Поправки в закон об оружии и, вообще, суждения по поводу реализации права на ношение оружия имеют смысл только в более обширном контексте общих, оперативных и фундаментальных реформ оборонной сферы страны.
Причем, важны тут не только реформы, но и их оперативность и фундаментальность. Оперативность важна потому, что международная среда и ее проекция на региональные отношения не оставляют времени и не предполагают раскачки, более того, в лихолетье побеждает тот, кто способен на решительные шаги и может быстро сориентироваться, а фундаментальность восходит к тому, что именуемая Арцахской, но по сути Армянская война за независимость 2020 года раскрыла всю глубину несоответствия нынешней системы обороны современным требованиям.
По нашему убеждению, фундаментальные реформы оборонительной системы подразумевают постепенную либерализацию права на ношение оружия. Если еще проще, то гражданин Армении, независимо от пола, в идеале должен обладать боеготовностью и правом на ношение оружия, если не сказать – обязанностью. Разумеется, угрозы и озабоченности по поводу щепетильных тем понятны, но их можно счесть решаемыми при наличии продуманных, скрупулезно организованных и системных подходов. Кроме того, само собой разумеется, что процесс либерализации ношения оружия должен осуществляться не одномоментно, а пошагово – с анализом каждого шага.
Принципиальная сторона вопроса имеет два основных аспекта – собственно военный и политический. При любом формате политико-военного соотношения императивом, безусловно, является политический аспект. Но рассмотрение вопроса целесообразнее начать с военного, держа в уме, что при всей своей важности, военный аспект является производной и инструментарием политики и не может быть реализован, а в случае реализации – правильно применен вне политического аспекта и независимо от него.
Военный аспект
Из понесенного в 2020 года тяжелого поражения вытекает задача фундаментальной трансформации системы обороны Армении. Следует подчеркнуть, что мы не утверждаем, будто единственной причиной поражения стала военная система. Наоборот, как упомянуто выше, политический аспект первичен в отношении военного, и ответственность за поражение также прежде всего политическая. Но очевидно, что военная система не может избежать своей доли ответственности.
Причем фундаментальные трансформации оборонительной системы исходят из военного поражения в трех аспектах.
Первый: неадекватность нынешней системы безопасности и ее неспособность выполнять предназначенные ей функции
Второй: исходящие из этой неадекватности и поражения угрозы нового качества
Третий: то, что завершение интенсивных боевых действий явно не привело и не приводит к умиротворению и стабилизации ситуации, наоборот, правда, не столь интенсивные, но по факту военные и враждебные действия против Армении продолжаются.
Теперь вкратце рассмотрим три этих пункта.
а. Фундаментом нынешней неадекватности системы безопасности, по нашему убеждению, является то, что мы слепо скопировали оторванную от нашей своеобразной армянской конъюнктуры и опыта (география, демография, политическая традиция, национально-освободительный характер борьбы) чуждую – русско-советскую модель.
Если во время Первой Арцахской войны наблюдался гармоничный баланс между, с одной стороны, народной платформой исходящих из сути Карабахского движения боевых действий и самой армии, а с другой – профессионализмом армянских офицеров советской армии, то дальнейшие развития привели к сокращению и извращению народного элемента Движения и боевого духа. В 2020 году мы вернулись к оторванным от истоков вооруженным силам, мышление, мировоззрение, конструкция которых полностью калькирует советско-российскую армию. Фактически у нас была армянская, а на деле – советско-российская армия.
Но вопреки этому не изменились цели и характер нашей борьбы – она осталась по сути национально-освободительной. А в такой войне нельзя достичь успеха с военной системой, подразумевающей совершенно иную борьбу и политику, даже если в искомых условиях эта система может быть эффективной (в нашем случае не было даже этого, поскольку уже очевидна общая логика нынешних провалов российской армии в Украине и поражений нашей армии в 2020 году в Арцахе).
Дело дошло до того, что противник одержал победу особенно на Шушинском направлении методами, которыми должны были воевать мы, если б вовремя смогли развить свою военную систему, исходя из наших географических, демографических и национально-идеологических условий. Достижение боевых побед мобильными, небольшими группами в горных условиях стало в 2020 году тактическим достоянием не армян, а турок.
б. После тяжелого поражения многие ожидали, что ценой капитуляции можно достичь мира, оценить ситуацию и построить планы по выходу из нее. Но эти надежды оказались тщетными. Реальность состоит в том, что поражение не только не привело и не приведет к миру, но и вызвало целый ряд угроз и вызовов безопасности нового качества. Наиболее очевидным является, безусловно, угроза Сюнику, не говоря уже об оставшейся армянской части Арцаха. Но дело не только в отдельных территориальных сегментах. В целом, остается непонятной и неопределенной перспектива безопасности армянского государства в новых условиях и его существование вообще. Это также требует кардинальной ревизии системы безопасности и обороны, начиная с философского базиса.
Упомянутые тщетные надежды исходят из неверного восприятия характера войны 2020 года, в том числе на самом высоком официальном уровне. Война ошибочно воспринималась как сугубо Арцахская, то есть территориальная. Из этого следовало, что потерей Арцаха или его важнейших частей определяется, с одной стороны, исход войны, а с другой – война после этого прекратится, и начнется хоть и «обретенная» ценой больших лишений, но все же, эпоха мира. Но реальность состоит в том, что Арцахская война была поводом, а не собственно целью, или по крайней мере не единственной целью и сутью. Задача войны на деле гораздо шире, и она является частью большой фазы дестабилизации на постсоветском пространстве, следующей очевидной «серией» которой стала Украина. Если б такое понимание имело место во время войны, то она велась бы и должна была вестись иначе.
в. Наконец, появилась более полная картина. Война была частью большой фазы дестабилизации не только постсоветского пространства, но и миропорядка в целом, и начало этому было положено ближневосточным кризисом 2010-х. Любой миропорядок переживает подобные фазы дестабилизации и переходные этапы. И именно тогда так или иначе и в основном силой решаются локальные задачи. Одну такую фазу мы пережили в начале 1990-х. Переживаем и сейчас. Длительность и ее итоги никто не может предугадать, по крайне мере, нет никаких признаков ослабления. Наоборот, война в Украине внесла еще более кардинальные изменения в мировой климат. «Зима» не просто близко, она уже наступила. Вакуум силы в мировом порядке привел к активации великодержавных проектов, коим является, к примеру, неосоветский проект России или турецкий неоосманизм. Вполне закономерно они находят между собой грани сотрудничества во имя общей цели – еще большего ослабления и дестабилизация существующего миропорядка.
Фактически, мир вступил в эпоху войн, и надеяться в этой фазе, что отдельно взятая маленькая Армения вступит в обратную, мирную эпоху, мягко говоря, нереально и нелепо.
Что следует из вышеупомянутых трех пунктов
Из анализа неадекватности ныне существующей военной системы, ее тяжкого поражения во время войны и причин поражения следует, что новая военная система должна выстраиваться на принципе народности. А народность означает широкий спектр явлений. Общая логика состоит в том, что военная система должна исходить из местных условий и опыта. Помимо перечисленного, принципы народности означают, что оборона страны должна зиждиться на вооруженном и боеспособном народе.
Почти тот же вывод вытекает из двух других пунктов — появления вследствие поражения угроз и вызовов нового качества и нарастающей нестабильности в мире. В условиях «глобальной зимы» Армения может обеспечить свою безопасность, оборону и существование только с опорой на собственные силы, что подразумевает общенациональное вовлечение в дело обороны. Фактор всенародного вовлечения нельзя недооценивать. Многочисленные неопровержимые примеры в мировой и нашей истории свидетельствуют о том, что для сравнительно небольших государств и народов общенародное организованное сопротивление является незаменимым эффективным средством в борьбе за суверенитет. Его можно назвать «ядерным оружием» малых народов – единственным средством, которым обреченная в иных ситуациях на поражение общественность может надеяться на выживание в условиях экзистенциальных угроз.
Разумеется, принцип народности должен не противопоставляться или исключать остальные принципы, в том числе, профессионализм и регулярность, а дополнять и уравновешивать. Но вместе с тем следует отметить, что отдельно взятая профессиональная модель не может ни в коем случае эффективно решить задачи безопасности Армении.
В мире нет идеальной военной модели для всех времен и народов. Опыт нашего государства и политическая традиция, как мы уже отмечали, подсказывает, что идеальной для нас моделью является баланс народности и профессионализма.
Возражения типа того, что принцип народности может оказаться устаревшим в оборонной сфере из-за технического прогресса, по большому счету демагогичны. Это можно доказать и теоретически, но самым лаконичным и весомым доказательством может стать разворачивающаяся на наших глазах Украинская война, которая проводится с успехом Украиной как раз благодаря гармоничному совмещению народного и профессионального элементов. Сформированные на севере Украины – в лесистой и лесо-степной зоне на народном принципе единицы сыграли и играют особую роль.
На примере этого опыта мы бы предложили трехступенчатую структуру вооруженных сил – с профессионально-регулярным, идеологическим и народным «этажами» (на деле данное предложение исходит не только из украинского опыта, но и уже вышеперечисленных соображений – теории и собственного опыта). В Украине такая конструкция выражается в регулярной армии, входящих в ее состав так называемых «нацбатах» (полк «Азов» и прочие) и «теробороне» – региональных оборонительных единицах. Речь, конечно, не о слепом калькировании этой системы, а о творческом применении. Скажем, в качестве идеологического элемента могут выступать союзы ветеранов последних войн.
Вот в чем состоит военный аспект того обширного круга, в рамках которого имеет смысл обсуждать поправки в Закон об оружии.
Грант ТЕР-АБРАМЯН
Историк, член Союза «Боевое братство»
Ереван
