С началом полной блокады Арцаха усилия армянского народа, а также ряда геополитических и региональных центров силы привели к перелому на внешнеполитической арене, когда Армения и Арцах имеют устойчивое преимущество в глобальном информационном пространстве, в международных судебных инстанциях. В ответ Россия и Турция/Азербайджан проводят широкомасштабные информационные кампании против Республики Армения и Арцаха, усилили дипломатическое давление. Также применяются методы военной дипломатии и шантажа, когда Азербайджан стягивает к границам РА и Арцаха войска с целью вынудить армянский народ пойти на уступки на геополитической арене. Однако усилия не дают должного результата, так как в 2023 году, в отличие от 2020 года, национальные интересы армянского народа совпали с интересами ряда центров силы на Южном Кавказе, что позволяет проводить более эффективную политику.
К концу 2023 года арцахскому обществу приходится одновременно вести противоборство на трех аренах. На внешней необходимо противостоять давлению России и Турции/Азербайджана. Однако Арцаху также приходится преодолевать неадекватное поведение властей в Ереване, что является новым явлением в новейшей истории Армении. До поражения во второй арцахской кампании 2020 года политика Еревана и Степанакерта были синхронизированы, когда можно было говорить о единой политике. Заявления и шаги Никола Пашиняна привели к рассогласованию армянской политики и порой даже противоположным мнениям касательно арцахской проблемы. Заявления из Еревана усложняют и без того тяжелую ситуацию, вынуждая арцахское общество решать искусственные проблемы. Можно вспомнить заявления о территориальной целостности Азербайджана, необходимости снизить планку ожиданий в процессе решения арцахской проблемы и пр. Власти в Ереване с легкостью отказываются от достижений армянской государственности на протяжении постсоветского периода, не удосуживаясь объяснить смысл такого поведения армянскому народу и прикрываясь ложным нарративом «эпохи мира».
Однако наиболее жесткими по последствиям является провальная внутренняя политика, проводимая в Арцахе коллаборационистскими властями, фактически направленная на демонтаж государственности. Власти в Степанакерте открыто пренебрегают интересами арцахского армянства и оказались не в состоянии управлять страной в условиях войны и чрезвычайной ситуации. Это во многом объясняется безнаказанностью и отсутствием контроля на протяжении десятилетий. Например, власти оказались не в состоянии решить относительно несложную проблему справедливого распределения ограниченных ресурсов в условиях блокады. В условиях войны критически важным является соблюдение принципа справедливости, когда общество оказывает в относительно равных условиях и общими усилиями преодолевает тяготы войны.
В этом смысле яркой манифестацией преступной халатности и безответственности властей является отставка президента Арцаха в условиях венного положения и блокады. Крайне сложно найти примеры в мировой истории, когда президент страны инициирует изменения конституции в условиях военного положения, чтобы получить возможность покинуть свой пост, бросив государство и общество на произвол судьбы. После преодоления блокады арцахское общество обязано вернуться к оценке поведения властей, чтобы исключить аналогичное поведение в будущем.
Таким образом, благодаря продолжающейся войне и блокаде, а также поведению властей в Арцахе сложилась классическое чрезвычайное положение/исключительный случай. Карл Шмитт определяет исключительный случай, как «случай крайней необходимости, угрозы», когда речь идет об экзистенциальной угрозе государству. Но кто является носителем исключительного случая? Кто берет на себя тяжесть принятия решения во время исключительного случая и ответственность объявить, что существует исключительная ситуация? Это суверен, отвечает Шмитт. «Суверен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении».
История недвусмысленно говорит, что политическая жизнь нации зачастую принимает формы, которые не согласуются с требованиями права. В истории западных национальных государств исключительный случай играл, как минимум, не менее важную роль, чем закон и правовая система. Джорджио Агамбен в своей работе «Чрезвычайное положение» предлагает «краткую историю исключительного случая», показывая ее регулярную повторяемость в истории Западной Европы и США, как минимум, с 1791 года.
При этом местонахождение суверенной власти оказывается не предметом определения в рамках права и может быть подвижным, смещаясь как результат политической борьбы. Потенциал суверенной власти определяется не столько институтами, которые могут становиться дисфункциональными, сколько способностью принимать решение и действовать. Другими словами, невозможно точно указать, где будет находиться центр принятия суверенных решений в конкретный момент времени в условиях кризиса и исключительного случая.
В политике и политической жизни, равно как и в личной жизни, решение, которое не ведет к желаемым эффектам, является не решением, но жестом и риторикой. Возможно символом потерянной власти. Чтобы иметь возможность влиять на политические процессы, необходимы не просто идеи и размышления, но действия. Суверенной является власть, которая не просто идентифицирует наличие исключительного случая, но в состоянии принимать решение и действовать в данных условиях. Она требует наличия воли, а не разума. Волевой акт опирается только на самого себя и не апеллирует к чему-либо внешнему. Заявления, что суверенная власть должна находиться там-то и демонстрировать такое-то поведение в одной ситуации и другое — в другой, лишены смысла.
Не существует норм, которые могли бы регулировать поведение личности или государства в условиях исключительного случая. Долженствование существует внутри правовой системы, однако в условиях чрезвычайного положения существует только воля, и способность принять решение в складывающейся ситуации. Причем в отличие от мира разума и права, которые могут быть абстрактными и умозрительными, воля и волевой акт всегда конкретны и воплощены — реальны.
Суверенитет и суверенное решение не являются альтернативой закону и правовому акту, но точкой, в которой пересекаются закон и исключительный случай. Исключительный случай нуждается в ссылке к норме, без которой он становится хаосом и анархией. Концепция суверена, оперируя в условиях исключительного случая, подтверждает норму.
Свободный строй, отмечает Шмитт, нуждается в исключительном случае, который предоставляет возможность для свободного выбора и требует субъекта, — суверена, принимающего решение. Политический строй, понимаемый как результат свободы, должен подразумевать и включать, как порядок и норму, так и исключительный случай и суверенное решение. Как объясняет Джордж Шваб, «Суверен дремлет в обычные времена, но внезапно пробуждается, когда обычная ситуация угрожает стать чрезвычайной»
Общественно-политические процессы в Степанакерте, когда узкий круг лиц, в который входят бывшие президенты Арцаха и ряд других, заявил, что он будет принимать решение по судьбе Арцаха говорит о намерении взять на себя функции суверена, принимающего суверенные решения. Если согласиться с данной претензией, то сувереном и носителем суверенитета становится не армянский народ и его часть арцахское армянство, а «узкий круг». Данный подход следует признать неприемлемым для демократической страны, в которой носителем суверенитета является народ.
Степанакертское общество должно выразить категорическое несогласие с такими намерениями. Сувереном Арцаха является арцахское армянство как часть армянского народа и узурпация суверенных прав является недопустимым. Такое заявление и конкретные шаги по консолидации общественных усилий создаст необходимые условия для возвращения суверенитета обществу и формированию нового центра силы в обществе, способного принимать суверенные решения.
Возможным выходом из глубокого национального кризиса может стать создание чрезвычайного органа, который берет на себя всю полноту исполнительной и законодательной власти — “Государственного комитета обороны” (ГКО). Арцах имеет опыт, и такой орган был создан в 1992 году во время аналогичного по глубине национального кризиса, когда судьба Арцаха висела на волоске.
Республика Арцах может в очередной раз выбрать данное решение и создать ГКО, который будет функционировать до тех пор, пока в Арцахе сохраняется российско-турецкое военное присутствие, делающее невозможным проведением выборов. Это позволит институционально оформить переходный период в условиях чрезвычайной ситуации. В создании ГКО, определении его состава и выборе председателя решающий голос должен принадлежать организованному арцахскому обществу в лице степанакертской общественности, учитывая отсутствие доверия ко всем ветвям власти. Учитывая сложность и ответственность момента необходимо говорить о методах прямой демократии и прямого участия общества в формировании суверенных решений.
Рачья АРЗУМАНЯН
Политолог
Ереван
