Мадридские принципы и карабахский переговорный процесс: QUO VADIS?

Сергей МИНАСЯН
Заместитель директора Института Кавказа
Ереван

В карабахском конфликте пересекаются политические интересы и этнополитические процессы национального строительства и формирования государственности армян и азербайджанцев. Наряду со многими специфическими чертами, карабахский конфликт абсолютно не уникален.

Он четко укла­ды­вае­тся в контекст «классических» этнополитических вооруженных конфликтов, связанных с процессами нацио­наль­но­го строительства и этнического размежевания. Поэтому, сохраняясь как конфликт «с нулевой суммой», он еще долго будет оставаться неурегулированным. В лучшем случае – стороны конфликта будут постепенно привыкать учиться жить и соседствовать друг с другом в условиях конфликта, вне зависимости от параметров его окончательного урегулирования.

Главными жертвами, виновниками и ответственными за нынешнее состояние конфликта, в том числе – его неурегулированность – были, есть и будут именно армяне и азербайджанцы. Несмотря на постоянное искушение у представителей общественности и политических элит Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха возложить вину на всех остальных – русских, турок, американцев, европейцев или кого угодно – сохраняющаяся невозможность карабахского урегулирования имеет внутреннюю природу. В первую очередь – ввиду гене­зи­са и внутренней логики развития таких этнополитических конф­ликтов.

Естественно, Москва, Вашингтон или Париж имеют свои собственные интересы и в мирном урегулировании, и в своем вовлечении в различные составляющие карабахского конфликта – от военно-политической до энергетической. Однако долговременное состояние «ни мира, ни войны» вокруг Нагорного Карабаха и неспособность конфликтующих сторон и посре­дников уже более четверти века добиться окончательного урегу­лиро­вания объясняются не только и не столько сложным геополитическим фоном и региональным соперничеством сверхдержав.

Скорее – это просто результат отсут­ст­вия политической воли и желания по его урегулированию у самих конф­ликтующих сторон, завершающих постсоветскую трансформацию и продолжающих реализовывать собственные процессы национального строительства. Внутреннее противо­действие урегулированию в обществах и элитах конфликтующих сторон настолько высоко и настолько превышает нынешнее внешнее «дозированное» во­влечение и давление, что говорить о быстром компро­мис­сном урегулиро­вании пока нереалистично. Тем более – в условиях практически нулевого уровня доверия сторон друг к другу.

Вот для урегулирования именно такого сложного конфликта, в результате многолетней деятельности Минской группы ОБСЕ и были сформулированы Мадридские принципы – единственный на данный момент документ по мирному урегулированию карабахского конфликта, лежащий на переговорном столе.

Минская группа ОБСЕ и Мадридские принципы: механизм и инструмент для чего?

Наряду с пока еще недостаточно эффективным результатом своей посреднической деятельности по достижению окон­ча­тель­­но­го урегулирования, фор­мат Минской группы, в силу возможностей и ресурсов ее сопредседателей, играет роль серьезного ограничителя возобновления боевых действий. Сформулированные Минской группой Мадридские принципы – важнейший инструмент этого механизма.

Не углубляясь в детали Мадридских принципов, отметим, что вполне возможно, они более приемлемы для армянских сторон, т.к. предусматривают легитимизацию статуса Нагорного Кара­баха путем юридически обязательного волеизъявления и получение на это согласия Азербайджана. Однако они подразумевают так­же вывод карабахских войск с ряда территорий, подрывающий всю систему военно-технического баланса в зоне конфликта на фоне сохраняющейся неудов­летворенности Азербайджана Мадридскими принципами, что на данном этапе абсолютно неприемлемо уже для армянских сторон (особенно для Нагорного Карабаха).

Несмотря на кажущуюся логическую неувязку (предложение сторонам взаимно неприемлемых условий – международно-правовое признание статуса Нагорного Карабаха и вывод карабахских войск), ключевой особенностью Мадридских прин­ципов на данном этапе фактически является именно эта их техническая нереализуемость. Она компенсируется их практической способностью выступать инструментом пролонгации переговорного процесса. Мадридские принципы одно­временно содержат элементы, которые в ходе переговоров все конф­ликтующие стороны публично могут преподнести своей общест­венно­сти как существенные дипломатические достижения. Тем более, что ситуация вполне удов­лет­воряет международное сообщество, как «меньшее из зол».

Поэтому, вплоть до изменения пара­метров масштабного военно-технического, политического, эконо­миче­ского и регионального баланса вокруг Нагорного Карабаха, существенная коррекция или изменение содер­жа­ния Мадридских принципов (выступающих как составной элемент поддер­жания статус-кво) будут маловероятны. И если даже это произойдет, то не изменит их содержания без трансформации самого конфликта, восприятий и подходов к нему в элитах и обществах Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана.

Сохранение общей логики Мадридских принципов позволяет также со­хранить в целом весь механизм МГ ОБСЕ, обосновывать эффективность ее деятель­ности и не допускать вывода переговорного процесса в иной, скорее всего – еще более нестабильный и безрезультатный формат. Особенность Минской группы также в том, что страны-сопредседатели, имея за­ча­стую диаметрально противоположные позиции по многим вопросам миро­вой и региональной политики, в карабахском конфликте имеют схожие подходы к процессу мир­ного урегулирования и даже консенсус в вопросе невозобновления боевых действий. Глубокие разногласия во взаимоот­ноше­ниях между Россией с США и Францией в ходе кризисов во время россий­ско-грузинской войны 2008г. и событий вокруг Украины в 2013-2015гг., тем не менее, не разрушили ее формат. МГ ОБСЕ осталась одним из немногих фор­матов и каналов взаимодействия между Москвой и западными сто­лицами по актуальным вопросам мировой политики.

Соответственно, проблема неэффективности абсолютно не в интеллектуальной, а в политической сфере. Она не в качестве, смысле и содержании самих Мадридских принципов, и любого рода косметическое их переформатирование не поменяет их сути. Например, попытки поменять очередность составляющих пунктов и их интерпретации другими словами, как это попытался сделать американский сопредседатель Джеймс Уорлик в мае 2014г. в своем известном выступлении в вашингтонском Центре Карнеги.

В конце концов, Мадридские принципы не удовлетворяют армянские и азербайджанскую стороны просто потому, что элиты сторон считают, что в случае их принятия пойдут на слишком неоп­рав­дан­ные и не воспринимаемые общественностью уступки, в условиях полного отсутствия доверия сторон друг к другу. Иными словами, армяне уверены, что, несмотря на свою победу в боевых действиях в 1990-х гг., они получают от принятия Мадридских принципов слишком мало, а азербайджанцы – что, несмотря на сложившуюся за более чем четверть века политическую реальность, они уступают армянам слишком много. 

Подходы политических элит и обществ к Мадридским принципам: что делать?

Таким образом, в силу специфических закономерностей, карабахский конфликт очень сложно поддается мирному урегулированию. Минская группа и выработанные ею Мадридские принципы пока являются лишь механизмом и инструментом поддержания хрупкого перемирия и непрерывности формального переговорного процесса. Должны ли в таких условиях продолжаться общественные обсуждения этих Принципов, и в целом – какова роль гражданского общества, активистов, экспертов и общественно-политических кругов в поисках мирного урегулирования карабахского конфликта?

Нет никаких сомнений в необходимости такого рода обсуждений. Как и обязательного и самого активного участия в них гражданского общества, экспертно-аналитического сообщества и широких общественно-политических кругов. Даже если в одной из сторон конфликта гражданское общество сталкивается с серьезными проблемами как в сфере свободного и плюрального обсуждения и обмена мнениями в вопросе карабахского конфликта, так и в поддержании и развитии контактов со своими коллегами «по ту сторону», — это необходимо поддерживать и продолжать. Общественные обсуждения помогают сторонам лучше понять и осознать имеющиеся возможности и ограничения переговорного процесса, а также реалии карабахского конфликта. Даже если по результатам этих обсуждений диаметрально противоположные подходы сторон сохраняются, а может быть – даже увеличиваются.

К примеру, создается впечатление, что общественность в Армении и тем более – в Нагорном Карабахе – имеет более радикальные и жесткие подходы к параметрам и возможным итогам карабахского урегулирования, чем политические элиты в Ереване и Степанакерте. Общества в Армении и в Нагорном Карабахе радикальнее своих элит во многом потому, что практически не знают ничего ни о реальной позиции (а не воинственной риторике, ежедневно раздающейся из Баку), ни об уровне возможных компромиссов азербайджанской стороны. Но армянские общества и настроены более оптимистично, чем элиты, в вопросе урегулирования – как минимум, они считают, что это возможно в реальной перспективе. В отличие от своих обществ, политические элиты в Армении и Нагорном Карабахе намного более скептически настроены в вопросе достижения урегулирования. Будучи более знакомыми с подходами своих «контрпартнеров» в Азербайджане, они уверены в том, что поля для взаимного компромисса и смягчения позиций с ними на данный момент практически не существует.

Подозреваю, что во многом схожая картина могла бы сложиться и в азербайджанском обществе. Однако, после фактического погрома в последние годы той прослойки азербайджанских экспертов и общественно-политических деятелей, которые работали и сотрудничали с армянами – в настоящее время ситуация там еще хуже и сложнее.

Вполне естественно, возникают сомнения в том, можно ли способствовать изменению данной ситуации, которая продолжает лишь ухудшаться, на фоне увеличения эскалации и частоты инцидентов на линии контакта, большего количества жертв и опасности возобновления широкомасштабных боевых действий.

Как известно, международное сообщество и донорские организации, стремящиеся смягчить эскалацию и противостояние между армянами и азербайджанцами, пытаются финансировать миротворческие проекты, преимущественно нацеленные на контакты между представителями гражданского общества, интеллигенции и неправительственного сектора (НПО). Однако вопреки частоте этих контактов и проектов, ситуация вдоль линии противостояния все более ухудшается, что свидетельствует о том, что данные форматы не вполне эффективны.

Проблема в том, что нельзя эффективно трансформировать ситуацию и менять подходы конфликтующих сторон, воинственную риторику и политический дискурс, только реализуя проекты и работая не на тех уровнях, на которых они появились или продолжают усугубляться. Иными словами, когда международные проекты ориентированы не столько на уровень политических элит, иногда – госструктур или экспертно-аналитического сообщества (где генерируются и создаются негативные дискурсы), а реализуются на более легком и удобном для доноров уровне институтов гражданского общества или миротворческих НПО (зачастую работающих просто сами с собой).

Вопреки этому представляется, что для успеха миротворческих проектов и инициатив сторонам в первую очередь надо понять те красные линии, ограничения и, наоборот, возможности для компромиссов и согласования мер по достижению мирного урегулирования, которые существуют в практических восприятиях и подходах противоположной стороны. Для этого надо пытаться наладить каналы взаимодействия между представителями актуальных политических элит и экспертов из сторон карабахского конфликта. Реальный разговор о компромиссах возможен только между т.н. «сторонниками жесткой линии» (hardliners), представляющими реальные политические силы и выражающими жесткие, но реалистичные настроения внутри конфликтующих обществ.

Бесспорно, диалог между людьми, которые априори нацелены на контакт с такими же, как они сами, коллегами по миротворческому и неправительственному формату, тоже полезен и может являться положительным примером. Но концентрироваться только на данном формате бесполезно и даже опасно, ибо он не работает на трансформацию реального дискурса о конфликте и путях его урегулирования в обществах и элитах Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха. Более того – зачастую данный формат просто маскирует и подменяет реальные сложности и проблемы между армянами и азербайджанцами в долгом процессе поиска путей трансформации конфликта и его последующего мирного урегулирования. Те самые, которые еще долго будут существовать между сторонами карабахского конфликта, вне зависимости или даже вопреки принятию/непринятию Мадридских принципов.