Давай сбежим из Вавилона,
Давай сбежим от всех,
Давай сбежим из города,
Давай сбежим от себя самих.
Реинкарнация, «Давай сбежим»
Мне довелось приметить интересную вещь. С одной стороны, от местных армянских друзей я нередко слышу, что в каком-нибудь недавно открывшемся кафе уже нет даже меню на армянском, а официанты говорят исключительно по-русски. С другой стороны, мои друзья, перебравшиеся из России в Армению, сетуют, что им сложно выучить армянский, так как все говорят с ними по-русски, даже если они и пытаются заговорить по-армянски. Думаю, две эти истории на деле – две стороны одной медали. Массовая иммиграция – явление для Армении пока еще новое, и мы все еще полностью не понимаем, что надо делать в этой ситуации. Кто-то усматривает во всем этом лишь экономические возможности, другие – социальные проблемы. А кое-кто (их, на мой взгляд, меньшинство) видят в происходящем угрозу, что тоже понятно, учитывая, что Армения, по сути, пребывает в постколониальной зависимости от России. Однако, как мне представляется, массовый приезд россиян – прекрасная возможность для Армении, не только в экономическом, но и социальном, гражданском, культурном аспектах.
Более того, по мне, то событие, которое случилось в 2022 году, и которое можно назвать армянским словом «нергахт», т.е. «иммиграция» или «приезд» (не хочу использовать слово «релокация»), вполне умещается в логику новейшей истории Армении. Если говорить не об историческом Мец Айке (Великой Армении), а о сегодняшней Республике Армения, то следует признать, что Армения – страна, в становлении которой колоссальную роль сыграли несколько миграционных волн. Причем, большинство мигрантов прибыло сюда, спасаясь от насилия, войны, диктатуры. И если отложить страхи и стереотипы, то очевидно, что, многие из приехавших в Армению россиян, вполне могут найти для себя место в рамках этой модели идентичности. Правда, в прежние времена подавляющее большинство мигрантов составляли этнические армяне, а на сей раз большая их часть имеют иное этническое происхождение и являются носителями иной культуры, но это вовсе не значит, что они не могут интегрироваться в наше общество. Более того, я глубоко убежден, что определенная их часть может не только поселиться в Армении на продолжительный срок, но и стать частью айастанской гражданской нации, как это сделали ранее переселившиеся в Армению езиды, ассирийцы, молокане и многие другие. Нам, «старым айастанцам», остается только работать с теми, кто хочет стать «новыми айастанцами», и вместе с ними формировать модель интеграции, оптимальную для всех.
Меня поражает, как мало в общественном дискурсе Армении говорят об этом поистине беспрецедентном явлении. Казалось бы, армянские интеллектуалы, эксперты, политики, гражданское общество должны были постоянно говорить о столь значимом явлении, пытаться осмыслить его, понять связанные с ним возможности и риски, предложить решения. Но как ни удивительно, подобные дискуссии не очень распространены. Это, разумеется, в какой-то степени обусловлено тем, что приоритетом являются проблемы, связанные с безопасностью – Арцах, конфликт с Азербайджаном и Турцией, отношения с Россией и Западом. Но, думается, есть и другая причина. Приток россиян в Армению – явление, которое не умещается в рамки преобладающих в общественном дискурсе Армении стереотипов.
Стереотипы эти подразумевают тождество «национального» и «этнического», то, что национальная идентичность определяется кровными связями, бытовыми и религиозно-культурными особенностями. Иными словами, армянин – тот, у кого родители — армяне, кто ест толму и ходит в армянскую церковь. Подобная модель национальной идентичности, несмотря на свою архаичность, разумеется, имеет право на существование, особенно в диаспоре, где это порой единственный вариант «сохранить армянскость». Но есть также такое понятие, как «политическая» или «гражданская» нация, и наряду с «этническими армянами» существует и идентичность политического или гражданского «айастанца», иными словами, идентичность «политического армянина». В основе подобной модели идентичности — не кровные связи, не особенности быта, не конфессиональная принадлежность, а преданность своей стране, способность быть ее гражданином, участие в политической, общественной и культурной жизни страны, что, конечно, предполагает также владение государственным языком Армении – армянским. Да, возможно, большая часть иммигрировавших в Армению россиян вряд ли станет «армянами» в этническом смысле (хотя и это вероятно), но стать «айастанцами», иначе говоря – частью «политической нации», они вполне могут.
Хотя современные армянские интеллектуалы пока не смогли сформулировать концепцию, в рамах которой может состояться интеграция иммигрантов, это уже сделал армянский интеллектуал, скажем так, несколько более раннего периода, автор 5-ого века Мовсес Хоренаци. Концепция идентичности, выстроенная на политических и гражданских ценностях, конечно, в своеобразной форме, нашла свое отражение в ключевом для армянской идентичности мифе об Айке, прародителе армян, переселившимся в Армению из Вавилона. Большинство серьезных историков наверняка скажут, что, по всей видимости, этот сюжет создал сам Мовсес Хоренаци, которого принято называть «отцом армянской истории», вдохновившийся библейской легендой об исходе евреев из Египта. Но это не суть важно. Миф может не отражать исторические факты, но он несет в себе важные для идентичности определенного общества ценности. И в этом смысле миф может быть гораздо важнее исторических фактов. Итак, кем, согласно этому мифу, был Айк, мифический прародитель армян? — Человеком, который не пожелал жить в самой могущественной на то время империи, Вавилоне, где царило насилие и подавлялась свобода, и по этой причине переселился в горы Армении, вместе со своими соплеменниками.
Но, если отвлечься от мифов, то в контексте основных трендов истории Армении за последние две сотни лет, приезд в Армению россиян, не желающих принимать участие в войне, развязанной Кремлем, абсолютно логичен и закономерен. Большая часть населения нынешней Армении сформировалась в результате миграционных волн, когда люди оказались на территории нынешней Армении, спасаясь от войн, диктатуры и гонений. В 19 веке тысячи армян переселились в перешедшую в российское владение часть Армении из Ирана и Османской империи, ибо не желали жить как люди второго сорта, что подразумевалось действовавшими в этих империях нормами шариата. Кроме того, после русско-иранских и русско-турецких войн, в которых армяне рассматривались как союзники России, наши соотечественники вынуждены были спасаться от мести тех, кто считал армян «предателями». В конце 19 века многие армяне оказались на территории нынешней Армении, спасаясь от абдул-гамидовских погромов, а затем – геноцида 1915-23 гг., а так же армянских погромов на территории Азербайджана, причем, вместе с ними мигрировали и представители других меньшинств – езидов, ассирийцев, понтийских греков. После 1988 года в Армению прибыли беженцы из Азербайджана, в 2000-х – армяне из Ирака, в 2010-х – сирийские армяне. И вот сейчас в Армению вновь прибывают потоки людей, которые спасаются от войны и диктатуры. Разница, лишь в том, что значительная часть мигрантов не этнические армяне.
Как же быть в такой ситуации? Конечно, для того, чтобы ответить на этот вопрос необходимы серьезные исследования и дискуссии, но, как мне кажется, есть очевидные вещи, которыми стоит заняться уже сейчас.
Первое – изучение ситуации. С одной стороны, необходимо, понять, кто те люди, которые приехали в Армению: какие социальные и демографические группы они представляют, каковы их проблемы и нужды, какие у них политические взгляды и ценности, как они представляют себе свое будущее. С другой стороны, следует изучить миграционный и интеграционный опыт других стран, понять, какие модели работают, а какие — нет.
Второй абсолютно очевидный шаг, который нужно предпринять – дать возможности для обучения армянскому языку. Разумеется, пока не все к этому готовы и хотят это сделать, но на сегодняшний день даже те россияне, которые искренне хотят выучить армянский, имеют для этого крайне скудные возможности. Есть отдельные люди и организации, которые предоставляют подобные услуги, причем, возможно, дела обстоят чуть лучше в онлайн-пространстве. Но, по большому счету, мы почти ничего не предпринимаем, чтобы помочь иммигрантам выучить армянский, и это по меньшей мере странно. Как это должно делаться – вопрос отдельный, но для начала можно просто открыть бесплатные курсы для желающих изучить язык, при государственном или общественном финансировании.
И, наконец, самое важное – диалог между иммигрантами и местными. В какой-то степени это уже происходит. Есть платформы, которые проводят мероприятия на культурные, политические и социальные темы, но их крайне мало. Есть какие-то вещи в медиа-пространстве, например, цикл передач «Приехали, остались» на БУН-ТВ. Но таких диалоговых платформ нужно больше. И в этом направлении, пока не проводится достаточно работы не только со стороны государства, что для меня не удивительно, так как государство по своей сути вряд ли быть эффективным в таких вопросах, но, увы, и со стороны гражданского общества. Но есть и хорошая новость. То, что, пожалуй, важнее всего – повседневное человеческое общение – так или иначе происходит.
В заключение, вновь дадим слово Мовсесу Хоренаци. Вот как он описывает причину, по которой Айк решил покинуть Вавилон и перебраться в Армению: «Ибо в это время каждый человек, пребывая в ярости, норовил вонзить свой меч в бок своим собратьям, стремился господствовать над другими, и тогда случилось, что некий Бэл, воспользовавшись случаем, захватил всю страну. Айк, не желая повиноваться этому [Бэлу], после рождения сына своего Арменака в Вавилоне, отправился в землю Арарадскую, что в северных краях, со своими сыновьями, дочерями и сыновьями сыновей».
Ничего не напоминает?
Микаел ЗОЛЯН
Политический аналитик
Ереван
