Азербайджан и Иран: противоречия и перспективы развития отношений

Али АБАСОВ
Независимый эксперт
Баку

Отношения двух стран следует рассматривать в параллельных контекстах истории и современности. Азербайджан в течение длительного времени находился в составе Иранской (Персидской) империи, а азербайджанские ханства в период до российских завоеваний Кавказа и Закавказья в прямой или опосредованной связи находились в зависимости от Ирана.

Как утверждается в некоторых источниках, после крушения Российской империи и по итогам первой мировой войны Тегеран обратился к западным странам с просьбой присоединить Азербайджан к Ирану, апеллируя к истории длительного нахождения Азербайджана в составе Ирана.

Большинство азербайджанцев не просто исповедуют шиизм, но и принадлежат к господствующему в Иране джафаритскому толку, что в течение длительного времени сближало самоидентификацию персов и тюрков-азери. И хотя советский атеизм сделал очень многое для стирания в памяти людей этой конфессиональной связи, создание в Азербайджане в первые же годы независимости проиранской Исламской партии, при всем прочем, свидетельствует о том, что у части населения симпатии к Ирану оставались достаточно устойчивыми.

Отношения между Ираном и Азербайджаном были основательно подпорчены в годы правления Народного Фронта, лидеры которого неоднократно обращались по самым различным поводам к ситуации с южными азербайджанцами – гражданами Ирана, — и поднимали вопрос «разделенного народа».

В памяти азербайджанцев зафиксировалось, что Шуша пала именно в то время, когда в Тегеране под эгидой Ирана шли армяно-азербайджанские переговоры по урегулированию нагорно-карабахского конфликта. С тех пор все иранские предложения посредничества если и не игнорировались, то и не принимались, провисая в воздухе.

Позиции Ирана по статусу Каспийского моря в конечном счете – политика сдерживания проникновения США в регион, которое, по мнению Тегерана, осуществляется Азербайджаном. Попытки силового изгнания поисковых нефтеразведочных партий с акватории спорных, по мнению Ирана, участков Каспия, закончились демонстрацией силы Турции, чьи военные самолеты осуществили показательные полеты над Баку, сигнализируя Тегерану о раскладе позиций в регионе и готовности его защищать.

Что сегодня беспокоит Иран? Прежде всего, это потенциальное формирование сильного государства в Азербайджане и его светский характер, являющийся плохим примером для всей системы государственного устройства Ирана, основанного на принципе доминирования религиозных ценностей, а также угроза сепаратизма на территории Южного Азербайджана, населенного тюрками. Вообще, южная часть азербайджанского этноса, составляющая большую часть населения Иранского Азербайджана в провинциях Западный, Восточный Азербайджан, Зенджан и Ардебиль, проживающая также за его пределами в провинциях Казвин, Хамадан, Гилян, Курдистан, Кум и Тегеран, — самая значительная группа, превосходящая даже численность населения в Азербайджанской Республике. В Иране не проводится перепись по этническому принципу, поэтому численность азербайджанцев оценивается приблизительно от 20 до 36 млн. человек.

Даже для Ирана это очень внушительная цифра, поэтому не удивительно, что представители этого народа заполнили практически все эшелоны политики, экономики, культуры и т.д. страны. Северные азербайджанцы любят иногда подсчитать число «своих» в политической и правящей элите Ирана, забывая при этом, что эти «свои», подобно чиновникам из национальной среды времен СССР, являются наиболее ревностными проводниками современной иранской внешней и внутренней политики.

Сближение Баку с Западом и, в первую очередь с Америкой является основным аргументом сдерживания усиления Азербайджана и, возможно, скорейшего решения конфликта, после которого демократическое развитие региона станет неизбежным и впечатляющим для соседей. Более того, Иран успешно развивает сотрудничество с Арменией, а Азербайджан – не менее успешно с Израилем, что демонстрирует непростые отношения между двумя странами.

После обретения независимости Азербайджан столкнулся с волнами религиозной экспансии из Ирана, осуществляемой на самых различных уровнях (радио- и телепередачи, отправка литературы, посылка религиозных проповедников, создание фондов помощи и т. д.). Сегодня внешне эта деятельность поубавилась, но Иран использует любую возможность для наставления «своих братьев» по религии на путь истины. Так, недавняя компания в Азербайджане по узакониванию повсеместного ношения женщинами специального головного покрытия – хиджаба, являющегося символом принадлежности к исламу, вызвала в Иране длительную критику позиций светских властей Азербайджана. Особенно усердствует в критике официальной политики Баку иранский телеканал Seher, который транслируется на азербайджанском языке, выведенном из сферы образования и культуры Ирана.

Как заявил агентству Day.Az (24 января, 2011) известный своей резко прозападной ориентацией политолог Вафа Гулузаде: «В нынешней ситуации Иран считал бы для себя огромным успехом, если б смог добиться того, чтобы в Азербайджане произошла исламская революция, и Азербайджан стал исламским государством. Поэтому путем обострения ситуации в Азербайджане Иран хочет добиться каких-то своих политических целей. Когда речь идет о национальных интересах ИРИ, Тегеран предает мусульманские страны и ислам».

Официальная риторика двух стран более сдержанная, стороны любят отмечать историческую близость государств. «Народы Ирана и Азербайджана — это два братских народа. Это братство берет истоки из глубин истории, культуры и религиозных верований двух наций», — заявил в прошлом году в Баку президент Ирана Махмуд Ахмадинежад на совместной с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым пресс-конференции. А в этом году спикер парламента Ирана Али Лариджани в ходе визита в Азербайджан отметил: «Связи Ирана и Азербайджана не носят поверхностный характер, как между другими странами, а опираются на очень глубокие и духовные корни».

Вместе с тем, президент Ирана не «забыл» отметить, видимо, для внешней аудитории, что «роль Азербайджана и Ирана в Каспийском море является большой и определяющей», а Лариджани, подтвердив, что его страна поддерживает территориальную целостность Азербайджана, подчеркнул, что «Иран считает, что нет необходимости привлекать к решению нагорно-карабахского конфликта великие державы, проблему можно решить на региональном уровне».

Как бы то ни было, Тегеран и Баку подписали между собой соглашение, согласно которому страны не должны действовать против интересов друг друга. Это, впрочем, не мешает обеим сторонам в политических целях вести пропагандистскую войну друг против друга, которая часто основана и на экономических интересах и противоречиях. Иран обладает огромными углеводородными запасами, а западные энергетические проекты, в которых участвует Азербайджан, выводят Тегеран за пределы этих проектов. Уже сейчас Азербайджан может поставлять в день до 1,2 млн. баррелей нефти в Турцию по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан, однако Ирану этот маршрут заказан. В настоящее время еще одним камнем преткновения становится проект «Набукко», предполагающий кроме Ирана, затронуть и интересы России.

Ядерная программа Тегерана, вызвавшая угрозу военного вторжения в Иран или нанесения ракетного удара по этой стране со стороны США и их союзников, поставила Азербайджан в крайне тяжелое положение балансирования между противоборствующими сторонами. Следует отметить, однако, что Баку твердо заявил, что не позволит использовать свою территорию для вторжения или нанесения военных ударов по Ирану.

Азербайджан активно развивает сотрудничество с США в области безопасности, в первую очередь, в борьбе с международным терроризмом, направил свои войска в Ирак и Афганистан. Это, однако, не способствует решению конфликта. Проблема заключается в том, что сразу несколько крупных стран и мировая сверхдержава США имеют в регионе свои «жизненно важные, стратегические» интересы, запутанные в сложный клубок противоречий и не всегда внятно заявляемые. Трем республикам Южного Кавказа со стороны противостоящих стран отводится различная роль, ясно, однако, что полномасштабная реализация чьих-либо амбиций возможна лишь при условии вхождения этих стран в единое геополитическое пространство.

Очевидно, что процессы глобализации не могли не затронуть регион, внешне маркируемый в зависимости от приписываемого ему того или иного стратегического контекста. Для России – это регион, детонировавший развал СССР, «ближнее зарубежье», рассматриваемое как зона непременного политического присутствия Москвы, это «мост» по оси Север – Юг, ворота на Восток, в Среднюю и Центральную Азию, на Ближний Восток. Если регион рассматривать с позиции США, то это другой стратегический объект: выход (в том числе и военный) на Иран, одно из звеньев цепи, сформировавшейся в ходе антитеррористической компании, доступ к Афганистану, новый источник энергоносителей и регион коммуникаций, способных снизить зависимость Запада от российских энергоносителей. Для Европы это регион территориального расширения, ее очередной географический пункт, который путем объединения усилий с Турцией может в ближайшей перспективе стать границей ее политического присутствия. Это потенциальный «мост» и линия коммуникационной связи между Западом и Востоком.

Соответственно, современные интеграционные механизмы для Южного Кавказа, возможные в силу реальных геополитических установок, имеют три направленности: путь в Евросоюз, интегрирование в европейские структуры; локальная интеграция под зонтиком США и, наконец, менее вероятная, но не исключаемая полностью — интеграция, определяемая привязанностью региона к России. В последнем случае, учитывая деятельность такой динамично развивающейся региональной структуры, как Шанхайская организация сотрудничества, возможен вариант широкой интеграции с привлечением Ирана и Турции (минимум) и даже стран Центральной Азии, Китая и Индии (максимум).

Как известно, главным двигателем политических отношений, их позитивного или негативного состояния являются, в конечном счете, не официальные заявления по тому или иному поводу, а степень развития экономического сотрудничества между странами, способного в кратчайшие сроки разрешить все скопившиеся противоречия между государствами. Азербайджан — участник многих масштабных экономических проектов, разработанных и осуществляемых западными странами и США в регионе. Вместе с тем, в последнее время Азербайджан все чаще высказывает заинтересованность в региональном экономическом сотрудничестве с участием России, Турции и Ирана. За примерами нет необходимости далеко идти.

Россия, Иран и Азербайджан приступили к реализации соединения железнодорожных систем трех стран в рамках масштабного проекта «Север-Юг», позволяющего соединить значительные территории в единую экономическую зону. Руководители железнодорожных управлений Азербайджана, России и Ирана седьмого февраля этого года в Тегеране подписали соглашение о создании совместного предприятия в рамках проекта железнодорожного транспортного коридора «Север — Юг». В строительство железной дороги предусмотрены инвестиции в объеме 400 миллионов долларов.

На встрече в июне текущего года спикеров парламента Азербайджана и Ирана Огтая Асадова и Али Лариджани принято решение о проведении трехсторонней встречи между главами парламентов Азербайджана, Турции и Ирана.

Турция и Иран приступили к переговорам о создании свободной экономической зоны на границе двух стран. После реализации проекта к нему могут присоединиться и соседние страны, в первую очередь, Азербайджан и Грузия. Кроме того, Турция, Грузия и Азербайджан приступили к созданию единой электросистемы, аналогичную цель преследуют Иран и Армения.

И совсем недавнее событие: Турция, Иран и Азербайджан заявили о намерении повысить уровень экономического сотрудничества и реализовать несколько совместных проектов. Декларация подписана 16 апреля министрами иностранных дел трех стран на берегу озера Урмия в одноименном городе в иранской провинции Западный Азербайджан.

Безусловно, экономическое сближение сторон отражает собой политические реалии региона: блокада Ирана, отказ Запада в ближайшей перспективе принять Турцию в Европейский Союз, стремление Азербайджана получить кроме экономических, еще и политические дивиденды в отношениях с Западом. Турция уже давно провозгласила Кавказскую платформу, предлагающую объединить экономический потенциал региона с участием России, более того, амбиции Анкары заставляют ее пропагандировать некий Евразийский Союз, созданный по примеру ЕС, однако обладающий гораздо большим, можно сказать, гигантским демографическим и экономическим потенциалом. Любопытно отметить, что Москва не отметает этот проект с порога, вопрос лишь в том, кто будет играть первую скрипку в столь масштабном проекте, участником которого непременно станет второй экономический гигант мира – Китай.

Пока же три страны региона — Турция, Иран и Азербайджан – предполагают осуществить первые шаги — убрать барьеры для взаимной торговли, наладить новые коммуникации, подвести под экономический проект культурную программу, способствующую сближению народов.

Безусловно, Запад втайне рассматривает эти инициативы как угрозу собственным интересам, однако высказать эти мысли вслух не спешит, полагая, что, как и многие другие, эта инициатива не будет реализована. Вместе с тем, этот козырь Анкары может изменить позиции некоторых западных стран о членстве Турции в ЕС.

Принятая декларация по итогам встречи состоит из девяти пунктов, среди которых отмечена необходимость урегулирования региональных конфликтов в рамках территориальной целостности государств и неприкосновенности границ.

Тегеран удовлетворился подтверждением в тексте декларации своего права на использование ядерных технологий в мирных целях в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия.

Страны-участницы встречи предполагают осуществлять совместные инвестиции в проекты для развития экономического сотрудничества в энергетике, туризме и некоторых других областях. С целью реализации заявленных перспектив стороны собираются создать трехсторонний комитет по вопросам экономики, снизить таможенные пошлины, установить облегченный режим пересечения границ, обновить приграничные посты. Баку, Анкара и Тегеран предполагают эффективно обмениваться информацией в сфере безопасности и борьбы с терроризмом, контрабандой оружия, наркотиков и незаконной иммиграцией.

В целом, как прогнозируют и западные аналитики, отношения между Ираном и Азербайджаном в ближайшей перспективе будут развиваться в установившемся ключе периодических охлаждений и потеплений. В данный момент Тегеран больше озабочен «арабскими революциями», решающими будущее не только исламского, но всего мира в целом. Амбиции Ирана стать лидером исламского мира диктуют Тегерану соответствующую модель внешней политики – укрепление шиитских сил на Ближнем Востоке.

В дальней же перспективе стабильные взаимоотношения между Баку и Тегераном видятся на пути становления в обоих государствах демократических режимов, способных решать все проблемы с помощью международного права.