10 марта 2023 года в Пекине неожиданно прозвучало заявление о запуске процесса урегулирования отношений между Саудовской Аравией (СА) и Ираном. По итогам состоявшихся при посредничестве Китая сложных четырехдневных переговоров Пекин, Эр Рияд и Тегеран выступили с трехсторонним заявлением о восстановлении дипломатических отношений между СА и Ираном и возобновлении работы диппредставительств стран в течение 2 месяцев. В документе подчеркивается также, что стороны изъявили готовность не вмешиваться в суверенитет и внутренние дела двух стран. Последний пункт крайне важен, учитывая некоторые особенности контента отношений двух государств.
Процессу нормализации двух амбициозных и конкурирующих за лидерство в регионе стран, скорее всего, серьезнейшим образом способствовал визит в декабре 2022 года лидера Китая Си Цзиньпина в СА, а также визит в Китай в феврале 2023 года президента Ирана Эбрагима Раиси. В различных экспертно-аналитических кругах этот процесс по праву был расценен как завершение «ближневосточной холодной войны», учитывая прямое и опосредованное вовлечение Эр Рияда и Тегерана сразу в несколько ближневосточных конфликтов.
Прекращение отношений Саудовская Аравия-Иран
Имеющие вековую историю, конкурентные по сути и довольно каверзные по форме отношения Эр Рияд-Тегеран никогда не были особенно гладкими, учитывая крайне разномастную палитру столкновения политических, геополитических, конфессионально-идеологических и этнических интересов на Ближнем Востоке. Одной из глубинных проблем чуть ли не в самом взрывоопасном регионе современного мира являются разного рода проявления противоречий между двумя основными направлениями ислама – суннизмом и шиизмом, которые перешли в новое качество после Исламской революции 1979 года в Иране. Соседние с Ираном, а также монархические режимы Персидского залива были серьезно озабочены угрозой «экспорта» исламского режима, что было обусловлено обширными возможностями для политических проявлений всегда влиятельных в регионе религиозных факторов. Но так или иначе, региональный конфликт между суннитами и шиитами, который получил новый импульс вследствие начавшихся в 2010 году процессов «арабской весны», достиг апогея в январе 2016 года из-за прямой эскалации между условными лидерами антагонистических «лагерей» в исламе – СА и Ирана. После смертной казни со стороны саудовских властей влиятельного шиитского проповедника Нимр аль-Нимра и его 46 сторонников, в Тегеране произошло нападение на посольство СА, в результате чего поднялась волна протеста, в которой саудовская сторона обвинила Иран, порвав с ним дипломатические отношения.
Примечательно, что эти события совпали с процессом вступления в силу подписанной между Ираном и международной «шестеркой» ядерной сделки, по итогам которой должна была стабилизироваться иранская экономика и, следовательно, ожидалась региональная активизация политики Тегерана. Стоит напомнить, что до этого резко обострились, под предводительством, с одной стороны, Ирана, а с другой – Саудовской Аравии, отношения между суннитскими арабскими странами, оказавшимися на дуге «арабской весны» — в Сирии, Йемене, Бахрейне, Ливане, а затем и в Ираке, в контексте антагоничтических интересов Ирана и его противников во внутренних делах этих стран или в их конфликтах с другими, а также в свете оказываемой противоборствующим сторонам поддержки.
Уже с 2016 года противостояние между двумя странами стало углубляться: наиболее опасные развития были зафиксированы в рамках внутриливанского кризиса, йеменского и сирийского конфликтов. Тем не менее, почти на всех «конкурентных аренах» превосходство было на стороне Ирана.
Попытки урегулировать отношения СА-Иран
Крайе израилецентричная, следовательно подчеркнуто антииранская политика администрации Дональда Трампа на Ближнем Востоке, вследствие которой, по сути, соглашение по иранской ядерной программе утеряло жизнеспособность, и были сообщены новые обороты политике по изоляции Ирана, формулы безопасности на Ближнем Востоке стали нарушаться еще интенсивнее. Появились новые конфликтные очаги в рамках палестинской проблемы и в регионе Персидского залива. Параллельно была нарушена союзная с США среда в регионе. Разного рода эскалации вспыхнули между Турцией и СА, Турцией и ОАЭ, еще больше обострились отношения Турция-Израиль, Турция-Египет, возник кризис в регионе Персидского залива, обусловленный проблемой Катара.
И хотя после вступления в должность Джозефа Байдена на всех этих направлениях стали наблюдаться позитивные сдвиги, все же, отклонения от геополитических и безопасностных формул, долгое время сохранявших баланс в регионе, которые достигли новых вех в процессе трансформации миропорядка в контексте украинского кризиса, способствовали фундаментальным политическим трансформациям и в ближневосточном регионе: они напрямую сопрягаются с искомыми отношениями СА-Иран.
В частности, еще в апреле 2021 года по инициативе экс-премьера Ирака Мустафы аль-Казими был запущен процесс нормализации отношений Эр Рияд-Тегеран, по итогам которого за 1,5 года в Багдаде состоялось 5 раундов переговоров. На встречах саудовскую делегацию возглавлял советник по национальной безопасности СА, госминистр Мусаад бин Мухаммад аль Аибан, иранскую – секретарь Высшего совета по национальной безопасности Ирана Али Шамхани. Шестой раунд переговоров в Ираке так и не состоялся в связи со вспышкой с середины 2022 года в Иране антиправительственных протестов: причем, иранская сторона обвиняла в организации разного рода акций протеста и провоцировании беспорядков внешние силы, в том числе СА. Помимо этого, прекращение переговорного процесса было обусловлено и политикой нового премьера Ирака Шиа аль-Судани: он пытался наладить отношения с США (в том числе за счет снижения влияния Ирана в Ираке), вследствие чего не изъявил особого интереса к налаживанию отношений между двумя странами-соседями. Состоявшиеся в Омане переговоры также не привели к осязаемым успехам – они состоялись до того, как посредническую миссию взял на себя Китай.
Почему в урегулировании отношений заинтересована СА
В целом, данный период был особенно благоприятным для трехстороннего сотрудничества в формате Пекин-Эр Рияд-Тегеран, в результате чего и стало возможным столь важное заявление. Дело в том, что для всех трех акторов данное соглашение значимо одновременно в контексте целого ряда факторов. С точки зрения Саудовской Аравии, процесс трансформации миропорядка открывает широкие возможности для укрепления собственных позиций на Ближнем Востоке и продвижения своих амбиций. Не исключается также, что амбициозные власти монархии имеют планы стать представляющим Ближний Восток, арабский, исламский мир новым полюсом в формирующемся миропорядке, на базе цивилизационного, теософического фундамента (как страна – родина ислама, где находятся две основные святыни — места общеисламского поклонения и хаджа). А для этого Эр Рияду необходимы равнозначные по важности три фактора – сбалансировать влияние в регионе традиционного союзника США, в частности, в СА, прекратить продолжающееся более десяти лет бесплодное вовлечение в истощающих региональных конфликтах, урегулировать издавна проблематичные отношения с ключевыми региональными акторами-конкурентами (Катар, Турция, Иран). В этом контексте приоритетным для Эр Рияда было урегулирование отношений с Тегераном, что могло способствовать как спаду двусторонней напряженности, так и достижению нового статус-кво сразу в нескольких региональных конфликтах.
И уже появились доказательства вышеупомянутого – сразу после сближения с Тегераном появилась информация о вероятности урегулирования отношений СА-Сирия. Продолжавшийся около десятилетия конфликт никак не решался, и договоренность не могла состояться без урегулирования отношений СА-Иран. Возможны также позитивные подвижки и в усугубившемся внутриполитическом кризисе в Ливане, внешние предпосылки решения которого возможны только в случае взаимосогласования и компромиссов между СА и Ираном.
Но наиболее проблематичным для СА является, пожалуй, йеменский конфликт, который долгие годы был источником проблем с безопасностью на территории самого королевства (обстреливались стратегические объекты СА, нефтяные скважины и прочее). Продолжающееся уже несколько месяцев между протежируемой со стороны Ирана хуситской группировкой «Ансар Аллах» и пользующимся покровительством СА правительством Йемена перемирие может укрепиться и положить конец бессмысленному конфликту, дестабилизирующему Персидский залив, освободив также колоссальный экономический и политический ресурс. Что касается сбалансирования традиционного многостороннего влияния США, то доверие китайскому посредничеству стало очередным шагом на этом направлении. Следует напомнить, что ранее Эр Рияд принципиально отверг шанс присоединиться к инициированному Вашингтоном с целью урегулирования отношений с Израилем процессу «Авраамических соглашений». Кроме того, из-за проблематичных отношений Джо Байдена с Мухаммадом бин Салманом СА не приняла американские предложения по контролю рынка энергоносителей и др..
Следовательно, после реализации упомянутых планов амбициозные власти СА смогут сосредоточиться в регионе на курсе по укреплению собственных позиций с применением мягкой и умной силы, переведя конкуренцию с основными противниками в более позитивное и благоприятное для них пространство.
Почему в урегулировании отношений заинтересован Иран
Для Ирана нормализация отношений с СА также чрезвычайно важна, особенно, в контексте усугубляющихся разносторонних проблем. Следует выделить как минимум три направления, в рамках которых налаживание отношений Ирана с Эр Риядом выглядит как наиболее насущная задача. Первое, естественно, прорыв инициированной США, Израилем и рядом других их партнеров «антииранской дуги», путем повышения управляемости отношений с одним из ключевых звеньев этой дуги – СА. Кроме того, можно было предугадать, что начавшийся процесс с Эр Риядом вызовет цепную реакцию и в направлении разместившихся на антииранской дуге других стран – ОАЭ, Бахрейне, Кувейте, Египте и других. Прелюдия этого уже очерчивается в направлении Абу Даби и Манамы. Вот почему в оценках США и Израиля по поводу трехстороннего заявления ключевым является выражение «стратегическая потеря». Иранские аналитики ожидают в связи со стартовавшим процессом Эр Рияд-Тегеран и позитивных экономических результатов – развитие двусторонних торгово-экономических отношений, сбыт энергоносителей и др.. Данное направление для Ирана особенно важно, учитывая крайне сложную социально-экономическую ситуацию в стране, а также происходящие из-за этого перманентные антиправительственные протесты.
Налаживание отношений с СА важно для Ирана и в смысле более обширного сосредоточения сил для решения стратегических и безопасностных задач в регионах вне Персидского залива. Как пример – сдерживание в Сирии ставшего более разнузданным Израиля. На том же основании важным направлением является предотвращение роста влияния тюркского фактора на северо-западе Ирана и на Южном Кавказе, которое в данный момент проявляется в виде претензий Баку к Сюникскому марзу Армении в рамках тюркского проекта «Зангезурского коридора», в принципиальном закреплении Азербайджана в «антииранской дуге», предоставлении Израилю новых стратегических коммуникаций на своей территории, а также в углубляющихся амбициях Азербайджана в отношении тюркоязычного населения северо-западных провинций Ирана.
Что касается сокращения влияния США в регионе, расшатывания их «блоковой среды», то в условиях нынешних реалий это серьезный стратегический успех для конкурентов-противников Вашингтона, в том числе, Ирана. Во-первых, в контексте украинского кризиса существенно сокращается тактическая вероятность размещения со стороны Запада России и Ирана на одной «оси зла», что сейчас приводит к обратным результатам – зримой активности в форматах Россия-Иран, Китай-Иран, Индия-Иран, обширным возможностям прогнозируемого улучшения отношений арабские страны – Иран.
Другое важное направление – предотвращение бесплодных попыток Вашингтона навязать Ирану ядерное соглашение с большими ограничениями, что возможно, в том числе, в результате изменения геополитического баланса на Ближнем Востоке.
Почему в посредничестве в нормализации отношений СА-Иран заинтересован Китай
Посредничество Китая в налаживании отношений между двумя влиятельнейшими на Ближнем Востоке акторами — Саудовской Аравией и Ираном, более десяти лет ведущих друг против друга прокси-войны в различных конфликтах, по сути, является серьезнейшим проявлением политической монетизации накопленного экономического и политического капитала. Для обеспечения постоянного и максимального пользования логистическими и экономическими возможностями в регионе Пекину важно не только наличие управляемой ситуации с безопасностью, но и улучшение позиций в конкуренции с глобальными акторами на Ближнем Востоке – США и частично с Россией. А нынешний период предоставляет Китаю блестящий шанс, учитывая конфликт Запад-Россия в Восточной Европе, интенсифицировавшуюся стратегическую конкуренцию на постсоветском пространстве и прочее. И, как можно заметить, Пекин в условиях глобального противостояния может достичь осязаемых успехов как в других регионах, так и на Ближнем Востоке.
Резюмируя, можно отметить, что, как уже было отмечено, процесс СА-Иран являет собой многопластовую реальность. Он может существенно улучшить среду безопасности на Ближнем Востоке – начиная с йеменской проблемы и Бахрейна до Сирии, Ливана и остальных, где позиции Эр Рияда и Тегерана были антагонистичными вплоть до ведения опосредованных гибридных войн. В то же время, урегулирование еще не говорит о потеплении отношений между серьезнейшими конкурентами, тем более, о восстановлении дружественных отношений. Просто данный процесс может изменить формат региональной конкуренции – от продолжающегося как минимум десятилетие конфликта к сотрудничеству. А роль Китая как посредника уже в глобальном смысле меняет карту геополитического влияния в регионе, нарушая форматы вовлечения традиционных акторов – США и частично России.
Армен ПЕТРОСЯН
Востоковед
Ереван
