Арам МАТЕВОСЯН
Писатель
Ереван
У двух соотечественников, вступивших в Движение в 1988-м с того же пункта А, даже в мыслях не было, что 20 лет спустя они окажутся на берегу Севана и будут наблюдать за повышающимся уровнем воды в озере – один с балкона собственной виллы, а другой – из недр бездомной и отчаянной нищеты, стоя на каменистом берегу. Спустя годы оба озабоченно размышляют – один о том, что можно передвинуть каменную стену еще на пару метров, а другой – о движущихся вглубь озера раках… А в Арцахе праздник.
В день 20-летия независимости президент Арцаха заявил во всеуслышание о триединстве. Но оставим в стороне герб, знамя, армию и прочая и попытаемся вникнуть в формулу, объединяющую как тех двоих на берегу, так и человеческие массы, занимающие пространства Армении, Арцаха и Диаспоры. Можете сказать, что есть между ними давно установленная взаимосвязь, которая имеет системный и институциональный характер, и именно на этом основаны слова президента республики Арцах. Может быть, вполне… Но я склонен полагать, что мы находимся на пороге установления новых отношений.
Я бы не стал сомневаться в высоком качестве уже установленных отношений, если б чувства наблюдавших за Севаном с различных берегов двух наших соотечественников и наше отношение друг к другу оставалось на уровне февральских дней 1988-го. Может, они приблизятся к истине в новом состоянии, может, качественные отношения возникнут во время нового великого бедствия. А теперь – теперь между ними больше антагонизма, если не сказать вражды. Конфликт – открытый или латентный, всегда есть в любой нации. Конфликт между имущими и неимущими не скрыть ни под какой завесой.
Одна нация, одна культура, национальная солидарность и другие пустые лозунги в нашем случае оказались нежизнеспособными. Нужно изыскать другие составляющие консолидации. Например? Например, интерес, простой человеческий интерес.
Объединить армян, проживающих в диаспоре, в Арцахе и Армении, может только насущный интерес, исходящий из того, что они есть армяне. Еврейство нашло свой интерес еврейского бытия. На моем пути не встречались чернорабочие евреи, или евреи, живущие недостойной жизнью. Они в основном банкиры, врачи, юристы или музыканты, в худшем случае – мыслители, основоположники философских течений. Таковыми они стали, подставляя друг другу плечо – дома и, тем более, во внешнем мире. Их взаимная поддержка основана на простых реалиях – на памяти, которая обязывает…
Наша память, как выяснилось, не обязывает.
В одном случае прошлое дискредитирует человека, в другом – наполняет его смыслом. Разница сугубо содержательная. И именно из-за этой разницы мы провалили чудесную идею двойного гражданства. Идеей и целью породившего эту идею было не то, чтобы живущие на родине армяне стали подданными другого государства, а то, чтобы подданные других стран армяне нашли свою историческую память, свою национальную принадлежность, и на основе этой памяти и принадлежности сформировали понятие коллективного интереса.
Коллективного, а уже затем семейного и личного интереса — именно это отличает нацию от племени. Кто из «элитных» людей, проживающих в Армении или Арцахе, живет коллективным интересом? О какой солидарности может идти речь в стране, где властвует семейный интерес, стыдливо прикрытый символами? Паспорт, флаг, гимн – это только символы, дорогие мои. Если христианская нация с 1700-летней историей руководствуется личным и семейным интересом, то большего от светской элиты и ожидать не стоит.
На уровне отдельных лиц, преимущественно, живущих за границей, ощущение этого коллективного интереса слабо ощущается, но его недостаточно для того, чтобы это вылилось в общенациональное качество. Инвестиции внедряются, но непонятно, откуда и зачем.
Нужно прекратить церковное строительство за рубежом, которое уже стало самоцелью. Церковь – это всего лишь место для собраний, дорогие мои, не более того, такое же, как, скажем, пансионат в Цахкадзоре, где собираются дети со всех концов света, причем, пользы от этого гораздо больше, чем от церковных литургий.
Инвестировать нужно в конкретного человека, в молодежь. Уважаемые наши благотворители из диаспоры, можете быть уверены, что деньги, которые вы доверили политической элите на родине, пойдут на возведение крепостных стен вокруг их особняков. А если вы знаете, на что пойдут эти деньги, если вы нашли подходящий тип людей для сотрудничества, то не навязывайте рядовым людям государственное мышление и сбросьте раз и навсегда иллюзию национального согласия. Понимаете, каждый тип людей находит себе подобных. Но следует понимать и то, что именно классовые инстинкты разрушают и парализуют жизненные функции консолидированного организма.
Я говорил о евреях, которые благоденствуют везде, где бы они ни жили. Я не воздаю хвалу еврейству, но покажите мне хотя бы одного еврея, который роется в мусорном ящике, и я пересмотрю свое отношение к армянской элите. Меня все время восхищал тот факт, что евреи, находящиеся на низших ступенях иерархии, решают посредством своих соотечественников проблемы гораздо более высокого уровня. Еврей никогда не относится к еврею свысока.
Консолидированный армянский организм начнет действовать нормально только в том случае, если армяне будут относиться друг к другу как к равным. Когда оказавшиеся по обе стороны озера те двое будут жить схожими заботами. Чувство равенства жило в армянах, репатриировавших в Советскую Армению, но оно не сохранилось в нынешнем поколении. Все были равны и уважаемы среди репатриантов тех лет. Были равны портной и профессор – и за столом, и в общественной жизни. Эту черту воспитала общая судьба. Думаю, нужно строить будущее именно на этом прошлом, только рожденное из этого прошлого поколение может построить будущее.
Президент Республики Армения накануне 20-летия независимости тоже говорил о триединстве Армении, Арцаха и диаспоры. Я пока не вижу, следовательно, пока не верю в это триединство. Триединство возможно лишь в том случае, если будут связаны наши судьбы, если наряду с виллами на «голубом» берегу Севана – на другом, «сером» берегу для армян-беженцев из Азербайджана будут обеспечены достойные условия жизни.
Единство – это предоставить время во всеобщее распоряжение, восстанавливая тем самым целостность раздробленного времени. Советские армяне-репатрианты и евреи, которые прошли ту же школу жизни, получили один урок судьбы. Всего за миг в одной судьбе сосредотачивается и превращается в целое время, и этот неуловимый момент сохраняется в человеке как характер. Война и катастрофы связывают людей на какое-то время, а общее восприятие может сплести общий интерес.
Возникшая в первые дни национально-освободительной борьбы 1988 года любовь друг к другу угасла, и именно там, по всей видимости, мы выпустили из рук инициативу национального согласия. Сейчас, увы, придется изыскивать другие платформы единства, иные внутренние критерии. Пока не исчезнет пожирающая коллективные средства армия многопартийных лодырей, о триединстве придется забыть. Мы будем рассеиваться беспрерывно, как рассеивались до сих пор.
Людей объединяет только одно, критерий один – человеческий. Иерархия и классовое разделение присутствует и в еврейском сообществе, которое я пытаюсь рассматривать как прецедент национального согласия. Но там воспитывается уважение к соотечественнику. Мышление, тем более, национальное мышление может родиться только в воспитанном обществе. Я привел в качестве достойного внимания примера мировое еврейство. Уважение к опыту других порождают их мыслители. Произведение Бубера «Я и ты» может стать дидактикой для тех, кто задумывается о национальном мышлении. В нем анализируется алгоритм отношений. Отношений в одной плоскости – между человеком и человеком, человеком и природой, человеком и Богом.
«Я и ты» — армяне, соотечественники. Вот формула равенства и единства. Вот единица консолидации. За 20 лет независимости не был разработан институт мыслителя, независимость не породила мыслителя, который стал бы носителем идеи солидарности, тип людей, сумевших стать молекулами единства.
Еврейство не руководствовалось представлениями Бубера, скорее, рассуждения Бубера появились из недр еврейства, что превратило Мартина Бубера в утверждающего «я и ты» колосса, который объединяет в себе евреев, живущих как на родине, так и за ее пределами.
