительно была обширной и непростой, и описание премьер-министром Армении брюссельской встречи можно вполне применить к среде, в которой этот формат существует. В данных условиях главным итогом брюссельской встречи можно считать саму брюссельскую встречу. Да простится такой каламбур, но, судя по публичным заявлениям, последовавшим за встречей, на ум приходит только такой вывод. Хотя Шарль Мишель назвал встречу конструктивной и заявил о готовности нарастить дальнейшие усилия, можно заметить, что встреча 31 августа мало что изменила в ситуации, которая достигла пика после эскалации 1-3 августа, за которой последовала, так сказать, форсированная сдача старой Лачинской дороги.
Зачем Баку выдвинул такое требование, хотя в заявлении от 9 ноября был определен трехлетний срок для разработки нового маршрута коридора, и он истекал только в 2023 году, по сей день остается загадкой. Были ли негласные договоренности, или Баку потерпел фиаско в вопросе деблокады коммуникаций в вожделенном для него «коридорном» режиме, из которого попытался выйти, «спасая лицо Лачином»? Сложно утверждать, вопросов много, ответов – кот наплакал, но факт тот, что с 25 августа связь между Арменией и Арцахом осуществляется в обход Ахавно, Бердзора и Суса.
За этим последовала не только встреча в Брюсселе, но и встреча на уровне вице-премьеров в Москве по вопросам делимитации и демаркации, которая стала второй после сугубо двусторонней армяно-азербайджанской встречи в Ерасхе в мае. В Москве было заявлено, что обсуждались процедурные вопросы, затем анонсирована следующая встреча — в Брюсселе, хотя нет официального подтверждения ни по срокам, ни по месту встречи. Но уже факт, что тема присутствует как под эгидой Москвы, так и в брюссельском формате.
В целом, с начала формирования данного формата наиболее часто звучит следующий вопрос – в каких отношениях пребывают между собой брюссельский и московский форматы? До встречи 31 августа официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила, что намерения Брюсселя бесчестны, и цель – вовсе не урегулирование конфликта. Надо понимать, цель – ослабление влияния Москвы. Но может ли столь богатый «слабостями» Брюссель ослабить роль Москвы, особенно, при наличии факторов Анкары и Тегерана? Такое возможно только при наличии жесткого тандема Вашингтон-Брюссель. Но, как уже отмечено выше, в широком стратегическом смысле есть вопросы и в этом плане. Более того, следует отметить и следующее примечательное обстоятельство, которое, как может показаться, не связано напрямую с предметом данной статьи, но на деле его значимость для Кавказа является основополагающей.
Пару недель назад Евросоюз заявил, что удалось достичь договоренности о возобновлении иранской ядерной сделки и выработке содержания документа. Он был передан США, которые, изучив его в течение нескольких дней, направили ответ Тегерану. Иран на днях заявил, что направил ответ США посредством ЕС. Содержание посланий не известно, но, судя по реакциям на данный момент, ситуация не особо обнадеживающая. А в смысле развитий на Кавказе, в том числе, в армяно-азербайджанском конфликте и Арцахской проблеме есть большая разница – будут ли развиваться отношения США Иран в русле конфронтации или сотрудничества.
Кстати, следующим примечательным обстоятельством можно счесть то, что 31 августа, параллельно встрече Мишель-Пашинян-Алиев в Брюсселе, в Москве проходила встреча министров иностранных дел и РФ. Если США не удастся прийти к согласию с Ираном по вопросу сделки, то этим, безусловно, воспользуется Москва. А в этом случае позиция Брюсселя станет относительной. С одной стороны — известные проблемы с Россией, а с другой — не сравнимая с США осторожность Евросоюза в отношении конфликтных ситуаций и конфронтаций.
В столь пространном контексте симптоматично выглядит то, что после встречи 31 августа глава Евросовета заявил, что следующую встречу стороны договорились провести в ноябре. До этого, согласно заявлению, министры ИД Армении и Азербайджана должны будут поработать над разработкой текста мирного договора, и речь, безусловно, о чрезвычайно сложной работе, учитывая как антагонистичность позиций сторон по вопросу так называемых «коридоров» и статуса Арцаха, так и неопределенность, сложность, непрогнозируемость и противоречивость конъюнктуры в более широком геополитическом смысле.
И именно в этом смысле ноябрь выглядит как весьма симптоматичный срок в контексте международных событий, в том смысле, что в этот период может наступить хоть какая-то промежуточная определенность в ряде ключевых процессов. В ноябре состоятся промежуточные выборы в Конгресс США, в ходе которых демократическая администрация попытается удержать большинство в Конгрессе и не уступить республиканцам, что по сути – задача внутренняя, однако по своей значимости – вполне себе международная. В ноябре состоится также саммит G20 в Индонезии, участие в котором анонсировал президент РФ Путин, что может поставить западных лидеров в довольно щекотливое положение.
В каком «мире» будет зреть ноябрьская встреча Пашинян-Алиев в брюссельском формате и в чью пользу будет работать время? В этом смысле время всегда работает на субъектов, которые руководствуются и действуют в соответствии с ежедневным велением времени.
Акоп БАДАЛЯН
Журналист
Ереван
