Армения старается не повторять ошибки прошлого и не возлагать все надежды лишь на одного стратегического союзника. Поэтому разворот на Запад сочетается с нежеланием рвать все связи с Россией и поиском партнеров на Глобальном Юге.
Армения стоит на пороге того, чтобы полностью переосмыслить свою внешнюю политику. Сентябрьские события в Нагорном Карабахе/Арцахе, которые армяне считают этнической чисткой, произошли в присутствии и при молчаливом согласии российских миротворцев, оставив в прошлом представление о России как о союзнике и гаранте безопасности.
Скорее всего, Армению ждет разворот на Запад, но такой, чтобы не повторять прошлых ошибок и не уповать во всем лишь на одного союзника. То есть сближение с Западом будет уравновешиваться сотрудничеством с другими центрами силы, например, Ираном и Индией.
Несмотря на отдаление от России, Армения постарается сохранить с ней конструктивные отношения в тех сферах, где это будет возможно. Также, несмотря на шок и травму, пережитые армянским обществом в результате трагедии в Нагорном Карабахе, Ереван будет и дальше стремиться разрешить конфликт с Азербайджаном и нормализовать отношения с Турцией.
Защитница армян?
Карабахская трагедия окончательно похоронила представления о России как защитнице не только в глазах политической элиты Армении, но и общества в целом. Эти представления в разной форме бытовали среди армян в течение столетий, начиная как минимум с первой четверти XIX века, и в определенной степени стали частью национальной идентичности. Однако теперь, даже если нынешний кризис в отношениях двух стран будет преодолен, образ России в армянском общественном сознании уже не будет прежним.
Конечно, это не первая в армянской истории попытка переоценить роль России. Представления о русском «старшем брате» вступали в конфликт с реальностью всякий раз, когда Россия не только не помогала армянам, но и сотрудничала с их противниками. Но потом ситуация менялась, и Россия вновь возвращала себе место союзника и защитника в картине мира большинства армян.
Например, в последние годы существования СССР Армения была одной из самых оппозиционных союзному центру республик, воспринимавшей позицию Москвы в карабахском вопросе как проазербайджанскую. Однако уже с середины 1990-х в Армении вновь стали считать Россию стратегическим союзником.
Официально считалось, что Ереван проводит многовекторную внешнюю политику (в Армении ее называли «комплементарной»), но было очевидно, что российский вектор был важнее всех остальных. И каждый раз, когда интересы «векторов» приходили в противоречие друг с другом, верх брала ориентация на Москву, как это было, например, в 2013 году, когда под давлением Кремля Ереван отказался от договора об ассоциации с ЕС и заявил о желании вступить в Таможенный союз.
Конечно, были и те, кто призывал переориентироваться на Запад, включая вступление в ЕС и НАТО, но до войны 2020 года такие призывы были скорее маргинальными. Представление о союзе с Россией как гарантии безопасности Армении и Нагорного Карабаха не ставили под сомнение ни большинство оппозиции, ни гражданское общество.
Даже Бархатная революция 2018 года не изменила внешнеполитические расчеты армянских элит. Да, Пашинян легко находил общий язык с молодыми западными лидерами типа Макрона и Трюдо, но не ставил вопрос о переориентации на Запад. Он повторял, что не нужно ждать от Армении революции во внешней политике, и даже послал в Сирию отряд армянских саперов и военных врачей, чем вызвал недовольство США.
Война 2020 года показала, что в самом важном для нее вопросе — карабахском — Армения, по сути, осталась одна, но Россия все равно сохранила часть своей союзнической репутации. Москва тогда не дала полностью уничтожить де-факто Республику Арцах и провести этническую чистку на ее территории, а появление российских миротворцев в Карабахе заставило армян снова заговорить о России как гаранте безопасности.
Лишь после февраля 2022 года Армении стало очевидно, что статус-кво стал неустойчив. Завязнув на украинских фронтах, Россия больше не могла уделять Южному Кавказу много внимания, а отношения с Баку и Анкарой приобрели для Москвы дополнительную важность в условиях санкционного противостояния с Западом. Однако политические элиты в Ереване и Степанакерте сделали из новой ситуации разные выводы.
Ереван с весны 2022 года начал постепенно отдаляться от Москвы и налаживать отношения с Западом, а в вопросе Нагорного Карабаха выражал готовность к компромиссам. Там все больше понимали, что не только независимость Нагорного Карабаха, но даже просто консервация статус-кво больше невозможна. В этих условиях Запад был готов поддерживать безопасность собственно Армении хотя бы дипломатическими методами, в отличие от России и ОДКБ, которые во время масштабного сентябрьского обострения 2022 года заняли нейтральную позицию.
В Степанакерте смотрели на ситуацию иначе. Там многие продолжали доверять российским военным и считали их единственным препятствием на пути возможного наступления Азербайджана. И в элитах, и среди жителей Нагорного Карабаха сильна была кажущаяся теперь иррациональной уверенность в том, что Россия не допустит полного уничтожения де-факто республики.
Эту позицию также поддерживала пророссийская парламентская оппозиция в Армении. Вплоть до того, что в августе 2023 года дело дошло до смены президента непризнанной Нагорно-Карабахской Республики. Араика Арутюняна, которого считали близким к Пашиняну, заменил считавшийся выдвиженцем пророссийских сил Самвел Шахраманян. Это вызвало немалое воодушевление в рядах пророссийской оппозиции в Ереване, породив надежды похожим образом избавиться и от Пашиняна.
Однако сентябрьская однодневная война и последовавший за ней исход армян из Нагорного Карабаха сделали очевидным даже для пророссийски настроенных армян то, что Россия не может или не хочет защищать карабахских армян. Неизбежно возникли ассоциации с событиями Первой мировой войны, когда уход российских войск вынудил армян бежать от наступающей турецкой армии. Только на этот раз исход армян происходил не после ухода российских войск, а в их присутствии.
Более того, Россия не стала помогать даже тем карабахским политикам, которые считались пророссийскими. Азербайджанские силовики арестовали бывших президентов Нагорного Карабаха Аркадия Гукасяна, Бако Саакяна и Араика Арутюняна, а также переехавшего в Нагорный Карабах российского бизнесмена армянского происхождения Рубена Варданяна.
В результате сентябрьские события, вопреки ожиданиям, не только не привели к падению правительства Пашиняна в Армении, но и, наоборот, ослабили противостоящую ему пророссийскую оппозицию. Как показала неудача пророссийских протестов в сентябре 2023 года, в Армении все более распространенным становится нарратив о том, что основными виновниками трагедии в Нагорном Карабахе были именно Россия и поддерживаемые ею армянские политики. В обществе формируется консенсус, что после случившегося продолжение союзнических отношений с Россией невозможно.
Поворот на Запад?
Какой же будет построссийская политика Армении? Прежде всего, самой серьезной проблемой для Армении остается конфликт с Азербайджаном и поддерживающей его Турцией. После исхода армян из Нагорного Карабаха степень агрессивности заявлений Баку спала, но президент Алиев не спешит подписывать документ о нормализации отношений с Арменией.
Как интерпретировать эту линию Баку, в Ереване пока не совсем понимают. Возможно, Азербайджан не спешит, потому что уже получил все, что хотел. Но не исключено и то, что Баку специально тянет время, чтобы международное сообщество успело переварить сентябрьские события в Нагорном Карабахе и спокойнее реагировало на очередную эскалацию. Баку не отказывается от требований к Армении в связи с так называемыми анклавами и «Зангезурским коридором», хотя и выражает эти требования в более спокойном тоне, чем раньше.
Как бы то ни было, сентябрьские события еще сильнее убедили Ереван, что необходимо искать решение конфликта с соседями. Для этого руководство Армении предложило проект «армянский перекресток», который призван стать альтернативой проекту «Зангезурского коридора». В его основе идея открыть все коммуникации в регионе, сохранив суверенитет каждой из стран над дорогами, проходящими по ее территории. Пока этот план не вызвал особого энтузиазма среди оппонентов Еревана, но помогает опровергнуть обвинения в том, что дороги на Южном Кавказе остаются закрытыми по вине Армении.
Миролюбивая риторика армянского руководства на фоне агрессивных действий Баку встречает сопротивление в Армении. Громкое в публичной сфере и глухое — в госаппарате. Тем не менее и в политических элитах, и в экспертном сообществе зреет консенсус, что альтернативы подобной политике нет. Любая другая линия Еревана привела бы к новым эскалациям и новым поражениям.
Конечно, Армения не теряет надежды скорректировать сложившийся баланс сил — прежде всего за счет сотрудничества с Западом. Последние месяцы стали беспрецедентными по степени активности армянских властей на западном направлении. Причем одна из тем диалога теперь — безопасность, о чем раньше с Западом предпочитали не говорить.
Также Ереван явно дает понять, что в отличие от Баку предпочитает западную, а не российскую площадку для обсуждения армяно-азербайджанского конфликта. Разговоры о военном сотрудничестве между Францией и Арменией стали материализовываться — подписано соглашение о поставке вооружений. Контакты налаживаются даже с теми западными странами, которые раньше считались проазербайджанскими: с Венгрией, Италией, Великобританией.
В Ереване понимают, что процесс сближения с Западом связан с определенными ограничениями. Армения продолжает зависеть от России в жизненно важных вопросах безопасности, энергетики, транспорта. Было бы наивно предполагать, что Запад сможет быстро заменить Россию во всех этих сферах — тем более сейчас, когда хватает более приоритетных проблем в Украине и на Ближнем Востоке.
Очевидно и то, что в случае новой эскалации конфликта с Азербайджаном от Запада сложно ожидать прямой военной помощи. Скорее всего, дело ограничится дипломатическим давлением на Баку и санкциями, эффективность которых вызывает сомнения.
Поэтому Ереван старается осторожно говорить о новых отношениях с Западом. Выступая в Европарламенте, Пашинян выразился амбициозно и в то же время сдержанно: «Армения готова быть ближе к Европейскому союзу, насколько Евросоюз считает это возможным». Некоторые политики и представители гражданского общества говорят о том, что Армения должна в будущем вступить в ЕС и НАТО, но официальная власть предпочитает не упоминать ни о возможном вступлении, ни о выходе из ОДКБ или ЕАЭС. Скорее, речь идет о внеблоковом статусе.
Южный вектор
Ереван старается не повторять ошибки прошлого и не возлагать все надежды лишь на одного стратегического союзника. Отсюда нежелание рвать все связи с Россией и поиск партнеров за пределами Глобального Севера.
Самый очевидный выбор тут — Иран, который, несмотря на безучастное отношение к событиям в Нагорном Карабахе, не раз повторял, что поддерживает территориальную целостность и Армении, и Азербайджана. Тегеран также возражал против идеи экстерриториального коридора в Южной Армении, который отрезал бы его от Армении и лишил потенциальных собственных доходов от азербайджанского транзита.
Азербайджан и Иран не раз конфликтовали по этому вопросу, и напряжение спало только после того, как турецкие и азербайджанские власти в октябре заявили, что связь между двумя странами будет обеспечиваться через Иран.
В любом случае Иран остается хоть и сложным, но жизненно важным партнером для Армении. А потому, разворачиваясь на Запад, Ереван обязательно будет оглядываться на Тегеран так, чтобы не вызывать там слишком большого раздражения.
Другой партнер на Глобальном Юге, на которого возлагают надежды в Ереване, — это Индия. В Нью-Дели заметили Армению после войны 2020 года, когда Азербайджан активно поддерживали не только Турция и Израиль, но и Пакистан. С тех пор начали налаживаться контакты между Индией и Арменией, в том числе в сфере поставки вооружений.
Помимо идеологических соображений, интерес Индии к Армении обусловлен вниманием к тому же транспортному маршруту через Южную Армению, который сейчас использует Иран. Дорога через Сюникскую область может стать одним из путей, которые Индия может использовать для связи с Европой. Правда, не стоит переоценивать степень потенциальной вовлеченности Индии в кавказские дела: трудно представить себе индийский десант на армяно-азербайджанской границе в случае эскалации.
Учитывая то, что ни один из новых партнеров Армении не готов взять на себя роль гаранта ее безопасности в той степени, в какой им считалась Россия, становится понятным нежелание Еревана полностью рвать связи с Москвой. Как сегодня повторяют многие в Ереване: если мы теряем в лице России союзника, нужно хотя бы не приобрести в ее лице врага.
Однако в Москве любую попытку Армении развивать отношения с Западом воспринимают как враждебный шаг, а сотрудничество с Ереваном выстраивают по принципу «куда они денутся». Несмотря на крах репутации России в армянском обществе, у Москвы остается немало рычагов для давления на Армению. Или как минимум много способов наказать ее. Отмашка Баку на новую военную операцию, отключение газа, депортация этнических армян из России — вот наиболее радикальные, но отнюдь не все возможные шаги Москвы.
Правда, использование радикальных мер хоть и причинит Армении немало вреда, но не поможет вернуть ее в орбиту российского влияния и приведет лишь к росту антироссийских настроений и более активному поиску новых партнеров. К тому же в Ереване не хотят открытого конфликта с Россией, стремясь сохранить как минимум экономические связи, которые растут, несмотря на политические проблемы.
Все это дает некоторые основания надеяться, что Москва и Ереван все-таки смогут преодолеть эмоции и найти некий новый формат взаимодействия или по крайней мере цивилизованного развода. Хотя история отношений с другими постсоветскими странами показывает, что Москва далеко не всегда выбирает рациональные решения.
Микаэл Золян
